Страница 6 из 14
– Поймите, что правильно разработанный и хорошо отрисованный логотип открывает перед вами неограниченные возможности с точки зрения использования его в рекламе вашей фирмы, – театрально вещал Хрустов. – Мы можем предложить сувенирную продукцию с вашим логотипом – календари, ручки, пепельницы…
Черепаха, практически добравшись до вершины каменной пирамиды, сорвалась с последнего уступа и брякнулась на дно аквариума. Вера, не сдержавшись, прыснула. Хрустов воровато оглянулся, не понимая, что в его кабинете могло вызвать такой взрыв веселья у этой холодной сдержанной бабы.
– Андрей, мы, кажется, немного отвлеклись от темы. Напоминаю, что меня интересуют биллборды, – заметила Вера.
– Да Вы послушайте! – замотал головой Хрустов. – Что такое биллборды в наше время? Поймите, что успешный бизнес невозможен без масштабного рекламного воздействия. Не стоит на этом экономить, заверяю Вас как профессионал! Наши специалисты могут разработать всю концепцию рекламной компании…
– Андрей, – резко прервала его Вера. – Давайте договоримся, что вы не будете пытаться меня разводить. Не стоит, правда! Я этого крайне не люблю – есть такой грех. Или мы с вами будем обсуждать тот вопрос, с которым я к вам пришла, или давайте прямо сейчас распрощаемся. Я обращусь в другую компанию, а вы сэкономите ваше время.
Хрустов сник, сдулся, как проколотый воздушный шарик, и смиренно кивнул головой. Интересующие ее вопросы Вера обсудила с ним за десять минут и с облегчением покинула кабинет любителя водоплавающих черепах.
Итак, одно тягомотное дело на сегодня она одолела. Правда, встреча, на которую она собиралась отправиться теперь, была еще неприятнее. Вера лихо припарковала джип у одного из недавно открывшихся модных московских ресторанов, вошла в зал. Из-за одного из столиков поднялся ей навстречу Дима Павленко, совсем недавно часто гостивший в ее квартире напротив Телеграфа. Дима приветственно потряс пышным букетом, радостно объявил:
– Вот! Хризантемы! Как ты любишь.
– Я герберы люблю, Дим, – возразила она. – Ну, не важно, спасибо!
Села за стол, развернула разрисованную обложку меню. Дима поймал ее руку, сдавил пальцы.
– Соскучился! Верка, я страшно по тебе соскучился.
Она поморщилась, отняла руку, подозвала официанта, продиктовала заказ. Затем снова обернулась к Павленко.
– Ты сказал, у тебя ко мне дело, нужно срочно увидеться. Что случилось?
– Вот то и случилось! – с нажимом проговорил он. – Что я по тебе соскучился. Верка, ну это дурь какая-то. Зачем нам ругаться, у нас же все хорошо было!
– Правда? – дернула уголком рта она.
– А что, скажешь, нет? А как мы в Рим летали на выходные помнишь? А как на лошадках твоих катались… Ведь классно было! Да брось ты на меня бычиться! Ведь, главное, из-за херни…
– Я не считаю это херней, прости.
Официант поставил перед ней тарелку с хорошо прожаренным сочным стейком. Вот именно такую еду она любила – простую и сытную. Сколько ни пыталась приучиться светски клевать какие-нибудь фуа-гра-бланманже, все равно мечтала о хорошем куске поджаренного мяса.
Дождавшись, пока Вера утолит первый голод, и, видимо, надеясь, что после еды она подобреет, Дмитрий возобновил натиск:
– Вер, ну правда, глупость же – расходиться из-за того, что я в какой-то сраной статейке написал. Ну тебе-то что с того? Ты же вообще не в теме, у тебя, пардон муа, не журналистское образование. Ты специфики моей работы не понимаешь!
– Чего, прости, я не понимаю? – вскинулась Вера. – Специфики? То есть подлог и клевета – это специфика твоей работы? Я не знала раньше, в чем заключается истинное предназначение журналиста! Ладно, когда ты копался в грязном белье известных людей – это была специфика, с этим я мирилась. Но то, что ты написал про того политика… Про то, что он, якобы, трахает у себя на даче девочек-школьниц… Заметь, не по ошибке написал, не потому, что повелся на ложную информацию. А потому просто, что тебе другой политик хорошо забашлял за слив конкурента. Это ты называешь спецификой работы? Подводить людей под статью за бабло? Скажи, ты себя сам после этого кем ощущаешь?
