Страница 8 из 13
– Хорошо! Бове, накройте на столике, я сам заварю, – Дюгесклен криво усмехнулся.
Давнишний шрам искажал его левую щёку, получалась скорее не улыбка, а страшноватая гримаса. Впрочем, полковника это заботило мало, и убирать шрам магическими методами он не пожелал.
Госпожа Редфилд, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло и с любопытством стала наблюдать за действиями Дюгесклена. Знакомы они были давно, да и сложно было бы остаться не знакомыми двум столь важным лицам из окружения короля Луи. И о его коллекции самых лучших, самых ароматных, самых редких сортов чая она была наслышана, но вот попробовать один из этих напитков довелось впервые.
Чай был заварен, чайничек накрыт белоснежной салфеткой, бесшумно появившийся секретарь принёс вазочку с какими-то печеньями, а Дюгесклен всё возился у столика: согревал чашки, что-то шептал над заваркой, уменьшал нагрев под спиртовкой, гревшей воду…
– Ну и как? – спросил полковник у Лавинии, когда она допила последние капли золотого напитка.
В голосе звучал трепет, словно у художника, впервые показавшего законченную картину своему старшему собрату.
– Потрясающе! – ответила госпожа Редфилд со всей возможной искренностью. – Наверное, лучше я пила только однажды… Не обижайтесь, Шарль, это было у его величества Кристиана. Он ваш собрат по увлечению, но его коллекция несколько больше.
Дюгесклен снова усмехнулся.
– Ладно, с королём Бритвальда я конкурировать не стану. Итак, Лавиния, что вас привело в Отель дю Ренн?
– Один из ваших бывших легионеров, Клод Тезье. Он умер несколько дней назад.
– Раз уж вас заинтересовало это дело, надо полагать, не своей смертью?
– Нет. Магическое воздействие, вызвавшее то, что тамошний маг-медик назвал «разрыв сердца».
– Вот оно как… – забывшись, командир Легиона потёр шрам. – И что теперь вы хотите узнать? Кстати, а почему смертью рядового отставника занимается такая фигура из Службы магбезопасности?
– Потому что Клод Тезье не был мне чужим. Последние годы он управлял моим поместьем близ Арля.
– В Провенсе… Ну да, я знал, что он решил вернуться домой.
– Да.
– Ну что же, спрашивайте. Что можно – расскажу.
«А если мне понадобится узнать что-то, что ты сочтёшь секретом? Нет, дорогой мой Шарль Дюгесклен, тебе придётся ответить на все мои вопросы. Я не постесняюсь обратиться к его величеству за приказом!».
И Лавиния, удовлетворённая таким решением, уселась поудобнее.
– Хорошо, начнём. Почему Клод прослужил так мало, всего восемь лет?
– Почти два срока, – пожал плечами полковник. – Совсем не все остаются на службе до смерти.
– Не все, – госпожа Редфилд не стала спорить. – Вот вы сами сколько уже лет в Легионе?
– Столько не живут, – жутковатый шрам снова зашевелился на его левой щеке. – Больше сорока.
– Больше сорока, немало. И что, помните всех, кто служил рядом с вами за эти годы?
Дюгесклен замолчал, и молчал долго. Так долго, что Лавиния налила себе ещё чая и забросила в рот кусочек печенья. Она не торопила собеседника, понимая, что тот взвешивает все за и против. Что можно ей рассказать, а что оставить за семью печатями?
Наконец он пошевелился, сложил пальцы домиком и в упор взглянул на неё.
– Вам придётся дать клятву о неразглашении.
– Согласна, но с оговорками. Кроме случаев, когда умолчание может принести смертельный вред мне, моим близким или стране.
– Согласен.
– Кровь, огонь и холодное железо?
– Да.
Камин в кабинете по летнему времени, разумеется, не горел, но для двух магов-боевиков это не было проблемой. Дюгесклен бросил в его холодную пасть несколько искр, и дрова дружно занялись, потянуло жаром. Лавиния вытащила из пространственного кармана небольшой и очень острый стилет, ткнула в свой палец, уронила каплю крови в огонь и проговорила положенные слова. Огонь полыхнул особенно ярко и погас.
– Симпатичная игрушка, – небрежно сказал полковник.
– Да, подарок старинного знакомого, которому я как-то помогла, – с такой же рассчитанной небрежностью ответила она.
Через мгновение оба прыснули и расхохотались.
– Монсиньор Паоло Гвискарди, архиепископ Венеции, – добавила госпожа Редфилд, отсмеявшись. – Прислал подарок к Перелому года.[3])
– Очень интересный набор заклинаний на нём накручен.
