После укуса

Жужжание фритюрницы привлекло ее внимание, она взяла миску и подошла, чтобы достать уже приготовленный картофель фри из сладкого картофеля.

Она отнесла тарелку с картофелем обратно к столу и уже доставала пару тарелок с верхней полки, когда Валериан спросил: — Когда ты… — Он заколебался, и Натали заподозрила, что он подыскивает слова, которые не были бы оскорбительными, но, когда она расставляла тарелки на кухонном столе, он, наконец, спросил: — Сколько времени прошло, прежде чем ты расслабилась настолько, чтобы позволить другим выполнять некоторые задания за тебя?»

— Когда я переехала сюда. — Она положила половину полосок стейка на свою тарелку, а остальное положила на его тарелку. Затем, отложив разделочную доску в сторону, она предложила ему тарелку картофеля фри и прямо сказала: «Забота о новорожденном надирает тебе задницу. У меня не было сил делать все, поэтому я отпустила часть контроля или….». — Она пожала плечами, потому что альтернативы действительно не было.

Валериан молчал, пока они перекладывали еду на маленький столик, за которым обычно завтракали Натали и Мия, но в конце концов заметил: — Но Мия не была твоим первым ребенком. У тебя был сын до нее.

— У меня были няня и ночная сиделка для Коди, — тихо сказала она, избегая его взгляда, чувствуя, как старое чувство вины захлестнуло ее. Только когда она стояла и смотрела на своего прекрасного маленького мальчика в гробу, она поняла, как мало времени она провела с ним за три года его жизни. Его ночная няня заботилась обо всем ночью и приводила Коди, чтобы она провела с ним немного времени, прежде чем уйдет на работу, и придет дневная няня. Натали иногда заходила домой, чтобы провести с ним несколько минут между мясным рынком и возвращением в ресторан, а иногда, вместо того чтобы работать над новыми рецептами перед обедом, она спешила домой на несколько минут. Но чаще всего ее не было. Единственный раз, когда она действительно видела своего сына, были ее выходные, и опять же, у него была няня и ночная сиделка, поэтому она проводила час то здесь, то там между покупками и ночами со своим «мужем».

Натали была дерьмовой матерью и знала это. Она была слишком озабочена своей карьерой. Она знала это даже в то время, но думала, что это всего лишь временная ситуация, и как только она станет более уверенной в своем положении, она сможет замедлить темп и уделять ему больше времени. Она думала, что у нее будет на это время. Вместо этого он умер. Ее красивый, милый маленький мальчик никогда не знал ее как настоящую мать. Натали поклялась не совершать той же ошибки с Мией. Она была полна решимости быть рядом со своей дочерью. Но она знала, что это не загладит ее вину перед Коди.

Не желая продолжать эту линию разговора и вызывавшие у нее депрессивные мысли, Натали резко повернулась и отошла, чтобы взять столовые приборы для них обоих, спросив: «Что ты хочешь выпить? Красное вино будет хорошо сочетаться со стейком.»

«Я не большой любитель алкоголя, но бокал не повредит».

«У меня есть хороший Шираз (красное вино из одноименного сорта винограда. Как правило, выпускается в сухих и полусухих версиях) в моем личном холодильнике в офисе», — задумчиво сказала она, а затем начала раскладывать столовые приборы по своим местам и сказала: «Я принесу, когда закончу».

— Я принесу, — тут же сказал Валериан. — «А ты заканчивай то, что делаешь».

Он ушел до того, как Натали успела запротестовать. У нее не было проблем с тем, что он залезет в маленький мини-холодильник в ее кабинете, поэтому она закончила накрывать на стол. Она как раз закончила, когда он вернулся с вином. Пока он открывал его и ходил за бокалами, она быстро перенесла на стол салат из фасоли и соус, который она приготовила к картофелю фри.

«Итак, если вечернее обслуживание длилось до одиннадцати или полуночи, а после — тебе нужно было убраться, ты, вероятно, возвращалась домой после полуночи или часа ночи», — прокомментировал Валериан, наливая вино.

