Не буди лихо

Глава 12 Похищение

Наступил тот самый решающий вечер. Маша сидела перед зеркалом, пока её заплетала Даша. Гоша в это время надевал маскировку. Когда он вышел показаться девочкам, те еле удержались от смеха. Сложно было не смеяться при виде слишком уж мускулистой барышни с темнеющими усиками над верхней губой. Гоша только театрально отвесил реверанс. Даша собрала в небольшой чемоданчик всё самое необходимое, чтобы потом сбежать вместе с сестрой.

— Ну что, Маша, ни пуха, ни пера? — спросил Инночкин, держа её за дрожащие руки, когда они стояли на крыльце.

— К чёрту! — произнесла она, сжимая его ладони в ответ.

По плану Маша должна была заманить аненербовца в комнату отдыха. Там дать снотворного, а уже потом вступали в игру Гоша и Вернер.

Вместе с Гошей Маша притащила тележку к клубу. Для пущей убедительности они положили на неё футляр с баяном и охапку веток. На случай, если их остановят, ребята могли бы оправдаться, что всё для мероприятия. Но к счастью, этого не произошло. Они прибыли за час. Убедившись, что никого нет, ребята поднялись на второй этаж в комнату, где Гоша спрятался. Ему оставалось только ждать.

Ломова разложила на пюпитре фортепиано сборники. Руки её продолжали трястись, как во время экзамена. Груди сдавило от волнения, из-за чего Маша постоянно вздыхала от тяжести.

Зал был украшен как полагается - стягами со свастикой. Ярко светили все люстры, помещение просто заливалось тёплым светом. А в это время за стеклянным фасадом дома культуры, на улице поднялся ветер, раскачавший чёрные облетевшие деревья.

Постепенно стали прибывать гости. В чёрном отражении фортепиано Мария видела, как вместе с разодетыми нацистскими офицерами входили наряженные девушки. А через некоторое время вошли несколько мужчин, увешанных наградами. Она узнала нужного человека по нашивке.

На них Маша старалась не смотреть, только изредка поглядывала на часы, да на столик, где сидел майор. Люба же ходила вокруг столов с подносом в руках. Периодически она смотрела на подругу за инструментом и на часы. Поднося напитки к офицерскому столу, каждый раз поминая Мишин талант. Нужно только подождать.

С самого начала всё шло очень хорошо, даже очень. Несмотря на волнение, Маша с особой виртуозностью исполняла пьесы. В такт музыке она покачивалась назад и вперёд; выделяя акценты, резко подпрыгивала и с особой силой давила на клавиши. Отыграв одно произведение, девушка делала паузу и направляла взгляд в зал. Нарочно она смотрела на гостя с рунической нашивкой.

Тот сразу же ловил её взгляд и улыбался в ответ. Маша только кокетливо отводила глаза и снова заносила руки над клавиатурой. Ей начало казаться, что их замысел сработал - завладеть вниманием аненербовца Эдуарда Рейна удалось.

Стрелки на циферблате медленно близились к полуночи. Многие гости давно были подшофе и плохо соображали, что происходит. Люба прошла мимо Марии и, поняв, что та её видит, кивнула, подавая знак. Маша кивнула в ответ. Но пока не спешила начинать. Её руки задрожали сильнее, внутри снова всё сжалось. Нельзя было медлить. Девушка сделала лицо и, улыбаясь, обратилась к публике:

— Господа! Приглашайте дам на танец.

Вынесли патефон. По всему помещению прокатился радостный шум. Заиграл вальс. В зале все закружились в танце. Сама Маша, придерживая полы длинного платья, спустилась с подиума и направила взгляд к офицерскому столу. Она давно знала, что она единственная девушка, которую никто и пальцем не тронул. Во время игр в другие вечера, некоторые немцы описывали Машу как самую желанную девушку в этом заведении.

Эдуард Рейн смотрел прямо на неё, шёл к ней. Пока всё шло по плану. От того Маше было тревожно. И вот уже он предложил ей танец. Девушка изо всех сил старалась показать, как она рада, что он обратил на неё внимание.

