Порочное полнолуние

— Конечно, моя, — кряхтит голос Германа, — но обращенные дети всегда будут особенными. Не каждому из нас дано изменить человеческую суть. И тебе бы порадоваться, внуки у тебя будут с сильной кровью. Это тебе не вырожденка из какой-нибудь слабой стаи. Для тебя старался.

— Ой да иди ты, па. Ага, ради меня он старался!

Меня укладывают под одеяло, по очереди целуют в лоб, и сквозь дремоту удивляюсь самоотверженности братьев. Я чую запах их возбуждения, но не лезут, хотя сонная я бы не могла бы противостоять их желанию. Ох, мои милые и стойкие зайчики!

Чтобы проверить их на прочность и решительность дать мне выспаться после полнолуния и истерики, сладенько зеваю, откидываю одеяло и переворачиваюсь на живот, пятой точкой кверху. Вот такая я коварная и бессовестная: издеваюсь над тремя мужиками.

— Приятных снов, — Крис задергивает полог балдахина.

Скрипит дверь, шаги затихают и я, поелозив лицом по подушке, засыпаю крепким сном, который радует меня яркими и теплыми грезами.

Глава 44. Много любви

— Полли, — ласковый и тихий голос Эдвина заныривает в сладкую дремоту, — какая ты соня, Ласточка. Почти сутки спишь.

— Почему почти? — отвечает голос Криса. — Ровно сутки.

— Зато когда она спит, она такая сладенькая, — где-то за радугами шепчет Чад.

Недовольно ворчу, переворачиваюсь на живот и прячу голову под подушку.

— Камень-ножницы-бумага? — сипло и сдавленно спрашивает Чад.

— Давай, — соглашается Крис, и кто-то поглаживает меня по пояснице и попе.

— Раз, два, три, — шелестит Чад, и Эдвин самодовольно и победоносно хмыкает.

— Рыжему, как всегда, везет, — сердито шипит Крис.

Теплые ладони скользят по спине, а трепетные губы покрывают плечи и лопатки неторопливыми поцелуями.

— Может, вы нас оставите? — сердито шипит Эдвин.

— Серьезно? — возмущенно охает Чад. — У нас на днях случился квартет в библиотеке.

— Ситуация сейчас другая. Вы же не будете сидеть и смотреть?

— Так-то он прав, — согласно отзывается Крис. — Немного по-извращенски.

Сонная и вялая от сладкой неги я не совсем понимаю, о чем едва слышно спорят братья. Меня вновь уносят прочь сны в долины уютных грез, которые полны ласковых поцелуев рыжего ангела.

— Полли…

Руки неторопливо бегут по спине к пояснице. Таю под поцелуями, и со стоном выгибаюсь, откидывая подушку, под которой нечем дышать.

— Моя любимая волчица.

Мягкий и скользящий толчок, и Эдвин обвивает одной рукой грудь, а другой шею, влажно целуя в ухо. Он вжимается в бедра медленными нежными фрикциями, от которых меня накрывают теплые волны тягучего наслаждения, что вплетается в дремоту.

Грезы покачиваются, искрят и вспыхивают оргазмом, и я с громким стоном окончательно просыпаюсь в объятиях вздрагивающего и мычащего в шею Эдвина. Чувствую в лоне трепет его экстаза, что наполняет меня густым и горячим семенем. Прерывистое дыхание щекочет кожу, гулкие удары сердца вторят моему сердцебиению, и я глупо улыбаюсь от очередного признания.

— Возлюбленная.

Эдвин с глухим стоном сползает с меня, но из объятий не выпускает. Неуклюже разворачиваюсь к нему лицом и хрипло спрашиваю, вглядываясь в его зеленые глаза:

— Вы, что, на меня в камень-ножницы-бумага играли?

— Да, — честно и с довольной улыбкой отвечает Эдвин.

Высвобождаюсь из его рук и сажусь, прикрывая зевающий рот ладонью.

— Ты обиделась?

— Нет. Довольно интересный способ борьбы за самку, — массирую голову и спрыгиваю с кровати, отдернув полог балдахина.

— Это не борьба была, — выглядывает Эдвин.

Опять зеваю и скрываюсь в ванной комнате. Борьба не борьба, а пробуждение было приятным. И признание в любви меня тоже очень порадовало и дополнило физическое удовольствие тонким трепетом волчьей души.

