Страница 48 из 60
В дверях стояла коренастая женщина в унылом платье то ли прислуги, то ли сиделки, и в белом накрахмаленном чепце.
— Доброе утро, госпожа.
Камилла кивнула. на самом деле сотни вопросов терзали ее: где она? Что это за место? Как долго ее здесь продержат и, наконец, что с Алариком? но, конечно же, эти вопросы следовало задавать не служанке. Камилла еще раз оглядела женщину, в душе вспыхнул призрачный огонек надежды — а вдруг с ней можно сговориться? — и тут же погас. нет, принц Эдвин не станет приставлять к внезапно найденной Камилле Велье ненадежную охрану. Да и служанка Камилле не очень понравилась: у нее было глуповатое длинное лицо, маленькие глазки и большой рот со скорбно опущенными уголками. она не улыбалась, да и вообще, выглядела так, словно все мышцы лица враз окаменели: ни единого движения. только моргает.
— Вернитесь в постель, — скомандовала женщина, — я принесу вам умыться. Если нужно, ночной горшок под кроватью.
Камилла жестами показала, что хочет пить.
— Потом я принесу завтрак, — неохотно добавила женщина, — но сперва приведем вас в порядок.
Где-то час спустя Камилла, облаченная в длинный стеганый халат поверх сорочки, с волосами, заплетенными в косы, умытая, снова сидела на кровати. Рядом стоял поднос с большой чашкой теплого чая и тарелкой с поджаренными ломтиками хлеба, яичницей-глазуньей и мелко нарезанными овощами. Служанка неподвижно стояла у двери, наблюдая за тем, как Камилла завтракает, и молчала. не выдержав, Камилла показала жестами, что нужна бумага и писчие принадлежности, но ее надсмотрщица лишь повела плечами и ничего не ответила.
«Что ж, значит, буду ждать…»
Потом женщина забрала поднос, и Камилла вновь осталась одна. но сил определенно прибавилось, и поэтому, дождавшись, когда в замке снова провернется ключ, она снова слезла с кровати и подошла к окну. Раздернула занавески… Похоже, что в нескольких шагах от дома, в который ее привезли, начинался самый настоящей лес. Стволы сосен, а между ними темные мохнатые ели. И это — как ни пытайся выглянуть и посмотреть, что там по бокам. Вернее, по бокам были каменные стены большого дома, а вокруг все равно лес.
«Значит, меня увезли из города и спрятали», — рассудок оставался удивительно ясным.
она отвернулась от окна, ещё раз осмотрела комнату — пусто и скучно. Подошла к туалетному столику, бегло глянула в зеркало. В струящемся свете дня ей показалось, что волосы сами светятся, нежно, как перламутр. А вот глаза… больные были глаза, покрасневшие и уставшие. Камилла без особого интереса осмотрела содержимое флаконов и коробочек на туалетном столике. ничего интересного для девушки, очутившейся в ее бедственном положении: рассыпчатая пудра, духи, сильно пахнущие цветущим жасмином, немного красок для лица в маленьких коробочках. ни одного предмета, которым она могла бы при необходимости себя защитить или попытаться открыть замок. Камилла подошла к шкафу, раскрыла его: там было пусто, за исключением очень интересного комплекта нижнего белья: совсем коротенькая сорочка, да еще и почти прозрачная, и панталоны с длинными разрезами, такие же тоненькие, словно паутинка. Камилла покачала головой и поджала губы. ну, надо же… ей предлагается носить такое? С другой стороны, какое-то нижнее белье — все равно лучше, чем никакого, и Камилла, подумав, взяла комплект, затем, вслушиваясь в тишину пустого дома, быстро надела белье под сорочку и халат. Почувствовала себя капельку увереннее…
«Что же делать?»
она снова уселась на край огромной кровати.
нужно было как-то… бежать. Придумать способ. И, наверное, нужно было как-то добраться до города, разыскать Светлейшего и рассказать ему о происшедшем?
Снова подошла к окну. Вергов лес, всюду один лес… Интересно, как далеко до ближайшей дороги? И даже если она доберется до нее, поможет ли кто-нибудь добраться до столицы?
«мамочка, папочка… подскажите, что мне делать».
Если бы рядом был Аларик, он бы что-то придумал. но он… горло стиснуло подступившими слезами.
