Кольцо огня

Эти женщины не безобидные хранительницы, а мстительницы. Думал ли о таком Соломон? Видимо, даже самый умный из когда-либо живших не мог предвидеть подобного развития событий. Не хочу защищать магинь, но тысячи лет быть замурованными с этими существами в темноте… это кого угодно лишит рассудка.

Я всегда понимала, что умру на этом задании. Но сердце все равно разрывается при мысли о том, как, наверное, разочарован Азраэль и в каком отчаянии он из-за предательства Сета. У моих ног распластан Гор. Он кусает губы от боли, но не издает ни звука. Все это время он предостерегал Азраэля, а мы его не слушали. Данте заперт в бутылке. Я единственная, кто еще способен что-то предпринять. Вот только не знаю что. Даже если Энола и Саида последуют за нами с целой армией, вряд ли они пройдут сквозь камень. Хранительница кольца блаженно улыбается Сету и ждет. Я думала, что этот мужчина – мой друг. Как наивно с моей стороны. Бог, которому несколько тысяч лет, который совершил столько жестокости и выжил, не может быть мне другом. Но я замечала лишь красивое лицо, а не страшный оскал за ним. Сейчас уже слишком поздно для этого осознания, и я была не единственная. Судя по всему, он обманул даже Ра, иначе тот бы его не выпустил.

Я не злопамятный человек. Считаю, что каждый совершает ошибки и может извлечь из них урок. Даже в случае с Сетом я в это верила. Азраэль тоже ошибся, и я его простила. А теперь жалею, что не сделала этого раньше. В противном случае мы провели бы больше времени вместе.

Максимально спокойным голосом, как только возможно при нынешних обстоятельствах, я формулирую свою просьбу:

– Отпусти нас. Позволь мне увести их отсюда. Всех троих. Ты отомстил. Доказал, насколько умен и как нас превосходишь. Кольцо будет твоим. Благодаря ему ты сможешь диктовать свои условия аристоям.

Сет тихо смеется, и никогда прежде я не слышала более жуткого звука. Меня охватывает дрожь, кожа покрывается мурашками. Изнутри. Чудовища вторят ему душераздирающим воем. Тем не менее я продолжаю твердо смотреть ему в глаза. Звенят цепи Азраэля. Его тело совершенно истерзано от отчаянных попыток освободиться. Он должен прекратить вырываться, или умрет у меня на глазах. По моим щекам бегут слезы. Почему я такая беспомощная?

– Не думаю, что этой мести хватит, – очень мягким тоном отвечает Сет. – Ты не представляешь, как я страдал. Чего они меня лишили.

– Нет, не представляю.

Я осторожно отступаю на шаг. Мне хочется снова сесть рядом с Гором и обнять его. Но Сет не будет смотреть на меня свысока. Я безумно в нем разочарована, но это чувство уже не играет роли. Сейчас нужно сражаться за нас и не допустить, чтобы кто-то из них троих погиб. Они должны жить, чтобы продолжить эту битву. Если Сет напустит демонов на человечество, это станет его концом. Сейчас он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. Читает мои мысли? Ну и пусть, у меня ведь и так никогда не было от него секретов.

– Ты планировал все несколько тысяч лет, да? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден. – Это настолько задело твою гордость?

Азраэль шипит в знак предостережения, однако Сет просто улыбается. Ничто из того, что я могла бы сказать, его не оскорбит. Мне это не под силу, но я ищу воспоминание о мужчине, которым он был еще вчера.

– Это не задело мою гордость. Но да, я все спланировал. Самой трудной задачей было убедить Ра, что я исправился. А обмануть тебя, принцесса, напротив, оказалось проще простого.

Может оставить свой сарказм при себе. Сейчас я все-таки перевожу взгляд на Азраэля. Связывающие тело цепи пытают его самым жестоким образом. Если он выносит такую боль, самое меньшее, что я могу, – это смотреть на него. Мы встречаемся глазами.

– Я хочу лишь справедливости, – продолжает Сет. – Хочу, чтобы мой брат наконец признал, что совершил. Что это он виноват в пропаже регалий и проклятии.

– Столько времени прошло, какое это теперь имеет значение? Теперь мы были бы на твоей стороне. Вместе боролись бы за справедливость.

– Аристои должны заплатить за это, как платил я! – кричит он, и я отшатываюсь еще дальше.

