Страница 13 из 30
Другие эксперты считают, что какое-либо влияние здесь однозначно выявить невозможно, а предлагаемые методики нахождения компромисса между повышением экономической эффективности, с одной стороны, и достижением социальной справедливости, с другой, сомнительны и даже опасны. Они могут только углубить неравенство, а не уменьшить его.
По мнению эксперта Валерия Маркова-Шестнадцатого, «само неравенство может пониматься по-разному, но понятно, что это обратная величина по отношению к равномерному распределению благ или богатства между членами общества. В свою очередь, эффективность и есть залог динамичного развития экономики, а в мировой практике неоднократно находятся доказательства того, что эффективность и справедливость антагонистичны друг другу. Например, если я хочу купить себе премиальную яхту и имею для этого средства, то очевидно, что у этих средств у меня во владении больше, чем у десятков тысяч каких-нибудь бедолаг, которые перебиваются с хлеба на воду. Таким образом, сказал Марков, если доводить концепцию до её логической крайности, то наиболее эффективное функционирование экономики будет в условиях жесткого рабовладения с максимальной концентрацией ресурсов в руках узкой элитарной прослойки. Бурный подъем экономики Японской Империи в последние сорок лет сопровождался гигантским расслоением их общества: от запредельного благосостояния в приморских городах до сохранявшейся средневековой нищеты в сельской местности во внутренних районах страны. В это же время западные демократии с огромными программами поддержки различных групп населения, наоборот, редко демонстрируют высокие темпы роста».
Эксперт Никита Гумилев считает, что «в долгосрочной перспективе задавленное кастовой структурой, бюрократией и бедностью общество не сможет генерировать добавленную стоимость в нужных для него самого объемах, а большие бюджетные расходы на бедные слои населения должны привести к повышению среднедушевого уровня доходов в целом, что резко стимулирует увеличение потребления. Таким образом возникший потребительский спрос приведёт к повышению темпов производства товаров и услуг, то есть к увеличению занятости и экономическому росту в целом».
На заседании комиссии Гумилев выдвинул концепцию сглаживания социального неравенства за счёт увеличения бюджетных выплат малоимущим, при этом источником финансирования должны выступить долгосрочные казначейские облигации, что сгладит инфляционный эффект на внутреннем рынке. По мере развития экономики облигации будут погашаться и выводиться из обращения, генерируя таким образом чистый экономический рост в потребительском сегменте.
Он сказал, что нахождения компромисса между эффективностью и справедливостью всегда выливается в тяжелые решения о приоритетах бюджетного финансирования: или средства государственного бюджета следует направить на обеспечение ускоренного развития, вкладываясь в поддержку производителей, в инвестиции, или же направить их на расширение социальной поддержки населения, на опережающую индексацию зарплат, пенсий и пособий, что сократит уровень бедности и повысит спрос, а значит, уровень производства товаров и услуг, а значит — увеличение налоговых поступлений.
В региональной политике должны быть приоритетом дотации наиболее отсталым территориям…]
Дальше Виктор читать не стал, поскольку это его утомило и он принялся за вторую бутылку пива. Не сказать, что в голове от этого становилось яснее, да ещё и тяжелое ощущение недосыпа никуда не делось.
«Может, ну её в пиздень, всю эту политику? Куда я вообще лезу⁈ Это же такая скукотища!» — зевал он, откинувшись в кресле и допив залпом пиво. — «Может, зафигачить с Энджи и рыжей какой-нибудь клуб, или команду спортивную, или ещё что-то веселое? Все эти бюджетные дискуссии, это так нудно. Всякие комиссии, комитеты, целое стадо разных депутатов. Разогнать бы их всех нахер, папашу в диктаторы, меня бы помощником, Сашку — военным министром, мы бы навели порядок однозначно, кланы б разогнали, пенсии бы повысили народу, стипендии студентам…» — незаметно для себя он заснул.
— Виктор Антонович, заходим на посадку! — кто-то мягко теребил его за плечо.
— А-а⁈ Что?!! — встрепенулся Виктор и начал растерянно оглядываться.
— Мы уже подлетаем к Москве, вам надо обязательно пристегнуться! — мягко промолвила стюардесса.
— Уже прилетели⁈ — удивился парень. — Хорошо. Принесите холодной водички! — во рту и в горле у него был форменный сушняк.
— Ты что-то бубнел во сне, стонал, мычал, — немного мрачно сказала Лада через несколько секунд.
Она с недовольным лицом смотрела в иллюминатор, перед ней стояла чашечка кофе.
— Да начитался разного всего и подумал, что политика — это не так легко и весело, как мне показалось, — снова зевнул Виктор.
— Решил бросить это дело?
Парень уловил в её словах иронию.
— Нет, не решил, кузина. Только там можно заработать серьёзные деньги. А уже потом можно будет увлечься тем, что действительно нравится, — ответил он твёрдо.
— Неплохой план, — усмехнулась блондинка.
«Голова ломит…»
Стюардесса принесла минеральную воду.
— Через пять минут заходим на посадку, дамы и господа! — объявила она.
«Марков — эксперт-людоед, рабовладелец херов. А Гумилев — уж не родственник ли Тохи? Что там за волшебные облигации вообще он там придумал⁈ Батя не просто так загрузил мне эти статьи для ознакомления», — вспомнил Виктор через несколько секунд. — «Откаты там какие-то интересные…»