Право на любовь

— Но, ты же не знал, что это я, — с осторожностью промямлила, хлопая испуганно ресницами, как в лучших ретро фильмах. Ну, где ещё крупным планом глаза в кадре. — Не считается.

— Что? — с растерянным удивлением переспросил брат, округляя глаза. — Ты сейчас серьёзно? Или прикалываешься?

— Слава я…

Открываю рот, чтобы сморозить ещё подобную глупость, но брат, хрневший от предыдущей, медленно возвращается назад на своё сидение.

— Тормозни, я выйду, — говорит он Кастету.

Тот притормаживает на обочине рядом с городским пляжем, и Славик выходит. Я бросаюсь за ним. Хватаю его за руку, а он, ничего не говоря, отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Я повторяю свою попытку снова и снова, но брат никак не реагирует и с потерянным видом бредёт к накатывающим на берег волнам. Уже не выдерживая такого пофигизма Славы, наклонившись беру горсть песка, и бросаю ему в спину. Знаю, совсем по-детски. Ну, хоть так привлеку его внимание!

— Вы достали меня! Достали, ясно⁈ Ты и мать! Теперь ещё и этот сопливый Студент! Вы вечно лезете в мою жизнь! Вечно всё решаете за меня! Я что маленькая⁈ Я взрослая! Взрослая! — кричу замершему на месте брату.

А что ещё мне оставалось делать? Только вопить, как всё достало. Вся моя сознательная жизнь идёт по указке мамы и брата. Ну, как по указке? Мама сказала, а брат поддержал. А я? А я должна подчиниться. Мама хотела, чтобы я изучала углубленно иностранные языки и оплачивала мне репетиторов. О моём желании посещать танцевальную студию даже слышать ничего не хотела.

— Ещё чего удумала⁈ Танцульки в жизни не пригодятся! — заявила она, когда я предложила компромисс. Три раза в неделю занимаюсь языками, а по выходным посещаю студию.

Потом под конец школы мама с чего-то решила, что мне необходимо поехать учиться в Польшу. Их образование видите ли признаётся в цивилизованном мире, а наше нет. А так как далеко отпускать меня не хотела, самый лучший вариант — это какой-то Варшавский университет. Там у неё и связи имелись. Так что давай, Рита, собирайся к ляхам*. Не хочешь? А это уже твои проблемы. Мать приняла решение, что лучше для её дочери. Она и кандидатуру Тима одобрила только на время, пока мы были в Витебске. Соберись я за него замуж, мама уперлась бы рогом и сорвала эту свадьбу. Тим был хорош только потому, что у него родители не какие-нибудь проходимцы с голодранцами, а при должностях! А потом Великой Княгине прищемили хвост за её криминальные махинации и наша жизнь круто изменилась. Всё в Польшу не надо, мы едем на Карибы! А ты, Риточка, иди работай в центр помощи морским зверюшкам. Там доктор такой миленький! Вот тебе в самый раз.

Не хочешь⁈ А что хочешь? Танцы⁈ Нет! Пошла клизмы черепахам ставить и поносы попугаям лечить!

И брат маму поддержал. Сестре нужно чем-нибудь заняться, чтобы времени на всякую хрень не было.

Достали! Ей богу, как они меня достали! Сейчас я, озверев от собственной зависимости и безысходности, наброшусь на маминого любимчика. Вот у него не жизнь, а сказка! Полная свобода во всём. Вездесущая мать ни разу не запихнула нос в дела Славы. А он, на минуточку, по уши барахтается в дерьме под названием криминал! Где, твою маковку, справедливость⁈ Где она⁈ Аааааа! Мысленно воплю белугой.

— Взрослая? — повернувшись ко мне лицом, просипел брат. — Это когда ты стала взрослая, Рита? А, наверно, в те моменты, когда звонишь мне вся в соплях, умоляя решить твои проблемы. Тогда ты взрослая, да⁈

— А ты мне теперь всегда будешь вспоминать Риккардо? — всхлипывая, спрашиваю я.

— Пока не поумнеешь! — рявкнул Слава, дёрнувшись чуть вперёд.

Я тут же отскочила. Страшно стало. Брат прям разрывало на части от заново вскипающей ярости. Глаза наливались кровью, когда он смотрел на меня в упор.

— Взрослые люди решают свои проблемы сами, а ты их только создаёшь, но не решаешь! — сипит он, наступая. — Ты хоть понимаешь во что могла вляпаться сегодня? Понимаешь? Танцорка, блть!