Триумф отражается на лицах магинь, которые подошли ближе, а я даже не заметила. Они чего-то от него ждут, но чего?

– Хочешь знать, что на самом деле тогда случилось?

Сет складывает руки на груди, наслаждаясь каждым моментом, пока мучает нас.

Гор стонет. Все это время он был прав, но теперь ему приходится расплачиваться за наши ошибки. Забыв о гордости, я опускаюсь возле него на колени, обвиваю руками его тело и притягиваю к своей груди.

– Расскажи нам, – прошу я.

– Это был заговор, – монотонным тоном начинает Сет. – Заговор, который подготовили Осирис, Исрафил, Рамзес и Моисей. И Исида, полагаю, тоже замешана.

– Почему ты так думаешь?

Если Сет так уверен, то почему не раскрыл их заговор в последние несколько дней? Очевидно, потому, что тогда мы не оказались бы здесь. Сет бы не попал бы сюда, будь он честен с Азраэлем. А все, чего он желает, – это кольцо и его мощь.

– Прошло много времени, прежде чем я догадался. А если быть точным, примерно две тысячи лет. – Его голос звучит обманчиво равнодушно. – Естественно, мой братец подговорил остальных. Исида просто хотела защитить Гора. Ее я не могу винить за участие. Исида даже закрыла глаза на то, что он изменил ей с ее собственной сестрой. Исрафил помогал ему, надеясь, что в благодарность Осирис сделает Рамзеса бессмертным. Чего он не сделал, поскольку регалии исчезли. Ангел так и не оправился от этой потери. Большинство ангелов только один раз любят по-настоящему.

Я игнорирую этот намек. Уже неважно, кто кого любит.

– А Моисей? Почему именно он унес ковчег?

Смех Сета становится язвительным.

– Осирис пообещал его народу собственную страну. Моисей хотел вывести их из рабства. Часть истории действительно правдива. Рамзес любил своего молочного брата, но, к сожалению, навряд ли получил бы поддержку духовенства в решении отпустить израильтян. Они оба превратились в инструменты в руках Осириса.

– А кто тогда наслал казни? – хмурюсь я.

– Надо отдать должное Рамзесу и Моисею, они заставили Осириса попрыгать. Ему пришлось сильно надавить, чтобы они выполнили требования, и кроме того, все должно было выглядеть так, будто это я похитил регалии власти и сотворил все эти ужасные поступки. Ты же в курсе, это я жестокий бог. Никто не засомневался в моей виновности. Даже мой когда-то лучший друг.

Повернув голову, он смотрит на Азраэля. Цепи пылают красно-золотым огнем, но тот стоит прямо и внимательно слушает. Сет может уничтожить его тело, но не дух. В этот миг я им по-настоящему горжусь.

Интересно, Саида уже на другой стороне?

– Но ведь это значит, что Осирис знал, где находятся регалии. Почему он их не забрал? – спрашиваю я, хотя меня больше не интересует вся эта предыстория. Что случилось, то случилось. В мести нет смысла.

– Поначалу знал, но если бы вернул их слишком рано, то Ра не покарал бы меня или сократил срок моего наказания, а на такой риск брат пойти не мог. На что он не рассчитывал, так это на то, что потеряет способность переходить в этот мир. Регалии по-своему наказали его за жажду власти и высокомерие.

Гор стонет у меня на руках, и у меня щемит в груди. Он цепляется за меня окровавленной ладонью и выдавливает из себя:

– Тебе они тоже не принесут счастья.

Сет подходит ближе к нам и немного наклоняется.

– Меня не волнует собственное счастье. Ты все еще не понял? С тех пор как я убил твоего отца, его охватил страх, что другие аристои станут могущественнее, чем он, а когда Осирис больше не смог покидать Дуат, ему пришлось действовать.

Гор не отвечает. Он дышит очень тихо, но размеренно. Надеюсь, другие раны заживают, пусть он и не сможет сам восстановить глаза. Для этого ему потребуется помощь богини.

– Значит, Осирис был в Дуате, а Моисей сорок лет таскал регалии по пустыне. Почему ни Исрафил, ни Исида их не взяли?

Чем дольше он будет рассказывать, тем лучше. Вой демонов стих. Только иногда слышится хрип или скрежет когтей по камням.