Дима налился свекольным соком, водянисто-голубые глаза его сузились.
– Я себя человеком ощущаю! Мужчиной, которому необходимо зарабатывать деньги. Не у всех же родители такие…правильные. Не нравится, да, правда жизни? А прожирать, кстати, мои деньги в ресторанах тебе нравилось. Ничего, не отравилась, – грячо возразил Дима.
«Вот мудак! – ахнула про себя Вера. – Как ловко вывернул все!» Ведь это он, паршивый писака, два года назад приехавший покорять Москву из своего Усть-Улимска, так и зыркал глазами на ее квартиру в центре. А услышав про папашу-генерала и про собственный бизнес, немедленно пал на колени с предложением руки и сердца. Это ей первое время приходилось ненавязчиво оплачивать их общие счета в ресторанах, максимально деликатно, чтобы ненароком не задеть тонкую душевную организацию ушлепка. А теперь, значит, он решил выставить ее меркантильной сукой?
– Хватит, а? – неприязненно скривилась она. – Меньше всего меня интересовали твои гонорары. Не такие уж и внушительные, если разобраться. У меня собственных денег всегда было достаточно, как ты только что выразился.
– Ты что, намекаешь, что я – альфонс? Что я ради твоего бабла с тобой связался? – взвился Павленко. – Только деньги-то у тебя все от папочки. А я бы с этим чекистом поганым срать в одном поле не сел. Интересно, это он вырастил в тебе такие железобетонные принципы? Ну как же, в их работе это требуется. Чистые руки и горячее сердце, да? И как тебе его честно и порядочно заработанные баблосы карман не жгут?
– При чем тут мой отец? – устало откинулась на спинку кресла Вера. – Давай закончим на этом, ладно? По-моему, мы друг друга поняли. Мне пора, кстати. Вот! – порывшись в портмоне, она положила на стол несколько купюр. – Чтобы у тебя больше не было поводов обвинять меня, будто это я своей алчностью вынуждала тебя подмахивать грязные статейки.
Она поднялась из-за стола. Дима вскочил за ней следом. По лицу его пошли красные пятна, светлые, чуть вьющиеся замысловато выстриженные волосы взметнулись и криво перечеркнули лоб, дорогие очки в тонкой металлической оправе повисли на кончике носа.
– Сука двуличная! – визгливо выкрикнул он ей вслед. – Унизить меня хочешь? Правду любишь, да? Ладно, получай, я связался с тобой из-за бабла. А ты думала, кто-то станет трахаться с тобой просто так, для удовольствия? Ты же фригидная дура, рыба мороженая. Потому и мужики от тебя бегут, сверкая пятками! Ну как, нравится? Хочешь еще правды? Все твои хваленые принципы ни хрена не стоят. Тебе просто никогда ничего не хотелось по-настоящему, так, чтобы пойти на что угодно. Вот почему ты всегда остаешься чистенькой.
Вера перевела дыхание, выговорила ровно, изо всех сил стараясь держаться, не сорваться до базарного скандала:
– Будь здоров, Дима! От души желаю тебе встретить более темпераментную женщину! – и спокойно встала из-за стола, не обращая внимания на покрывшуюся бордовыми пятнами физиономию Павленко.
Вера вышла из ресторана с ощущением наконец-то выполненной задачи. Объяснение с бывшим любовником было необходимо ей, как необходимо бывает смыть с себя грязь после долгой и измытывающей тренировки в спортивном зале.
Прямые, жаркие лучи юного весеннего солнца ложились на ее лицо, когда она шла по узкому тротуару от выхода ресторана к своей машине. И Вере сделалось отчего-то тоскливо, и странным казалось, что у нее имелась какая-то причина хоть ненадолго впустить в свою жизнь такого неприятного и по сути ничтожного человека как Павленко. Неужели ей было настолько скучно, что она допустила развитие отношений с первым встречным? Что ж, именно своей безрассудности она была обязана сейчас тем отвратительным чувством внутреннего дискомфорта, которое испытывала.
На улице остро пахло весной, и Вере непреодолимо захотелось ощутить вкус жизни, захотелось любви, счастья, на миг отбросить все свое обыденное бытие, как надоевшую и вышедшую из моды одежду. Наконец, она отыскала свой джип среди колонны припаркованных машин, пискнула сигнализацией и тут же выудила из бардачка пачку влажных стерильных салфеток. Она с наслаждением вытерла руки, скомкала салфетку и дернула на себя ручник. Мощный двигатель взревел, и Вера на газах выехала с ресторанной парковки.