– Мне тоже нравится. Потому и ношу в пространственном кармане, а когда есть свободное время, достаю и пытаюсь разобраться, что же там ещё есть. Нашла, помимо заклинания от потери, кражи и прочего, невозможность обернуть против хозяина и что-то ещё, пока непонятное.
– Разберётесь, – сказал Дюгесклен уверенно.
– Думаю, да… – Лавиния вернула стилет на место, потёрла место прокола, снимая болезненное ощущение, и вернулась в кресло. – Итак, Шарль, займёмся делом. Кем был Клод Тезье, и почему вы помните о нём по сей день, хотя прошло столько лет?
– Клод Тезье был аналитиком, – ответил полковник, помолчав. – Он пришёл к нам после университета, закончив факультет философии и политологии с красным дипломом.
– Матерь Великая, с какой стати? – удивилась коммандер. – С таким образованием?
– Не знаю. – пожал плечами Дюгесклен. – У нас, знаете ли, не принято задавать такого рода вопросы, поступил на службу, значит, желает служить. Но от участия в боевых действиях его очень быстро отстранили, потому что, как я уже сказал, он оказался аналитиком высокого класса. Клод мог просчитать ситуацию полностью в десятке вариантов развития. Благодаря ему мы не ввязались в несколько крайне пакостных ситуаций в Парсе, в Квазулу-Натале и ещё в паре совсем скверных мест. А в нескольких сварах обошлись переговорами, и, пока дипломаты придерживались линии, нарисованной Клодом, переговоры оканчивались просто блестяще.
– Простите, Шарль, но почему же, в таком случае, он служил в Легионе, а не в королевском Совете или в министерстве иностранных дел?
– Потому что, будучи бойцом Легиона, он оставался анонимным. Его прогнозы приписывали самым разным личностям, но преимущественно кивали на мудрое предвидение его величества. А спорить с его величеством мало кто рискует. Клоду категорически не хотелось светиться, и эта ситуация его полностью устраивала.
– Ладно, по крайней мере, понятен обширный круг его корреспондентов…
– Вы считаете, Клод продолжал консультировать?
– Уверена в этом. Никак иначе я не могу объяснить его переписку с двором венецианского дожа, с мастером вуду из Нувель-Орлеана и тому подобными необычными личностями. Так что анонимность оказалась не вечной.
– Люди меняются, – пожал плечами Дюгесклен.
– О, да! Хорошо, с этим разобрались, тогда другой вопрос… Он вышел в отставку после ранения в две тысячи сто шестьдесят шестом. Если Тезье был аналитиком, как он был ранен?
– А вы хорошо помните обстановку в шестьдесят шестом?
– М-м-м… – Лавиния слегка смутилась. – Я помню, что именно тогда оживилась секта свидетелей богини Кали в Кашмире, и нас попросили о помощи. Так что прочие события от меня ускользнули.
– Ну да, ну да, – заулыбался полковник. – Как говорил один мудрец, «Хороший специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя».[4]) Так вот, практически в тот же момент, когда вы усмиряли поклонников яростной богини, возник спор из-за наследства раджи Магадхи. Кстати, я почти уверен, что оживление секты было спровоцировано одной из сторон этого спора. Разрешить его миром сразу не удалось, нам пришлось посылать туда группу, и Клод настоял на том, чтобы войти в её состав. По его словам, он видел слишком много вариантов развития событий. Это может оказаться важно, он должен быть на месте и реагировать на изменение обстановки сразу.
– И что, конфликт перерос в военный? О таком бы я знала…
– Ну что вы, коммандер! Кто бы это допустил? Просто один из сопровождающих противной стороны… Ох, надоело говорить иносказаниями! Конфликтовали сын и племянник внезапно умершего раджи, Арджун Рампал и Шакти Гхилдиял. За левым плечом Шакти стоял его молочный брат Шакхми, который как раз больше всех ратовал за передачу титула и власти его господину. В какой-то момент, когда стало понятно, что старейшины склоняются к кандидатуре Арджуна Рампала, Шакхми выхватил кинжал и кинулся на ближайшего чужака, им и оказался Клод. Ранение было вроде бы и не слишком тяжёлым, лезвие вскользь задело голову. Кровь, конечно, хлынула, там много кровеносных сосудов, и на волне испуга нам удалось продавить наше решение. Вот только у Тезье начались чудовищные мигрени. Он помучился пару месяцев и подал в отставку.
3
Монсиньор Гвискарди появляется в романах «Лицо под маской», «Приключения архивариуса» и «Суперинтендант и его заботы»
4
– Цитата из Козьмы Пруткова, которая показалась мне чрезвычайно уместной