Стою под теплым душем и сзади требовательно прижимается Крис, скользнув руками по груди в мыльной пене:

— Доброе утро.

— Доброе…

И охаю от резкого и глубокого толчка. Покачнувшись под решительным напором Криса, упираюсь ладонями о влажный кафель. От несдержанных рывков раздаются громкие шлепки, и они становятся громче и яростнее. Я вскрикиваю под шум воды, и Крис ныряет рукой между моих бедер и круговыми движениями трет клитор, который отзывается на грубую ласку острой искрой оргазма. Он пронзает мышцы, пробивает позвоночник и вылетает стоном.

В следующее мгновение я откашливаюсь и отфыркиваюсь от воды, что затекла в рот, а Крис с рыком вдавливает меня в кафель, извергая в глубины моего тела потоки спермы.

— Крис, засранец! — недовольно бубню я. — Полегче!

Он молча разворачивает к себе лицом и жадно целует, вцепившись во влажные волосы.

— Соскучился, — игриво теребит за сосок, отпрянув, и так же внезапно, как явился, покидает меня, оставит после себя влажные следы и лужицы.

Соскучились не только Крис и Эдвин, но и Чад, который встречает меня в спальне, когда я выхожу из ванной комнаты. Он ураганом накидывается, сдирает полотенце и швыряет на матрас.

— Да дайте мне хоть передохнуть! — я возмущенно отползаю к противоположному краю кровати.

— Сутки спала, — Чад неуклюже сбрасывает к ногам штаны, хватает меня за лодыжки и со смехом подтягивает к себе. — Отдохнула.

Скосив взгляд на его восставший член, сглатываю:

— Может, не надо?

— Надо.

Наваливается, решительно подмяв меня под себя, и впивается в губы. И на третьего брата мое тело отзывается желанием, которое меня обескураживает, и я удивленно гляжу на него, кое-как отпихнув ладошкой его лицо.

Недовольно рыкнув, опять въедается в губы, и я с каким-то утробным мычанием принимаю его в себя и ногтями царапаю спину. И опять из меня летят вопли сладострастия, а тело терзают судороги оргазма. Воодушевленно отвечаю на влажные голодные поцелуи, трусь щекой о жесткую бороду и наслаждаюсь крепкими и удушающими объятиями.

— Хорошо, что четвертого нет, — хриплю я, когда Чад вспотевший и удовлетворенный откатывается от меня.

— Твоя правда, — он закидывает руки за голову и закрывает глаза. — И троих многовато…

— А я тебе говорила!

— Если по очереди, — заканчивает фразу Чад и усмехается, шлепнув меня по бедру.

— Что так, что эдак много.

— Ути, страдалица. Мы вот по одному разу кончили, а ты три. Ты в выигрыше.

Чад потягивается и встает, бесстыдно почесывая пах.

— Тебе надо позавтракать, и у нас есть для тебя сюрприз.

— Какой? — я заинтересованно приподнимаюсь на локтях.

— Увидишь, — он подмигивает и энергично шагает прочь, подхватив штаны с пола.

Провожаю его взглядом, любуясь аппетитной задницей, и с азартом кидаюсь к шкафу. Люблю сюрпризы! И очень любопытно, чем решили меня удивить братья, кроме своей любвеобильности и наглости.

Глава 45. Сюрприз

— Не торопись ты так, — Эдвин смеется, наблюдая за тем, как жадно поедаю сосиску и запиваю ее кофе без сахара.

— Может, вы хотя бы намекнете, что за сюрприз? — бубню я с набитым ртом.

— Нетерпеливость женщине не к лицу, — Ида кривит губы и прикладывается к чашке, оттопырив мизинец.

Похоже, мать семейства не очень рада тому сюрпризу, который приготовили ее сыновья. Я чувствую ее недовольство, и она очень старается его в себе сдержать. Проглотив последний кусок омлета, чинно вытираю рот салфеткой и встаю:

— Я готова к сюрпризу.

— Тогда идем, — братья покидают стол, и я в большом волнении семеню за ними.

Они выводят меня на крыльцо, на котором я замираю изумленной и бледной статуей. Во дворе у ворот стоит белый и новенький автодом, на который я в свое время пускала слюни, просматривая каталоги с фургонами, кемперами и трейлерами.

Я растерянно оглядываюсь на братьев, и Чад с улыбкой мне кивает, мол иди и рассмотри поближе, а я боюсь. Моя большая мечта стала явью, и это меня обескураживает до онемения.