Страница 9 из 13
— Вы правда бог? Я имею в виду, вы правда тот самый Найте из «Новых богов»?
Меня хватило только на то, чтобы кивнуть.
— Добро пожаловать! — брякнула девчонка, и ткнула свою подружку в плечо, чтобы та тоже что-то сказала.
Подружка, «красная», так ничего и не произнесла. Она стояла, таращась на меня светлыми глазищами, и даже, казалось, не дышала. Как знакомо это благоговейное оцепенение… и как оно надоело.
«Желтая» попыталась увести обомлевшую подругу, но та запротивилась и, сделав шаг ко мне, спросила:
— Вы действительно Найте Малейв?
— А что, не похож?
Девчонка в красном только шире раскрыла глаза. Она смотрела на меня так, будто глазам не верила, будто узрела чудо.
Нигде не скрыться от фанаток… Бутылка выскользнула из моих рук, и это стало последней каплей.
— Да, детка, — сказал я зло и хрипло, так и не сумев утолить жажду, — я тот самый Найте Малейв. Я сортирую здесь мусор, потому что сделал человеку внушение, чтобы он от меня отстал. Может, тебе тоже сделать внушение, чтобы ты от меня отошла?
Она отшатнулась и, прижав руку ко рту, убежала — то ее ли затошнило, то ли разревелась.
Вот и хорошо. Больше она ко мне не подойдет.
Тана
Человек, от которого зависело мое благополучие на Хессе, стоял напротив, ближе, чем я бы хотела, и рассматривал меня с удовольствием, словно я подарок в красной праздничной упаковке, который ему только что любезно доставили посыльные-охранники.
Чтобы не встречаться с Хальдом взглядом, я выбрала точку на его лбу и смотрела на нее, сохраняя нейтральное выражение лица.
— Что-то случилось? — спросил старший надзиратель.
— Это вы мне скажите, что случилось и почему я здесь, — недовольно проговорила я и сложила руки на груди. Мой младший брат Яри, подросток, точно так же себя ведет, когда матушка с отчимом отчитывают его за очередную содеянную глупость.
Хальд улыбнулся и, пожав плечами, сказал:
— Хочу разобраться, почему у тебя в первые же недели возникло здесь столько проблем. Штрафы — это серьезно, Кайетана. Ты совершаешь ошибку за ошибкой и уходишь в минус. Так ты нескоро расплатишься.
— Постараюсь исправиться, товарищ старший надзиратель.
— Хальд, — мягко поправил он. — Боишься?
— Нет.
— Тогда смотри мне в глаза.
Я взмокла под костюмом и, тщетно заставляя себя не нервничать, заглянула в светлые, даже очень светлые, очи Хальда. Чтобы не нервировать себя тем, что в них увидела, я попыталась определить точнее цвет его глаз. Это не разбавленная небесная лазурь, скорее лед. Да, пожалуй, у него глаза цвета голубоватого льда.
— Зачем тебе понадобился Дадено? — спросил Хальд, и мне пришлось отвлечься от размышлений о цвете его глаз. — С проблемами в этом поселении разбираюсь я. Блок эо плохо на тебя действует? Тебе сложно сосредоточиться? Почему ты плохо работаешь, Кайетана?
Он, конечно, ждал от меня жалоб на то, что мне мешают работать, но я решила прикинуться, что ничего такого не происходит.
— Я просто не привыкла работать руками, товарищ старш…
— Хальд, — напомнил он, прервав меня, и в его голосе прозвучала первая резкая нотка. — Если тебе тяжело, если ты не привыкла к работе, надо было сказать. Понимаю, ты девушка скромная, постеснялась подойти лично ко мне или к другим надзирателям. Арестантки с проблемами обращаются к Марле. Ты говорила с Марлой?
— Да.
— Что она тебе сказала? — спросил надзиратель, склонив голову. В таком положении, видимо, рассматривать меня удобнее.
«Не поддавайся», — приказала я себе и с деланным спокойствием ответила:
— Объяснила, что дисциплинированные и трудолюбивые арестанты, искренне желающие искупить вину, попадают в Арету и потом — на свободу.
Хальд подался вперед; его глаза заблестели, как лед под солнцем.
— Она подсказала, как быстрее попасть в Арету?
