Расплата

Она подошла ближе.

— Встань, Дора.

Та повиновалась.

— Сними пиджак. Я хочу на тебя посмотреть.

Дора замешкалась.

— Я гораздо сильнее тебя без этой твоей игрушки. Ты же это и сама знаешь?

Дора взглянула в её большие зелёные глаза и кивнула. Она сбросила пиджак с плеч и внезапно почувствовала себя полностью голой. Женщина протянула руку и легко коснулась её волос. Её пальцы били током.

— Ну, так, что насчёт тебя? Тебе есть за что держать ответ?

Выбирайся отсюда, — подумала она. — Сейчас же.

Женщина подошла к прожектору и выключила его.

— Если я правильно поняла, — начала она. — Вы были вместе, а потом ты расхотела его трахать. Правильно? — она пожала плечами. — Ну, что ж, бывает. Для некоторых главное обладать. Когда ты докажешь, что можешь его заполучить, когда он становится твоим — интерес пропадает. Всё достигнуто и обращается в прах. Особенно если не очень-то любить себя. А ты себя не любишь, верно?

Дора чувствовала на себе её испытующий взгляд.

— Конечно ему потребовалось время чтобы опуститься, чтобы поравняться с тобой, стать таким же жалким созданием каким тебе хотелось его видеть. А потом он начал мстить. Начал унижать тебя. Пытаться сделать тебя ничтожной, глупой, слабой, а ведь ты сама, в какой-то степени, себя такой считаешь. Он прекрасно знал на что давить, — она подошла к столу и снова взяла нож Доры, приставив палец к кончику, который та наточила с утра. — Я тоже.

И Дора ей верила.

— Тебе не приходило в голову, что он унижал тебя чтобы найти выход? Чтобы наконец уйти от тебя? Не считай, что дело в нём. Доказать себе, что во всём виновата ты. А ведь виновата, на самом деле, ты. Ты, действительно, отчасти ничтожество. Тебе не хотелось его трахать, ты уже получила, что хотела. Вот и всё.

Женщина вернулась к Доре, стоящей перед огромным чёрным крестом и приставила нож к верхней пуговице её блузки. Дора застыла на месте. Движение кисти и пуговица отлетела.

— Итак, — сказала она. — Я повторяю. Тебе есть за что отвечать?

Холод ножа, ползущего вниз, раздвигая тупым концом её блузку. Ещё одно лёгкое движение, ещё одна пуговица упала на паркет.

— Я… я не хотела.

— Ну, конечно же хотела, Дора.

Её трясло. Нож скользил по кремовому шёлковому бюстгалтеру к следующей пуговице.

Чик.

Женщина покачала головой и печально улыбнулась.

— А у него в бумажнике твоя фотография. Ты стоишь в майке и джинсах на берегу, улыбаешься, а вокруг пенятся волны.

Нож тупой стороной двигался по её животу. Теперь он казался теплее. Она чувствовала дыхание женщины на щеке, от неё пахло дождём и свежестью. Женщина была прекрасна. Все они были, по своему, прекрасны.

— До-о-ора-а. Разве ты не чувствуешь вину?

Она не выдержала и начала плакать.

— О, не стоит, — сказала женщина. — Просто сделай шаг назад.

Кончик ножа упирался ей в живот, подталкивая к деревянной конструкции за спиной. Женщина была не права. Плакать стоило. От стыда она плакала или от страха, Дора не знала, но сейчас это и не имело значения. Женщина нагнулась и крепко пристегнула лодыжки Доры мягкими чёрными кожаными путами. Когда та расставила её ноги чтобы пристегнуть вторую лодыжку, вся воля к сопротивлению покинула её. Испарилась с долгим вздохом.

— Подними руки.

На её запястьях сомкнулись наручники, пахнущие кожей и насыщенным ароматическим маслом. Женщина отступила.

— А остальные, Дора? Ты подумала об остальных? Нет.

Да, да, конечно подумала.

Она посмотрела в зеркальную стену на себя и изящную спину женщины.

Я буду видеть всё, — подумала она. — Всё. И она тоже, каждую секунду.

Это было жутко и одновременно возбуждающе. Как будто они были частями единого целого и обе были Дорой, самой сутью Доры, палачом и преступником.

— Ты убила их и собиралась убить меня.

Сердце её выпрыгивало наружу. Она видела в зеркало как поднимается и опускается её грудь с затвердевшими до боли сосками, проглядывающими сквозь тонкую ткань бюстгалтера. Женщина вздохнула.

— Ты очень плохо себя вела, — сказала она. — Они этого не заслужили. Уж точно не из-за тебя и Говарда. Мне кажется, ты должна за многое ответить. А тебе?

Отражение Доры в зеркале кивнуло. Она подумала: Мне лишь была нужна расплата.

Она смотрела как нож разрезает её юбку, сверху вниз. Кожа тут же охладилась от высохшего пота. Затем избавляется от двух последних пуговиц её блузки. Затем двигается вдоль рук, разрезая рукава и вот блузка с юбкой распластались у её ног, как сброшенная змеёй кожа. Женщина посторонилась, позволяя ей посмотреть на себя в зеркало. Отлично, она увидела то, что ей было нужно. Женщина вынула из комода две чёрных простыни и расстелила их на полу перед Дорой и сзади неё. Затем расстегнула комбинезон и скинула с себя, полностью обнажаясь. Аккуратно сложив его на спинку стула, она взяла со стола длинную опасную бритву с жемчужной рукоятью и раскрыла её. Лезвие блеснуло в свете ламп. Дора подумала, что у её отца была очень похожая.

— Это займёт время, — сказала женщина. — И возможно, будет грязно, но мы с тобой познаем тебя настоящую. Это я обещаю. Твоё настоящее внутреннее я.

Когда лезвие скользнуло под лямки и между чашами её бюстгалтера и под трусы с боков, её захлестнула волна свободы, а с ней пришёл и страх.

— Так и должно быть. Мы тебя освободим, — сказала женщина. Лезвие опустилось в первый, но не в последний раз.