Пыль и сталь

Глава 2

Таринор проснулся в комнатушке на втором этаже трактира «Белый дуб». Прошлым вечером его загнал сюда внезапно разразившийся весенний ливень, теперь же пришла пора идти дальше.

Он снял со спинки кровати свою старую стёганую куртку. Когда-то она была чёрной, но за годы сделалась тёмно-серой. Семь лет назад она служила поддоспешником, но кирасу и кольчугу он вернул в арсенал ещё когда уходил со службы Эдвальду Одерингу. Не раз латанная, с пришитыми тканевыми завязками на груди и поясе вместо прежних кожаных ремней, эта стёганка и по сей день служила Таринору надёжной защитой как от случайного удара, так и от холода.

Он надел куртку, перехватил поясом, набросил сверху плащ. Надел сапоги, сбил с них засохшие комья грязи, закинул дорожную сумку за плечо и сунул за пояс потрёпанные деревянные ножны с недавно купленным мечом. Вот теперь можно и в путь.

Старая лестница неожиданно и громко заскрипела, стоило Таринору сделать по ней шаг, и отзывалась противным скрипом всё время, пока он спускался по ней. Должно быть, вчера он настолько устал, что этого даже не заметил. За стойкой протирал кружки черноусый трактирщик, а фигуристая девушка в белом фартуке подбрасывала уголь в очаг посреди зала. Похоже, из-за дождливой ночи и сырого прохладного утра хозяин не гасил его вовсе, а потому на первом этаже было куда теплее, чем наверху, где спал Таринор.

Неподалеку от очага за столом, положив голову на собственную пышную рыжую бородищу, мирно храпел довольно упитанный гном. Вчера его здесь точно не было, такого Таринор запомнил бы наверняка. Девушка, закончив с углём, собрала несколько кружек с его стола, со вздохом вытерла разлитую выпивку и скрылась за неприметной дверцей возле стойки.

— А вот и ночной господин проснулся! — от широкой улыбки усы трактирщика стали ещё пышнее. — Вы вчера так внезапно появились, что я уж было подумал, будто случилось чего. Ну, разбойники обобрали или ещё что похуже. Промокли, продрогли, я было хотел предложить горячей похлёбки, а вы, ни словом не обмолвившись, бросили монету на стойку да по лестнице наверх. Не впервой бывать в наших краях, раз уж о ценах наслышаны?

— Всюду, от Гирланда до Перекрёстка, ночлег стоит один серебряный марен, не больше, — ответил Таринор, садясь на трёхногую табуретку у стойки. — На Золотом тракте цены одинаковы, да и трактиры тоже.

— Стало быть, вы местный, — трактирщик отвернулся, ставя кружку на полку, а в голосе его послышались нотки обиды.

— Не угадал, трактирщик. Я нигде не местный, наёмник я, странствую. А что до здешних трактиров, да, пусть они и одинаковы, но, надо сказать, одинаково неплохи. Вчера вот, например, это место меня просто спасло: спать на земле в такой ливень — врагу не пожелаешь.

— Уж смотря какой враг, — хитро улыбнулся трактирщик. — Быть может, выпить чего желаете? Или вот похлёбка со вчера осталась. Вы только скажите.

Таринор, недолго думая, согласился. Перед дорогой и впрямь не мешало бы подкрепиться, а то от походной снеди его вот уже пару дней как мучила изжога.

— Рита! — громко позвал трактирщик, и из-за неприметной двери показалась та самая девушка.

— Дочка, подогрей-ка похлёбки доброму господину, да поживее.

— Никакой я не добрый господин, — усмехнулся Таринор, глядя вслед девушке.

— Разве может радушный хозяин гостя не уважить? — удивился трактирщик. — У меня что ни гость, то добрый господин.

— Уважить может, если скажет, что у него в погребке имеется бочонок «Чёрного леса». Уж очень мне это вино полюбилось за зиму в Гирланде. Конечно, тут до Золотого берега далековато, но вдруг.

— Обижаете! Найдётся у меня «лес». Сейчас принесу кувшинчик.

— Лучше половину, утро всё-таки.

Трактирщик скрылся за дверцей у стойки, едва не столкнувшись с дочерью с котелком в руках. Она направилась к очагу, а наёмник услышал неспешно приближающиеся шаги. Гном, что храпел за столом позади, грузно уселся на табуретку возле Таринора. В сравнении с его рыжей бородищей, доходившей до самого пояса, едва отросшая тёмно-русая бородка наёмника выглядела жалко.

— Уфф, — гном провёл по лицу широкой пухлой ладонью. — Топят здесь, конечно, сверх всякой меры. Вернётся трактирщик, скажу ему, что зима уж кончилась, нечего превращать трактир в жаровню! Пока спал, весь аж взмок, хоть исподнее выжимай! — он пригладил бороду и решительно протянул руку для рукопожатия: — Будем знакомы, А́гдаз Кригг, торговец редкостями.

— Таринор, наёмник, — ответил Таринор, осторожно пожав гному руку.

— Не бойся, не укушу, — добродушно засмеялся тот, обдав собеседника спиртовым дыханием. — Значит, наёмник? Небось, на службе у лорда Морбета? Бывал я в Краесветном утёсе, красивый замок и выстроен добротно, да и сам Винсент Морбет человек душевный. Купил у меня чудную золотую подвеску в виде рыбы, прям как на его гербе, для дочурки своей. А кастелян его, Герберт Айронхайд, угостил меня славной наливкой! Отменная, скажу я тебе, штука. Так что повезло, если на службе у Морбета был.

— С чего ты это взял? — прищурился Таринор.

— Да про зимовку твою в Гирланде услыхал, как проснулся. Трактирщик, конечно, тот ещё фрукт, так глотку драть, когда рядом усталый гость спит…

— Чего это ты за столом спал? Неужто торговец редкостями не может позволить себе комнату в придорожном трактире? — усмехнулся наёмник. — Да и не опасно ли нынче в этих краях гулять в одиночку?

— Эх, видишь ли какое дело, — гном потупил взгляд, — У меня лавка в Могримбаре, вроде лавки старьёвщика, держу не для заработка, для души. Нынче там племяш мой заправляет, а я путешествую, ищу всякое. Когда с обозами, а когда пешком. Слава богам, пока уберегли от разбойников и прочей нечисти. Так уж вышло, что вчерашний ливень застал меня врасплох прямо на дороге…

— Не тебя одного, — улыбнулся Таринор.