— Надо хорошо работать, — ответила я и добавила: — Я поняла, к чему вы ведете. Мне нужно взять себя в руки и как можно скорее войти в рабочий режим, иначе я потеряю возможность попасть в Арету. Я буду усердно трудиться и отработаю все штрафы.
— Ты все-таки боишься, — протянул Хальд с сожалением, и шагнул ко мне.
Я осталась на месте, убеждая себя, что он не посмеет меня коснуться, ведь здесь везде камеры… должны быть.
Он коснулся моего плеча — легко и бережно, словно я могу рассыпаться от неосторожного прикосновения. Я вздрогнула и попятилась к двери, пока не уперлась спиной в ее равнодушно-холодную поверхность.
— Разве я страшный? — расстроился Хальд и, сделав еще шаг ко мне, уперся руками в дверь по обе стороны от меня. — Разве я тебе неприятен? Разве тебе не нужна моя помощь?
— Отойдите, — выговорила я напряженно, глядя на нашивку-логотип колонии на его форме, находящуюся как раз на уровне моих глаз.
— У тебя вообще был когда-нибудь мужчина, Кайетана? — вкрадчиво спросил он.
От стресса сердце мое уже в горле колотилось, но я старалась как-то держать ситуацию. В Школе полиции нас учили: «Если вы потеряете самоконтроль, то потеряете и контроль за ситуацией». Мне срочно надо выйти из этой экстремальной ситуации — а эта ситуация очень, очень экстремальная! — с минимальными потерями.
— Товарищ Хальд…
— Просто — Хальд, — в который уже раз поправил он меня.
— Хальд… Я ничего от вас не жду и вам тоже лучше ничего от меня не ждать.
Он снова меня коснулся, и на это раз это было не бережно и не осторожно: он нагло потянул молнию на моем костюме вниз. Вот и начал раскрывать «подарок»! На секунду я опешила, а потом ударила его в живот. Когда мужчина согнулся, я машинально, следуя выработанной на тренировках привычке доводить серию ударов до конца, зарядила ему еще и коленом в подбородок.
Хальд почему-то потерял сознание и свалился передо мной, так и не успев вытащить из чехла КИУ — контролирующее импланты арестантов устройство.
— Ой, — выдохнула я, увидев, как по полу разливается струйка крови.
Кто бы мог подумать, что этот рослый мужичище упадет от парочки моих ударов?! Я же всего лишь хотела, чтобы он отошел… чтобы руки убрал… Посмотрев еще немного на упавшего надзирателя, я склонилась перед ним, пощупала его пульс и, убедившись, что он жив, встала и попыталась открыть дверь.
Вредная дверь не открылась. Я подошла к столу Хальда, нашла на нем панель управления системой комфорта и, ткнув на нужную кнопку, разблокировала дверь. И, еще раз взглянув на поверженного неудавшегося насильника, вышла из его кабинета.
Как назло, столкнулась с другим надзирателем.
— Старший на месте? — спросил он.
— Да, он на месте, он… отдыхает.
Мужчина посмотрел на мой расстегнутый костюм и далее, на грудь, «защищенную» телесного цвета бюстгальтером и, ухмыльнувшись, протянул:
— Вижу, он уже отдохнул.
Я резко застегнула молнию и прошмыгнула мимо надзирателя.
Явно не о таком завершении вечера мечтал Хальд… и мне после этого останется только мечтать о переводе в Арету.
Расплата за совершенное преступление (ах, как часто самозащиту трактуют как преступление!) настигла меня уже на следующий день. После замера эо меня распределили на мусорку.
Птичка Токи, услышав «приговор», тут же возмутилась:
— На мусорку? Нашего Зайчика? За что?
— Молчать! — рявкнул Глазастик, и никто больше не стал выпытывать, за что меня постигла такая вонючая и неприятная кара, как мусорка. Только Марла, стоящая неподалеку, холодно на меня посмотрела, словно это ее я вчера отправила в забытье. Улыбнувшись ей, я сложила руки на груди и сделала вид, что ничего меня не трогает.
На самом же деле я даже радовалась тому, что меня так быстро и так понятно наказали. Я опасалась, Хальд вызовет меня снова и придумает что-то на самом деле неприятное, чтобы отыграться за вчерашнее. Хотя, скорее всего, он так и сделает, позже…
Ничего, я как-нибудь достучусь до Дадено, и, может быть, замначальника тюрьмы мне поможет: лицо его показалось мне добрым. Надеюсь, душа тоже добрая.