Страница 40 из 47
— Лейла Юргенсон, 34 года… Три высших. Замужем. Беременная, как видите.
— Защита еще раз заявляет возражение против допроса данной свидетельницы, — Алекс встал перед судьей. — Она не имеет никакого отношения к указанному делу.
— Сторона обвинения просит разрешить допрос свидетельницы, так как она может предоставить косвенные доказательства незаконного использования подсудимым экспериментальных препаратов.
— Ой, она их ела или делала?.. — съязвил защитник, и судья тут же оштрафовал его за неуважение к суду.
Перед заседанием Лейла выслушивала юридические и не совсем напутствия Алекса Фишера.
— Ты будешь приносить присягу перед Богом и судом. Ты поклянешься говорить правду. Есть статья о лжесвидетельстве, максимальное наказание по ней — пять лет лишения свободы. За Бога я не отвечаю. А перед судом я как адвокат советую тебе говорить правду. Ты меня поняла?
— Да. Ту правду, что мой друг ничего плохого не делал.
— Ты предупреждена, Лейла. Если найдутся доказательства, опровергающие твои слова, помни: до пяти лет в тюрьме.
Ее муж слышал все своими ушами.
— Пять лет, Бьорн. Свидетельствует твоя беременная жена. Ты все понимаешь?..
— Я понимаю. Но наша благодарность не будет липовой.
Лейла и бровью не повела: она продолжала понемногу принимать таблетки и, если бы запасы закончились, готова была принять участие в их изготовлении. В меру своих способностей.
Бьорн сегодня не смог уйти с работы, и ее некому было проводить до суда и поддерживать во время показаний. Но девочка внутри придавала ей морального веса.
— Разрешаю, — сказал судья. — Но только по существу.
— Госпожа Юргенсон, Вы были с подсудимым коллегами? — произнес прокурор.
— Были коллегами и остаемся близкими друзьями.
— Вы подверглись криминальному отравлению примерно год назад?
— Это так.
— После этого Вы подружились с подсудимым?..
— Нет. Он и до этого любил мне пожаловаться, когда его обижали девушки… — Лялька улыбнулась и взглянула на присяжных, но тут же пожалела об этом. Как страшно было сморозить что-то не то. Но она доверилась интуиции.
— Он сказал, что его словно судят твои мужья, — передал адвокат слова Артёма.
Лялька еще раз разглядела всю скамью присяжных и убедилась, что мужчины на ней и вправду поразительно смахивают на Бьорна. Женщины же выглядят завзятыми интеллектуалками: все в очках, с гладко зачесанными волосами.
— А мой муж его не судит, — ответила она.
— Вас с подсудимым связывали интимные отношения? — спросил прокурор.
— Мы друзья. У нас были только долгие разговоры.
— Правда ли, что Вы резко пошли на поправку после таких разговоров, вопреки прогнозам врачей, которые говорили, что Вы с большой долей вероятности не вернетесь на работу и не сможете вести полноценную жизнь?..
— Возражаю! Свидетельница не обязана извиняться за хорошее здоровье… — встрял защитник.
— Нет, я отвечу, Ваша честь!.. — Лялька ощетинилась. — Да, врачи списали меня, как списывают ношеную футболку! Я чувствовала себя потерянной, когда Артём пришел меня поддержать. И знаете что? Оказывается, человеческое тепло и общение помогают выздоравливать гораздо больше, чем изоляция от всего мира, который морщит нос, когда тебя тошнит!..
— Достаточно подробностей, свидетельница… — попросил судья.
— Почему?.. Не хотите…
— Я сказал: достаточно!.. — пригрозил он своим авторитетом.
— Вы утверждаете, что подсудимый не давал Вам никаких неразрешенных препаратов? — надавил прокурор.
— А кофе Вы еще не запретили?..
Ляльку оштрафовали, но тут снова вмешался Алекс, попросив учесть ее неустойчивое психологическое состояние по причине беременности и криминального отравления в анамнезе.
Судья отменил штраф, ограничившись легким внушением, а также припомнив свою собственную супругу. Перед ней ему стоило извиниться: она-то, выходит, еще вела себя как ангел, когда вынашивала его маленькую копию. Судья отвлекся и чуть было не отпустил Ляльку в зал, но тут обвинитель потребовал прямого ответа на свой вопрос.
— Подсудимый никогда не давал мне никаких препаратов, кроме доставленных из аптеки в запечатанной упаковке, — отрезала она.
— Свидетельница, Вы замужем лишь последние четыре месяца? — спросил прокурор.
— Примерно.
— А срок Вашей беременности?
— Пошел девятый месяц. Говорят, такое бывает.
— До этого в разводе?
— Да.
— Детей от первого брака нет?
— Нет.
— Ваш первый муж — Пауль Кёрнер, заместитель администратора компании «Новый мир», который участвовал в принятии решения об уничтожении экспериментальных препаратов, задействованных в испытаниях подсудимого — Вашего близкого друга? Не видите ли Вы здесь связи?
— Наверное, мой бывший все еще любит меня и моих близких друзей и соблюдает инструкции, утвержденные ВОЗ, чтобы доказать это. Кстати, мой нынешний муж тоже раньше работал в этой компании, странно, правда?..
— Свидетельница, я оштрафую Вас в самом деле, невзирая на Ваше… положение, — судью стало это утомлять.
— Ваша честь, теории заговора… — адвокат закатил глаза.
— Государственный обвинитель, у Вас есть что-то по сути? — посмотрел на него судья.
— Сторона обвинения хочет показать присяжным, что свидетельница плюет на социальные нормы, так же как и ее друг подсудимый. Циничная составляющая…
— Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, — закончил адвокат.
— У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?
— Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? — вопросил адвокат.
— Возражаю, наводящий… — прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.
— Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.
Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.
— Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, — сказал судья.
Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.
— Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, — выступил Алекс.
— Основание?.. — спросил судья.
— Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.
— Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.
После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.
Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.
Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?
— Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, — Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.
— Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.
— Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… — Ляля переждала секунды страданий. — Ради нашей дочери.
Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.
— Лейла, что?! — перепугался он.
— Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.
Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.
— Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.