Натали покачала головой, ставя тарелки. — «Я никогда не уходила в полночь или в час», — заверила она его. — «После того, как остальные уходили, я шла в офис, составляла меню на следующий день, и готовила список напитков и продуктов, прежде чем отправиться домой спать».

— И когда ж ты заканчивала? — спросил Валериан, отодвигая стул, чтобы она могла сесть.

Натали моргнула от этого старомодного жеста, но затем благодарно улыбнулась и, устроившись в кресле, призналась: «Обычно я ложилась спать около двух или двух тридцати ночи. Но были дни, когда я приходила в 3 часа ночи, а один раз даже в 4 утра».

Валериан моргнул при этой новости, в его глазах росло что-то вроде ужаса. — И потом ты снова вставала в шесть на следующий день?

Улыбнувшись его выражению лица, она кивнула. — «Шесть дней в неделю. Мы были закрыты по понедельникам, — объяснила Натали, и ей показалось, что она слышит, как он ругается себе под нос.

«Это безумие!»

«Это было не так уж и плохо», — возразила Натали, смеясь. — И ты должен помнить, что я была молода.

Валериан только покачал головой и сел на свое место. — «Как долго ты работала в этом ресторане с таким графиком?»

«Немногим больше пяти лет».

— Сумасшествие, — повторил Валериан с чем-то вроде благоговения.

Натали не удосужилась упомянуть, что ее график теперь такой же длинный и сумасшедший. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня, пока она не наняла Колле и Аласдера, и свалила на них несколько часов работы.

«Разве другие повара не так работают? Ты исключение, да? У большинства поваров более разумное рабочее время и сбалансированная жизнь?»

«Нет, если они так же помешаны на контроле, как я», — сказала она, пожав плечами. — «Я имею в виду, я уверена, что есть повара, которым не нужно самим следить за тем, чтобы продукты были готовы, или настаивать на том, чтобы самому выбрать куски мяса, и они могут предоставить это кому-то другому и прийти позже. Возможно,» — с сомнением добавила Натали, потому что большинство поваров, которых она знала, были такими же контролирующими и одержимыми, как она. Ведь каждое блюдо, покинувшее кухню, было ее ответственностью. Это было бы ее имя, которое было бы запятнано, если бы оно было некачественным. И то же самое было бы верно для других поваров.

— Сумасшедшая, — пробормотал Валериан, взяв нож и вилку и нарезав одну из полосок стейка на маленькие кусочки, который он засунул в рот. Она смотрела в ожидании, немного опасаясь, что ему это может не понравиться. Но, к ее большому облегчению, его глаза тут же расширились, и стон удовольствия вырвался откуда-то из его горла. После того, как он прожевал и проглотил, он торжественно посмотрел на нее и сказал: «Ты волшебница. Это лучшая еда, которую я когда-либо пробовал. Да ещё и такой нежный. Ты выйдешь за меня? У меня есть замок в Шотландии с огромной кухней, где ты можешь готовить весь день, если захочешь».

Натали расхохоталась над тем, что, как она была уверена, было поддразниванием. — «Конечно. Я всегда хотела быть содержанкой».

— Я буду содержать тебя, — заверил он ее с улыбкой.

Натали только покачала головой в ответ на его дурачества и начала нарезать себе бифштекс, предложив: «Попробуй салат с фасолью. Мне любопытно узнать, что ты думаешь».

Валериан покорно сделал, как она просила, и его глаза снова расширились от удивления. Как только он проглотил и снова смог говорить, он сказал: «Это действительно потрясающе. Я должен приготовить это для моей сестры. Она любит пиццу, картофель фри и прочую ерунду, — объяснил он, поднимая свой бокал. — «Она клянется, что здоровая пища отвратительна на вкус, но держу пари, ей это понравится».

«Я запишу для тебя рецепт», — сказала Натали, но была рада, что он сейчас отвлекся, пробуя вино. Ее щеки были теплыми, и она была уверена, что они раскраснелись от удовольствия, которое доставляли ей его комплименты. Кулинария была тем, над чем она усердно трудилась и чем очень гордилась. Всегда приятно, когда это ценят. Но в то же время похвала ее смущала, поэтому она решила переключить внимание с себя на него. — Эйлин твоя единственная сестра?