Аларик в плену.
И она совершенно не знает, что с ним будет дальше.
«Я бы все отдала, только бы его отпустили…»
Камилла поежилась, потом снова забралась в кровать, под одеяло. Свернулась калачиком. И вспомнила, как Аларик держал ее на руках, убаюкивая, как гладил по спине. Просто удивительный человек, который делал для нее, что мог — и никогда ничего не требовал взамен. А еще оказалось, что он испытывал к ней чувства примерно такие же, как и она к нему… но настаивал на расставании.
н-да. Удивительно. И очень грустно.
Камилла закрыла глаза, стараясь вызвать образ Аларика в памяти. Удивительно, но получалось вспомнить только глаза — все остальное расплывалось, ускользало как вода сквозь пальцы.
«Пожалуйста, останься со мной…»
И сделалось так больно, так горько от осознания собственной беспомощности, что Камилла разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, а потом и вовсе провалилась в сон.
Ей снова привиделось то, что было уже когда-то: преклонив одно колено, невероятно красивый молодой мужчина протягивал ей кольцо. В белой витой короне на его голове искрились сотни, нет — тысячи бриллиантов. Камилла то смотрела на этого темноволосого красавца, то оборачивалась, и за спиной маячил силуэт. мужской, она не могла понять, кто это — но отчего-то знала, что ей не нужно принимать предложение этого неизвестного мужчины, потому что ей нужно было вернуться… только вот куда?
она проснулась как будто от резкого толчка и села на постели, подтянув одеяло повыше: в замке снова проворачивался ключ. И когда в распахнувшуюся дверь вошел Эдвин Лоджерин, в элегантном светло-сером камзоле с шитьем, причесанный и гладко выбритый, Камилла приуныла.
Принц выглядел так, словно вознамерился вести с ней долгую беседу. И это было плохо.
— Приветствую, — насмешливо сказал он, — ты, цветочек, упала в обморок. Пришлось тебя перевезти в загородный домик. Здесь свежий воздух и тишина, а тебе требуется успокоить нервы, после того, что было. Кстати, — за его спиной маячила безликая фигура женщины в чепце. — Августина, подай мне бумагу и грифель. нам с этой милой девушкой надо переговорить.
он прошелся по комнате, как хозяин, выглянул в окно, затем подвинул себе единственный стул и сел в двух шагах от Камиллы. Воцарилось молчание: Эдвин разглядывал ее с интересом. В его карих глазах плескалось веселье и предвкушение… чего? она не знала. Больше всего на свете ей хотелось вцепиться ногтями в эту самодовольную физиономию, крикнуть — что ты сделал с Алариком, гад? но Камилла помнила и угрозу принца, а потому неподвижно сидела на кровати, уронив руки на колени, поверх одеяла.
Служанка принесла бумагу, кожаный планшет и грифель, с поклоном вручила принцу — а тот, ухмыльнувшись, положил все это на колени Камилле.
— ну что, милочка. Поговорим?
она кивнула. И написала:
«Что с магом?»
— ого, — красивые губы принца растянулись в усмешке, — это единственное, что тебя беспокоит? Да что он с тобой сделал, этот безродный плебей, что ты только о нем и думаешь? Или… — хитро подмигнул, — или он с тобой постоянно делал что-то такое, от чего тебе теперь не хочется отказываться?
Камилла хмуро пожала плечами.
«он меня спас. Когда меня несла река, он меня вытащил и вылечил».
— Знаешь, простого чувства признательности вряд ли довольно, чтобы обосновать такую обеспокоенность его судьбой.
«Ему дал задание Светлейший».
— ну и что? то, что темный маг куда-то пропал, говорит лишь о том, что он куда-то пропал. Сбежал, быть может. А, может быть, это именно он натворил то, о чем так беспокоится Светлейший?
Камилла вздохнула. Похоже, Эдвин не боялся архимага. может быть, зря не боялся, а может быть, обоснованно.
— напиши, что с тобой случилось, — потребовал принц.
И она, хмыкнув, снова писала о том, как на них напали, как убили родителей, а она упала в реку и очнулась в доме темного мага, больная и немая, да и, к тому же, очень быстро похороненная собственным дядей и принцем.