Синхронно пячусь от наступающего разъяренного брата и верчу головой. Я же просто танцевала в клубе и ничего плохого не делала. Стриптиз — это не проституция. Это просто танец. Красивый наполненный эротикой танец.

— Мы тебя купили, Рита. Купили не выкрутасы на палке посмотреть! Купили трахнуть! Или ты думаешь, что мужики бабки платят, чтобы на девку голую попятиться в этой вшивой богадельне? Сначала я тебя, — он осекся, словно боясь произнести это страшное теперь для него слово, поджал губы, тяжело задышав. И когда более-менее успокоился, продолжил посвящать меня в тайный мир мужских развлечений. — А потом Кастет, — кивнул брат на Пашу, сидящего в машине. — А, может, и вдвоём. Сразу. Я, вообще, Анжелику ещё хотел, но она уже кому-то в соседней комнатенке отсасывала.

И тут от одного только упоминания о Лике и чем она занималась с посетителем, Славу совсем понесло. Глаза загорелись такой свирепостью, что у меня душа упала в пятки. Отступаю, а ноги свинцовые. Ну, это понятно! В них же душа отсиживается, пока тучи сгущаются над головой. Высоченная и накачанная туша брата нависает, чуть ли не заставляя меня прогнуться мостиком, чтобы не упустить из виду озлобленную физиономию Славы. Это на случай, если он снова замахнется на меня. Попытаюсь не пропустить и увернуться. Паша здесь уже не поможет. Далеко.

Но боковым зрением замечаю, что новый партнёр брата всё-таки засуетился, почуяв неладное. Вышел из внедорожника, устремив на нас свой озабочено-бегающий взгляд.

— Слава, я только танцевала, — трусливо проскулила я, даже не рыпаясь.

— Танцевала, — зловеще прохрипел брат, и схватил меня ладонью за лицо, больно вдавив пальцы глубоко в щёки. — Ты только танцевала, но мы не только смотреть пришли.

— Слава, я всё поняла, — и слёзы потоком хлынули из глаз.

Страшно. Господи, как мне страшно. Впервые, я до нервной колотушки боюсь родного брата. Боюсь так, что желудок готов вот-вот вывернуться наизнанку. А Слава держит меня за лицо, борясь с желанием придушить непутевую сестру.

— Э, Князь!

Летит соловьём в мои уши спасительный голос Паши. Решил всё-таки вмешаться в семейные разборки и так вовремя! Ещё чуть-чуть и моя челюсть треснула бы под прессом жилистых пальцев брата.

— Князь, слышь? Ты это дома хоть прибей сеструху, но при мне девку не тронь! Не люблю я насилия!

Насилия он не любит. Ага, как же! Но на брата подействовало. Славик разжал пальцы и отступил. Щёки тут же закололи огнём от резкого притока крови. Не удивлюсь, если завтра в зеркале замечу сине-зеленые следы от нежной хватки брата.

— Кастет, довезешь Ритку до дома? — всё ещё пристально смотря на меня, спросил у Паши брат, и,не дождавшись утвердительного ответа, прошептал. — А я прогуляюсь.

— Не вопрос! — без особой радости буркнул Паша, смяв только что подкуренную сигарету.

— Слава, — позвала я умоляющим голоском.

— На хр пошла, — рыкнул он в ответ и, поджав зло губы, заиграл желваками, тем самым демонстрируя, что разговор между нами окончен.

Спорить в это раз я не отважилась. Как говорится, я девка рисковая, но не самоубийца. В том состоянии, в котором прибывает мой брат, его лучше лишний раз не раздражать своим присутствием, а то мало ли чем это может закончиться. Ведь реально убьёт. По глазам вижу, что моя жизнь висит на волоске Славкиного изрядно потрёпанного сегодня самоконтроля. Домой, значит, домой. И медленно пятясь спиной к ждущему меня Кастету, я с покорностью восточной женщины опустила глаза.

Доигралась, дура.

Наверно, у каждого мужчины есть грань, которую он старается не переступать. Ведь нарушив её границы, он уже никогда не будет прежним. А я едва не стала для родного брата этой страшной причиной, по вине которой в нём почти пробудился настоящий монстр.

Лях* — поляк.

ГЛАВА 12

Мой самый худший день. Нет. Вечер. Меня разоблачили, сорвав так любимую мной маску. Вообще, у человека в социуме сразу несколько масок, которые он примеряет в зависимости от его окружения и ситуации. И я не исключение. До сегодняшнего ЧП у меня была маска роковой красотки Марго. Теперь же я снова стерва Ритка. Младшая сестра удачливого во всём и уважаемого в городе Князя, а ещё любимчика маменьки.