- Фройляйн Мари, - начал он по-немецки, - вы и правда очень хорошо играете. Давно не слышал, чтобы так виртуозно исполняли Моцарта.

- Ох, спасибо вам огромное! Вы первый человек, кто сказал мне такое, - с придыханием ответила Маша.

Они вышли в круг к другим парам. Зазвучали первые аккорды вальса. Внутри у девушки всё скукожилось, когда он положил руку ей на талию, крепко сжал руку другой и повёл в танке.

- Вы понимаете, мне было так сложно достичь такого мастерства, - проговорила она заученную фразу. - Мои большевистские преподаватели не давали играть прекрасные произведения немецких композиторов. А ведь они так прекрасно написаны, какая там гармония, какая мелодия. Но вместо этого, меня заставляли играть эти пустые советские песенки, - жалобно произнесла она, кружась с ним. - Вы не представляете, каким трудом мне далось это, приходилось играть тайком, вопреки... Вы понимаете, меня могли сдать и арестовать. Ах!

В этот момент Рейн прижал её к себе. Маша отвела взгляд и трагично посмотрела в пол. Но потом резко посмотрела на офицера и увидела заинтересованность во взгляде:

- Герр Рейн, не могли бы вы мне помочь?

- Я слушаю.

- Если вы неравнодушны к искусству, пожалуйста, спасите меня, - бедственно сказала Маша. - Если я хоть на день останусь в этой дыре, эти неотёсанные бабы убьют меня. Я сгнию здесь. А там, в Германии, я могла бы раскрыться полностью.

Маша весь танец продолжала свою сердечную тираду о том, как была бы рада, если б он удостоил её чести и обратил на неё внимание. А если повезёт, заберёт от этих русских варваров в цивилизованную Германию. Потому что, как известно, все русские мужики — звери безродные, по сравнению с благородными немцами.

В глубине души Мария просто сгорала от стыда, не верила, что говорит такие нелепицы. Только в этот момент она подумала о том, что вся эта затея провалится, стоит лишь майору сказать «нет». Дальше её ждут только петля или расстрел. Но алкоголь и правильные слова всё-таки сотворили чудо.

- Пожалуй, я могу вам помочь, но надо всё обсудить. Наедине.

— Идёмте со мной, я знаю, где, — хлопая пышными ресницами, сказала Мария и повела его за собой.

Поднимаясь по лестнице, Эдуард вдруг взял её за руку.

- Хотел вас спросить, Мари, зачем вы обмотали пальцы.

Он хотел оторвать с кончика пальца пластырь. Но Ломова быстро вырвалась руку из хватки.

- Я просто не хочу повредить пальцы, - сразу оправдалась она, но сдержалась чтобы не спросить, почему герр Рейн носит перчатки в помещении.

Всё складывалось подозрительно удачно. Они подошли к двери, на которой заранее была вывешена табличка “занято” на ручке. Маша открыла дверь, они вошли.

До прихода немцев на втором этаже клуба располагались кабинеты для индивидуальных занятий на инструменте. В одном из них Маша проводила часами, осваивая фортепиано. В чём ей помогал преподаватель. Благодаря ему Машины пальцы летали, а набор нот складывался в мелодию. А после оккупации кабинеты превратили в комнаты для отдыха солдат с девушками.

Маша подошла к столу, на котором стояли подготовленные фужеры с шампанским. В одном из них уже была растворена таблетка снотворного.

- Фройляйн, вы верите в демонов? - вдруг спросил Эдуард.

- Немного...

Стоило ей взять бокал в руку, как затылком почуяла неладное. Слух уловил тихий лязг металла. Рефлекторно Маша резко обернулась и бросила в лицо Рейна. Стекло разбилось о лицо немца. Осколки впились в кожу. Он скорчил гримасу боли и издал крик. За пару секунд Маша успела увидеть торчащий, словно серп, длинный острый коготь на правой руке Рейна. Теперь, когда он снял перчатки, были чётко видны его чёрные ногти и пожелтевшие глаза.