Страница 9 из 15
— Ну и хорошо, — кивнул старик и продолжил чтение газеты, которую, казалось, перечитывал уже раз на пятый.
Мать не обманула. На следующий день медсестра Тома принесла пакет.
— На вот. Передачка тебе, — кинула она мне посылку.
От слова «передачка» повеяло какой-то уголовной романтикой, подумалось, что в пакете будут сигареты, чай и напильник в батоне хлеба. Но внутри оказались учебники и тетрадки. Там же лежала записка:
Экзамены… Что же мать так рано панику наводит с ними? Сейчас апрель, еще есть время в запасе. Хотя, его не так и много.
С кислым выражением лица я пролистал учебники. Белая с оранжевыми полосками «Геометрия», синеватая «Физика», строгая черно-белая «История СССР». Когда-то у меня были такие же. Вот уж не думал, что опять возьму их в руки.
Впрочем, скептичность довольно быстро сменилась. Я лег на кровать, принялся листать книги. И незаметно для себя с интересом погрузился в уже когда-то изученный материал. С удивлением обнаружил, что многое помню, нужно только освежить воспоминания. Экзамен стал не так страшен.
— Учи-учи, — кивнул Михаил Андреевич, добро улыбнувшись. — Знания нужны.
— Какие ему знания? — пробурчал Кайрат Айдынович. — Видно же по лицу, что жуликом каким-нибудь станет. Вон, по балконам уже как умело лазает.
— Да ну тебя к лешему! — отмахнулся старик.
Я с трудом поборол в себе желание как следует надавать этому Кайрату. Чувствовал, что молодое тело сможет это сделать, но не стал. Ни к чему хорошему это не приведет, напротив, только добавит проблем.
Понимая, что телевизора не будет, да и интернета тоже, а время как-то скоротать необходимо, я принялся читать учебники.
Время в больнице пролетело быстро, и настала пора отправляться домой. Доктор, проведя необходимый осмотр, кивнул — здоров.
Мать встречала внизу. Одежда, которую она передала мне в палату, была на мне — я успел переодеться. Странная одежда. Непривычная. Точнее, давно забытая. Сейчас уже и не вспомнить носил ли я что-то такое. Скорее всего, носил. Но сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.
Я был одет в серую водолазку с высоким подвернутым воротником и брюки, уже потертые и в некоторых местах аккуратно заштопанные. На ногах поскрипывали коричневые туфли с небольшим каблуком.
— Фирма! — увидев меня, воскликнул Михаил Андреевич, делая ударение на последней букве.
— Да какая это фирма? — презрительно фыркнул Кайрат Айдынович.
Он был прав. Вполне себе обычный наряд. Была бы фирма, если на мне сейчас были бы джинсы. А так простой наряд простого советского человека. Впрочем, вполне себе нормальный. Спокойный, без кричащей дикости, какая теперь твориться в нынешней моде.
Я попрощался со всеми, кивнул даже Кайрату Айдыновичу, хотя он мне был противен.
— Дай бог еще свидимся, — ответил Михаил Андреевич за всех. — Удачи тебе, альпинист! И новых вершин! Только на этот раз чур не падать!
— Ну что, как себя чувствуешь? — спросила мать, встретив у порога больницы.
— Нормально, — ответил я, вглядываясь в первое, еще не такое теплое апрельское небо.
— Тогда пошли на остановку.
— На остановку? — не понял я.
— А что же, на такси что ли? — буркнула мать, сурово глянув на меня.
Мы прошли через улицу, встали на остановке. Я все это время смотрел на дорогу, с удивлением отмечая то, что поток машин минимальный. Казалось, что автомобилей вообще нет, хотя они, конечно же, были и ехали по своим делам — новенькие красные и синие «жигули», похожие на угрюмых жуков и также жужжащие «запорожцы», парочка «волг», несколько автобусов «Юность». И никаких пафосных иномарок, из которых бьет музыка, сотрясая округу и потроха.
К остановке подъехал белый «ЛАЗ» с красными полосами по борту. Мы забрались внутрь, сели на места. Автобус зарычал и поехал прочь.
Всю дорогу до дома я пялился в окно. Никакой пестрящей из каждого угла назойливой рекламы и баннеров, никаких мониторов с надписями и брендами. Строгость и минимализм, ровные ряды новостроек, да молодые деревца, посаженные вдоль дороги.
И лишь на девятиэтажке, почти на самой крыше, виднелась надпись: «Красный октябрь». И на другой, напротив, «СЛАВА ВЕЛИКОМУ СОВЕТСКОМУ НАРОДУ».
Не сразу я понял, что так притянуло мой взгляд. И лишь когда мы вырулили на другую улицу, сообразил, в чем дело. Теснота. Ее тут нет. В моем городе моего времени она была повсюду. Пробки, потоки, движение, спешка. Тесные рядки машин, текущие узкими колеями вперед, такие же узкие потоки людей, множество людей, бегущих по делам. Все в сотках, все с какими-то стаканчиками с кофе и шаурмой, словно дома нет времени позавтракать, все на бегу, вся жизнь.
Тут же ничего этого не было. Машин мало, люди тоже не ходят — время десять часов, все на работе.
Мы вышли на нужной остановке, двинули к дому. Я шел чуть позади матери, потому что не представлял, куда направляться.
Двор был таким же просторным. По центру стояла детская площадка, на ней сваренная из труб ракета, деревянная песочница, лавочка, на которой сидело два старичка, один клевал носом над газетой, второй держал в руках коробку с домино. У дальней стороны площадки виднелись свежепосаженные саженцы тополей.
Мы подошли к одной из девятиэтажек. Эта была так называемая «брежневка», видимо одна из первых. В доме имелся лифт и мусоропровод. Считай, элитное жилье.
Поднялись мы на седьмой этаж.
Квартира улучшенной планировки.
«Трешка», — понял я, заходя внутрь.
И вновь волна ностальгии захлестнула меня. В зале я увидел диван, парочку кресел, журнальный столик, на котором лежало несколько журналов «Вокруг света». У одной стены располагалась финская стенка, уже не новая, видимо перекупленная у кого-то. За стеклами стенки виднелась хрустальная посуда. Другую стену закрывал ковер. На потолке — люстра каскадом.
— Кушать хочешь? — спросила мать.
Я покачал головой.
— Тогда отдыхай. А я побежала. Отпросилась у Константина Ивановича на обед, чтобы тебя встретить. Теперь возвращаться пора. В холодильнике найдешь что перекусить. Все, пока, до вечера! Я убежала!
И ушла, оставив меня одного в абсолютно незнакомой мне квартире.