Страница 24 из 27
И я должен был отобрать себе новых кандидаток.
Когда вернулся через неделю, узнал, что Рона вскрыла себе вены на руках маникюрными ножницами. Обнаружили её смерть слишком поздно: реанимировать не удалось. Записки, или чего ещё, она не оставила.
Но когда я потом просмотрел мысли и воспоминания Миерны, понял...
Это она доставала Рону. Ну, расстояние оказалось слишком маленьким. И Рона попросила у Конклава о переводе. Подальше. Но члены Комиссии посчитали, что опасности нет. И оставили всё как есть. А Миерне не хватало этого... Ласки, заботы. Тёплых рук. Игры. Укладывания с колыбельной... И всего такого, чего хочется ребёнку.
И чего, смею надеяться, в какой-то степени давал я.
Вот она и кричала. Мысленно. Злилась, капризничала. Приказывала - ну, так, как привыкла...
А Рона не смогла этого вытерпеть.
И я...
Тут Марвин замолк совсем уж надолго.
Я тоже придерживал свои мысли и высказывания при себе. Они явно были бы не в тему. Да и кто смог бы в такой ситуации высказаться "в тему"?!
Марвин всё же сказал:
- Вы верно поняли, Рольф. В смерти Роны виноват я. И Миерна. Но Миерну я не могу винить - она ведь была ребёнком! (Собственно, она и сейчас - ребёнок!) Тогда она ещё не контролировала своих желаний. Не понимала - почему нельзя всего! И - сразу.
Но не могу же я объяснить родной дочери, что она неумышленно довела свою мать до самоубийства!
- Простите, Рольф. Мне очень жаль вашу жену. Рону. Но... Вы предпочитаете промолчать, и чтоб ваша дочь - убила вас... Тому, чтоб рассказать ей о том, как всё произошло?!
- Ну... да. Да. Потому что если я расскажу, у неё может остаться комплекс на всю жизнь. Может, она после такого известия и жить-то не захочет! А она... Дорога мне.
- Постойте-ка, Марвин. Насколько я понял, у вас ведь - сотни детей?
- Ну, не сотни, конечно. Но - да, близко к этому. И я понимаю, о чём вы хотите спросить. Нет - Миерна - не одна из этой моей сотни.
Она - единственная. Уникальная. Как бы вам...
Вы читали Льва Толстого "Войну и Мир"?
- Нет.
- Хм-м... Словом, он, этот писатель, написал около ста романов, но "Война и Мир" - вершина его творчества. Квинтэссенция писательской мысли. Шедевр, потребовавший всех сил. И бессонных ночей, и творческих, так сказать, терзаний... Миерна для меня - моя "Война и Мир". Она и досталась мне тяжелей, и к матери её я испытывал что-то особенное. Хотя и понимал, что она куда глупее даже многих наших ведьм и пленниц...
Нет, не получается объяснить!
- Почему же? Всё очень даже понятно. Миерна - ваша любимая дочь. Наследница сил и способностей. Сильнейший в мире экстрасенс на данный момент. Дальновидящая, как вы её назвали.
Вы гордитесь ею.
И вы хотели бы любой ценой сохранить ей жизнь. И ради такого дела даже обманули Конклав. Который хотели свергнуть. С помощью дочери.
- Это она вам сказала? Хм.
Да, было такое дело... Но это было давно, когда ей ещё не исполнилось четырёх. Потом я понял - бесполезно брать власть над ведьмами. С Миерной, или без неё - их Колония обречена на уничтожение! Вы сейчас - гораздо сильнее.
А насчёт обмана...
Я не обманул Конклав. Я понимал... Или мне казалось, что понимаю - такую нельзя оставлять в живых! Потому что она ещё не понимает всего. Но уже привыкла к тому, что ей всё дозволено. И что она может подчинить своей власти всех.
И, понимая свою силу и безнаказанность, наверняка захочет захватить в свои руки власть над всеми людьми. Вернее - над теми, кто остался в живых.
Поняв это, я не протестовал, когда Комиссия постановила применить к ней обычную Программу для "воспитания" непослушных детей...
Мне, конечно, было стыдно. Но я и сам...
Боялся.
Что не справлюсь!..
И я действительно думал, что смогу, возникни критическая ситуация, убить её!
Но сейчас вижу, что мне не справиться.
Что же до моей жизни, Рольф...
Она больше не имеет для меня никакого значения.
Миерна.
К Миерне близко подбираться не пришлось - снова я спрятался в складе запчастей, примерно в полукилометре от её бокса, и позвал оттуда:
- Миерна! Миерна!
Миерна, как оказалось, спала. И я разбудил её.
Услышал вначале что-то вроде вздоха, и "мысленного" потягивания. Затем вдруг:
- Постой-ка, Рольф. Что это за плакат сейчас мелькнул у тебя в мозгу? Ну, тот, где что-то написано. И красивая женщина рядом с какой-то уродкой?
- Это - не уродка. Эта та же самая женщина, но до курса нанопролонгирования.
- Чего?