Страница 23 из 27
А договориться с ней можно только об одном.
Она хочет быть Королевой!
Ну а мы, соответственно, будем жалкими подданными-рабами в её королевстве!
Совещание затянулось ещё на три часа.
Пропотев, и отболтав язык в попытках объяснить, почему я считаю, что Миерна хочет именно этого - неограниченной власти! - я двинулся по центральному коридору Убежища к месту, где содержали нашу главную свидетельницу. По делу о самой себе.
Примерно за километр я её услышал, а метров с пятиста стало возможно нормально разговаривать. Я спросил в лоб:
- Почему ты считаешь, что твою мать убил твой отец?
- А кто же ещё?! Я знаю! Это он! Он сам признался - ну, вернее, я увидела! - что изнасиловал её. А потом, когда я уже родилась, злился на неё. Потому что она, как мать, должна управлять мной. Моим послушанием. И поведением. И что-то там ещё я должна была по её указке делать - ну, видеть выживших людей, где они скрываются, и всё такое... А она не могла. И когда он понял, что мать не справляется со мной, он и убил её!
- А сам он? Сам он не пробовал... Справиться с тобой?
- Пробовал, конечно. Только я уже видела, чего он хочет на самом деле.
- И чего же?
- Власти.
- Как это? Он что, был подчинённым?
- Ну да. Хоть и формально, но он вынужден был подчиняться этим старым пердунам из Комиссии и Конклава. Вот он и хотел, чтоб я их всех поубивала, а он стал как бы...
Неограниченным Повелителем всех Ведьм и Инкубов!
Марвин.
К камере Марвина мне пришлось подобраться шагов на двадцать - только так его оказалось более-менее прилично слышно.
- Марвин. Марвин! Это я, Рольф.
- Вижу. - голос равнодушный и усталый. Словно мужчина отчаялся.
Да и правда: тут любой бы отчаялся! Знать, что тебя может в любой момент прищёлкнуть, словно вошь ногтем, родная дочь!.. Которая к тому же тебя люто ненавидит.
- Я хотел спросить. Пожалуйста, не обижайтесь. И не посчитайте с моей стороны нетактичным. То, что говорит Миерна о смерти вашей жены - её матери - правда?
Марвин молчал. И я уж было подумал, что он и не ответит. Но он сказал:
- И да. И нет.
После ещё одной паузы он продолжил. И мне пришлось взломать дверь каптёрки с запасами тканей и ниток, и зайти внутрь: если бы кто-нибудь заметил, что я отираюсь возле камеры с важным заключённым... Про меня могли бы плохо подумать.
- Миерна считает, что это я виновен в смерти Роны. Раньше я и сам так думал - сразу после её смерти. Но позже, когда смог на трезвую голову разобраться, что творилось в голове моей, как вы выразились, жены, я переосмыслил свою роль. В её смерти.
Конкретно - убийцей, назвать меня, всё же, наверное, нельзя. Скорее, можно сказать, что её смерть произошла из-за моей непредусмотрительности... Я, разумеется, полностью осознаю, что если бы я вёл себя по-другому... Возможно, смерть Роны удалось бы отсрочить.
Но - не предотвратить.
Объяснить что-либо этакое, из жизни телепатов, такому, извините, простому и привыкшему к конкретным действиям парню как вы, весьма трудно. Но я всё же попробую. - теперь я услышал его мысленный как бы вздох. Но голос оставался чётким, спокойным, и с отличной дикцией - ещё бы! Он же не говорил в обычном смысле этого слова. А - мыслил:
- Когда малышка Миерна подросла, и стала требовать больше молока, или - более частой замены пелёнок, или ещё больше всяких ладушек-прибауток-подбрасываний, и всего прочего, что нравится грудничкам, мы посчитали это за капризы балованной девочки-младенца. Рона попыталась - ну, по моему совету - не давать ей грудь в те моменты, когда ей казалось, что девочке уже достаточно молока. Так советовал и доктор: перекармливать младенца опасно: ножки станут кривыми, потому что не смогут держать непропорционально больший для них вес! Да и ни к чему нам было, чтобы ребёнок стал полным. А она и так пошла складочками...
И вот тогда Миерна стала мать бить. Нет, не ручками - а мысленно. Там, в голове у Роны словно взрывались бомбы и растекался расплавленный свинец... Миерна могла сделать, и делала матери очень больно. А Рона не могла защищаться - она так и не освоила методику блоков, которую я ей...
Словом, когда Рона сказала, что больше так не может, я обратился к Комиссии, и они разрешили разделить их. Во избежание. Потому что у меня уже были прецеденты: два моих сына убили своих матерей. Мысленно. И ещё три матери задушили своих - ну, вернее, моих! - детей. Потому что не могли больше терпеть эту адскую боль! Ведь с тренировками и возрастом силы детей-менталистов растут! Как и потребности. И понимание мира...
Когда мы разделили Рону и Миерну, вначале всё шло как обычно: нянечка из людского персонала её вскармливала. Искусственной смесью, и молоком, которое сцеживала Рона. Я каждый день заходил, возился, играл. Укладывал.
Рона нервничала - подсознательно она чувствовала вину. Ну, за то, что не может быть как все нормальные матери - с ребёнком. И ещё я видел там, у неё глубоко внутри, что она и правда: считает нашу дочь - монстром. А себя - чуть ли не пособницей ведьм и Конклава...
Я пытался объяснить, что она как раз - нормальная мать. И ребёнок нормален. Ну, по-своему... Физически-то у Миерны всё было в порядке.
Всё случилось, когда меня послали... В командировку. Конклав тогда обнаружил и взломал Убежище в Карпатских горах, севернее нашего Убежища, и гораздо дальше, чем мы обычно забирались раньше.