Кольцо огня

– Я так и сделаю. – Он кладет пальцы на мою шею, гладит меня по плечам, по рукам, а потом сжимает мои ладони. – Не вздумай переживать за меня.

– Но я уже переживаю. Я не хочу, чтобы ты снова страдал. Они не должны больше так тебя наказывать.

– И не будут. Сейчас я гораздо старше и умнее, чем раньше. И не повторю прошлых ошибок. Тогда меня ослепила ярость. На этот раз я вижу все гораздо яснее. – Он заключает меня в объятия и не отпускает, пока я не перестаю дрожать. – Все будет хорошо. Мы с Сетом сражаемся на одной стороне.

– Значит, вот что ты решил? – Я твердо смотрю Азраэлю в глаза. Наверняка он с огромным трудом сделал такой выбор, поскольку это означает, что ему придется пересмотреть все свои прежние решения. – Это очень смело с твоей стороны и точно не понравится Нейт.

Ангел хмыкает, однако я замечаю боль в его глазах.

– Я совершил ошибку. Много ошибок. Да, меня секли плетьми, но другие страдали гораздо больше, чем я.

Это может относиться только к ангелам и джиннам, которых однажды превратили и которые с тех пор вынуждены жить в обличье демонов. На них охотились, их убивали, и все лишь потому, что аристои тряслись над своей властью.

– Они не могут опять нас победить, – тихо добавляет он.

Хотела бы я сказать: «Твои слова да богу в уши», – вот только не знаю, какие боги займут сторону этих двоих в трудный момент. С Тором я не разговаривала, а с Аполлоном обменялась всего парой фраз. Он был очень мил и чем-то напомнил мне Гора.

Мы не возвращаемся в бальный зал, а рука об руку шагаем дальше по саду. Можно подумать, что мы абсолютно обычная парочка, которая проводит вечер в парке. Несколько молодых джиннов зовут нас искупаться с ними в водопаде. Когда мы отказываемся, они хихикают и выкрикивают нам вслед пошлые фразочки. Я ухмыляюсь про себя. Словно без какой-то определенной цели, мы бредем дальше, но в действительности Азраэль направляется к конкретному месту на краю садов. В итоге мы попадаем в своего рода беседку, но не из мрамора, а из дико переплетенных между собой цветущих лиан. Она парит между двумя куполами дворца. Отсюда открывается вид практически на весь комплекс, части которого соединяются между собой такими замысловатыми летящими дорожками и мостами.

– Невероятная красота, правда? – К балюстраде из листьев подходит Кимми.

Она и остальные явились раньше нас. Даже Данте уже здесь. Он бросает на нас испытующий взгляд, и меня мгновенно начинает терзать совесть. Он в курсе, что мы подслушали их с Исрафилом?

– Что мы тут делаем? – спрашивает кузина, прежде чем я успеваю перед ним извиниться. – Я бы с удовольствием еще потанцевала. – Ее щеки заливает румянец.

– Разве я не сказал тебе оставаться в бальном зале? – отвечает Гор. – Зачем надо было бежать за нами?

– Затем, что рядом с вами с Нефертари вечно что-нибудь случается, – парирует она. – Кто-то должен следить, чтобы вы не пытались грести жар ее руками.

У меня появляется смутное чувство, что она захотела прийти не только ради моей защиты, но в виде исключения я признаю правоту Гора. Мы не имеем права вновь подвергать ее опасности.

– И этим кем-то собралась быть именно ты. Так, что ли? – напускается на нее Гор. – Это же просто смешно. Когда все это закончится, мы немедленно отвезем тебя в Лондон или, еще лучше, в Хайклер к родителям. Не понимаю, как они могли разрешить тебе ехать с Тарис. Это совершенно безответственно.

А ведь еще совсем недавно он поддерживал стремление Кимми к самостоятельности, но эту мысль я, пожалуй, оставлю при себе.

– Хорошо, что я умею сама принимать решения, а не завишу от кого-то, кто меня опекает, – шипит она, и Гор вздрагивает. Сам виноват.

По сравнению с ними мы с Азраэлем сейчас – идеальная гармоничная пара. Точнее говоря, могли бы ей быть. В другом мире.

– Что за судьбоносная идея пришла тебе в голову, что ее нужно обсуждать в такой конспиративной обстановке? – прерываю их перебранку. – Валяй, выкладывай уже.

