Исполнитель

— Вы хотите поговорить? — спросил меня Кузьмичев. — Тогда я не буду вам мешать. Можете разговаривать неограниченное время. Только потом вызовете конвоира, он проводит. Давай, Роман, до завтра, — и следователь протянул руку парню. Тот пожал ее. Кузьмичев вышел из кабинета.

Роман снова закурил и, думая о чем-то, обратился ко мне:

— Ситуация такая, что я действительно попал в передрягу. Пацаны меня приговорили. Точнее, меня подставили. И сейчас мне выйти — все равно что смерть свою искать. Братва меня не простит, хотя ничего неправильного я не сделал. Тут игры «бригадира» и старших. Это они меня подставили. Мне на свободу сейчас никак нельзя, — повторил Роман.

— Я понимаю, — кивнул я. — Тебе решать.

— У меня к вам просьба, — помолчав, сказал Роман. — Я тут записку, маляву написал. Можете передать?

— Почему нет? Могу.

— Первая малява — пацанам, Эдику. Вот его мобильный телефон. Вы позвоните, он сам к вам подъедет, куда скажете. А вторая — для девушки. Вы тоже позвоните ей на мобильный, тоже встретьтесь с ней. Только Эдику меня не выдавайте, вернее скажите, что вы — мой адвокат, что я никаких показаний не даю. И девушке то же самое. И еще вот что. Вы можете — девушка наверняка ответ мне напишет — еще раз прийти?

— Пожалуйста, могу прийти еще раз.

— А когда?

— Это уже зависит от девушки, когда я с ней встречусь, — улыбнулся я.

— Она встретится с вами сразу, — убежденно проговорил Роман.

— В таком случае приду через пару дней, а может, и завтра. Как получится.

— Отлично! — улыбнулся Роман.

Я видел, что у него изменилось настроение, в глазах появилась надежда.

«Странно, — подумал я, — как, оказывается, много зависит от записки и от разговора, а не от дальнейшего хода следствия, не от приговора суда…» Впрочем, для меня это не в новинку. Я видел немало таких клиентов за время своей практики.

Через некоторое время я покинул стены следственного изолятора. Подойдя к своей машине, я быстро достал из кармана две трубочки, туго скатанные из бумаги и аккуратно упакованные в белый полиэтилен. На каждой трубочке были написаны имя и номер телефона. Первая была адресована Эдику, на второй я увидел надпись «Вике». Типичная тюремная малява. Умеют они их делать — тонко скручивают, запечатывают зажигалкой… Я достал мобильный телефон и хотел уже набрать номер, но подумал: нужно будет ехать, встречаться с ними… лучше завтра с утра позвоню. Тем более было уже около десяти часов — допрос вместо сорока минут продлился почти три часа.

На следующий день я назначил встречу адресатам в одном и том же месте, в центре Москвы. Сначала я встретился с девушкой Викой, а затем с Эдиком. Я помнил инструкцию Романа не говорить им ничего лишнего.

В назначенное время, в одном из кафе, расположенном в пятизвездочной гостинице, к моему столику подсела симпатичная девушка лет двадцати — двадцати двух, с темными волосами, голубоглазая, стройная, с высокой грудью. Назвав меня по имени-отчеству, она представилась:

— Я Вика.

— Очень приятно, — улыбнулся я. — Извините меня за формальность, но я должен спросить у вас, от кого вы ждете записку.

Вика улыбнулась, не поняв моего вопроса. Но, быстро сообразив, что человек, от которого она ждет весточку, находится в тюрьме и я, соответственно, не имею права передавать записку кому-то постороннему, она понимающе кивнула.

— От Романа Бахмутова. Да вот же, — и Вика быстро вытащила из сумочки фотографию, на которой были она, Роман и еще один парень, блондин с вьющимися волосами.

— Да, я вижу, — сказал я и подумал: «Надо же, какая предусмотрительная!» Но — такова жизнь. Она, наверное, бандитская подруга или жена… Все правильно делает.

— Да, все сходится, все в порядке, — я снова улыбнулся и быстрым движением сунул тоненькую трубочку в ее сумочку так, чтобы никто этого не заметил. Вика тут же перехватила маляву и спросила:

— Вы можете немного подождать меня здесь?

— Конечно, могу, — кивнул я.

Вика быстро встала и направилась в сторону туалета. Тем временем я стал оглядывать зал. В небольшом кафе народу было немного. Сидели несколько пар, мирно беседующих о чем-то, потягивающих кофе из маленьких чашечек. Ничего подозрительного.

Я посмотрел на часы. Времени у меня оставалось минут пятнадцать-двадцать. Скоро должен был приехать Эдик. Я вспомнил предупреждение Романа о том, чтобы Вика и Эдик ни в коем случае не встретились друг с другом.

Вскоре Вика вернулась. Она села за столик и спросила:

— Как он там? Его не били?

— Нет, все в порядке. Скорее наоборот.

— Что это значит? — не поняла Вика.

— Нормальное отношение, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.

— Когда вы к нему пойдете?

Я пожал плечами.

— Я ему записку написала…

— Так быстро?

— Да. Я передам вам ее?

— Хорошо, давайте.

— И еще, в следующий раз, если будете мне звонить, то звоните не на этот мобильный, а на другой. Вот номер, — и девушка протянула мне записку с номером. — Так когда вы к нему пойдете?

— Думаю, что завтра.

— Отлично. Я буду ждать вашего звонка. Да, вот еще что… У вас работа такая, что вы не обязаны ходить… Вот, — и она протянула мне стодолларовую купюру.

— Да ладно, — я отодвинул в сторону деньги, — не так уж много времени на это требуется. Но если я приму дело, тогда придется платить. Но это решать Роману, а не вам.

Вика понимающе кивнула, мы попрощались, и она уехала.

Я сидел один за столиком. Неожиданно на мое плечо легла чья-то рука. Я обернулся. Передо мной стоял парень лет двадцати пяти — двадцати семи, невысокого роста и с короткой стрижкой. Рядом с ним стоял еще один парень, настоящий амбал. Первый, улыбаясь, обратился ко мне:

— Извините, пожалуйста, вы кого ждете?

«О, узнаю бандитский почерк», — подумал я.

— Я жду Эдика. А вы кто будете?

— Я и есть Эдик, — снова улыбнулся парень. — Мне малява должна быть…

— Да, есть такая. Только надо уточнить, от кого.

— От Ромки Бахмутова, — ответил Эдик.

Я, словно здороваясь с ним, протянул руку. Эдик протянул в ответ свою ладонь. Так я и передал ему маляву. Мне оставалось только раскланяться, но Эдик остановил меня.