– Мне тоже интересно. – Сет скрещивает руки на груди. Он почти сливается с темнотой, но, когда мимо пролетает огонек джиннов, я замечаю в его глазах тревогу.

– Кольцо никогда не покидало Иерусалим, – медленно произносит Гор. – Оно по-прежнему там.

– Это не так, – возражает Данте. – Мы столько раз прочесывали этот город, что я не могу даже сосчитать. Как ты додумался до подобной чепухи?

Энола, до этого момента прятавшаяся в уголке, приходит на помощь другу:

– Да дайте ему сначала объяснить, что он имеет в виду.

– Спасибо, – говорит он пери. – Вы искали в разрушенном Храме Соломона, дворцах и руинах. Но не под городом.

Данте моргает.

– Что ты хочешь сказать? Ты утверждаешь, что маги Соломона скрываются где-то в катакомбах?

– Не знаю, в катакомбах или нет, и понятия не имею, живут ли они там с момента его смерти, но в эпоху Александра Иерусалим превратился в развалины. Навуходоносор II разрушил его. Целиком, даже храм. Восстанавливал его уже Ирод. Если помнишь, от золотых шпилей Первого Храма длинные металлические столбы уходили глубоко под землю. Храмовая гора расположена на месте силы.

– А однажды на шпили приземлились маленькие зеленые человечки и сказали: «Буу!» – сухо комментирует Кимми, в то время как все остальные ловят каждое слово Гора.

Первым начинает смеяться Сет, а затем к нему присоединяемся и мы.

– Я это заслужил, – одним уголком губ улыбается Гор.

– Вот именно. Но все равно рассказывай дальше. – Кузина уже не выглядит сердитой, а, похоже, даже слегка им гордится.

– Ты не ошиблась. – Впервые после битвы в храме оракула он ведет с ней разумный диалог. – Пирамида Хеопса тоже стоит на месте силы, только там потоки еще мощнее, поскольку она находится ровно в точке на лей-линии Атлантиды.

Под этим он подразумевает сеть лей-линий, протянувшуюся по всему миру. Везде, где линии пересекаются, возникает место силы. Атлантида располагалась в такой точке, на них построены собор Парижской Богоматери, пирамида Хеопса, Стоунхендж и многие другие священные сооружения. В этих точках жизненная энергия значительно выше.

– Соломон что, пытался с помощью этих металлических столбов соединить небесный огонь и энергию земли?

Я читала о подобных мистериях, но всегда думала, что это теоретические рассуждения алхимиков. Другие, менее публичные люди называли лей-линии эзотерическим бредом.

Гор кивает.

– Энергия земли Храмовой горы напрямую сообщалась с энергией Сатурна. А поскольку все места силы переплетены между собой, все они выигрывали от этого соединения.

– Ладно. Предположим, что даймон имел в виду это соединение. С чего ты взял, что маги скрываются под Храмовой горой, а не в каком-то другом месте силы? И как это пришло тебе на ум?

– Из-за указания на камень и семь глаз, – пожимает плечами Гор.

Мы выжидательно молчим, но он не продолжает.

– А нам ты расскажешь, где этот камень? – нетерпеливо уточняет Данте.

– Народ, – всплескивает руками Гор, – я единственный, кто об этом помнит? Давид победил Голиафа с помощью мелкого камушка, брошенного из рогатки, а его сын Соломон решил, что будет очень забавно поместить гигантский камень у подножия Храмовой горы. Вот такое странное у него было чувство юмора. Мы просто до сих пор не поняли шутку, вот и страдаем. Он буквально положил решение загадки прямо у нас под носом. Его отец использовал маленький камень, а он – большой, чтобы поиздеваться над нами.

Сет хмурится. Данте кивает, а Энола и Азраэль поджимают губы. Наверняка нечасто случалось, чтобы их перехитрил человек.

– Ты говоришь о Камне Плача в Западной стене Храма? – медленно спрашиваю я. Над землей сохранился лишь небольшой участок изначально огибавших всю Храмовую гору стен. Сегодня мы знаем этот участок под названием Стена Плача. Остальное с течением веков разрушили или снесли. Все, кроме Западной стены. Ее просто застроили. А благодаря археологическим раскопкам теперь восстановили на протяженности почти в тысячу семьсот футов[12]. Вдоль стены тянется туннель, и я всегда мечтала в нем побывать. – Но стены первым возвел Ирод, а не Соломон, – скептически замечаю я. – И примерно в 19 году до нашей эры.