Темный час

Но потом случилось то, что заставило меня дождаться ответа на другом конце провода.

В то немноголюдное воскресенье в кафе зашла группа ребят. Я с силой заставляла себя не искать в посетителях то, чего не было. И у меня даже начинало это получаться временами. Вот только с угловым столом я пока не примирилась.

Сохраняя максимально возможное спокойствие, я принялась принимать у них заказ.

— Добрый день, ребята. Чего желаете?

Онибыли дружелюбны и начали наперебой спорить, что выбрать из меню.

— Но я не хочу яичницу! — не переставал возмущаться долговязый парень в клетчатой рубашке. — Сэт, если бы я хотел яичницу, я попросил бы маму!

— Только и можешь, что мать просить, — отозвался низкий пухлый парень с редкой рыжей бородой. — Пора самому научиться готовить, Майкл.

Через мое сознание пропустили электрический ток. От звучания имени Майкл вышибло дух, а сердце забилось с такой силой, что я чуть не выронила блокнот для заказа.

Да я в жизни не знала никаких Майклов! Почему меня это так задевает? Почему это имя набатом пляшет у меня в голове?

— Извините, с вами все хорошо? — спросил псевдо-Майкл. Было что-то иррациональное в том, что его так звали.

Это не твое имя, парень.

— Да, простите. Так что вам принести?

Оставшийся вечер я бросала на ребят косые взгляды, пытаясь рассмотреть в парне в клетчатой рубашке призраки своего прошлого. Но чем больше я старалась, тем больше истина ускользала от меня. В какой-то момент я пришла к выводу, что все напрасно.

Я ничего не помню. Я ничего не понимаю.

Я схожу с ума.

Это и подтолкнуло меня снова набрать номер, написанный рукой Томаса.

Три мысли огнем жгли мои мысли, пока я слушала гудки.

Угловой стол. Двойное эспрессо. Майкл.

Это невыносимо. Так продолжаться больше не может.

Если сложить все три детали в один ряд, внутри вспыхивало противное чувство горечи и бесконечной потери.

Глава 25

— Добрый день, Джессика, проходите, доктор уже ожидает вас, — приветливая девушка провела меня по белым коридорам с картинами неизвестных художников на стенах. Высокие потолки, белый холодный свет люминесцентных ламп должны вселять покой, но я нервничала все больше, чем ближе мы подходили к кабинету.

— Спасибо, — плохо различаю ее слова.

Сейчас я переступлю порог, и врач скажет, что я ненормальная. Мое место в психушке в комнате с мягкими стенами.

Где я буду сидеть и жевать свои волосы.

Я почти научилась игнорировать внезапно появляющиеся фразы в голове, не относящиеся к настоящему. Может, они относятся к моему размытому прошлому?

— Добрый день, присаживайтесь, — высокий статный мужчина в очках указал мне рукой на стул напротив него. — Меня зовут Абрахам. Я готов вас выслушать и помочь вам.

Я послушно села, не переставая теребить ручку сумки.

— Что вас беспокоит?

— Если честно, я понятия не имею, с чего начать.

Доктор понимающе кивнул и предложил мне воды.

— Можете начать с того момента, когда, как вам кажется, все пошло не так. Ведь признание проблемы — это первый шаг на пути к выздоровлению.

Так и хотелось закричать ему в лицо, что у меня нет никакой проблемы. Только умом я понимала, что есть. Да еще какая. Сделала короткий глоток воды и быстро выдохнула.

— У меня был парень. Боби.

Я молчала. Что еще сказать, ума не приложу.

— Если вам будет удобнее, я могу задавать наводящие вопросы.

— Да, спасибо, так будет лучше.

— Можете рассказать о нем? Что он за человек? Чем увлекался, какие фильмы любил?

В голове лишь белый шум. Я точно это должна знать про своего бывшего парня? Я это вообще знала когда-нибудь?

— Да я собственно даже не знаю. Мы недолго встречались, ничего особенно в нем выделить не могу. Парень как парень, каких сотни. Разве что вспыльчивый характер. И очень любил быть выше.

— Где вы познакомились?

— На благотворительном обеде в церковном приюте. Я там выросла, а он пришел с родственниками.

Доктор кивает и делает пометку в своем блокноте. Так хотелось вырвать этот блокнот и посмотреть, написал ли он уже «Чокнутая» или еще нет.

Ты всегда была немного отбитой.

Встряхиваю головой, прогоняя очередную колкость памяти.

— Вы расстались?

— Да, я его бросила.

— Что послужило причиной такого решения?

— Ммм…не сошлись во взглядах. Он вспылил и прилюдно меня унизил.

— Вас это задело?

— Его слова? Вовсе нет, просто я поняла, что не хочу иметь с ним никаких дел.

— Можете рассказать больше про ваши отношения? Какие они были?

Долго жую ответ, пытаясь сформулировать так, чтоб он не звучал, как оправдание.

— Странные. Мы часто ругались, но стоило мне извиниться, как ссора сходила на нет. Он сразу успокаивался. И постоянно называл меня печенькой, хоть мне это и не нравилось.

— Он мог специально спровоцировать ссору?

— Да, мне кажется, он часто это делал.

— Как вы думаете, зачем он это делал?

— Сделать меня виноватой? На самом деле, без понятия, что у него там в голове творилось.

— За ним наблюдалась подобная привычка навязывать вам чувство вины?

— Да, пожалуй. Он часто любил еще тыкать меня тем, что я из приюта, а он якобы дал мне билет в жизнь.

Доктор что-то снова записал в записную книжку и вернулся к разговору.

— Что вы испытали после того, как расстались с ним?

— Это должно быть прозвучит странно, но я испытала облегчение.

— Вы понимали, что ваши отношения ни к чему не приведут.

— Именно, но…

Я оглянулась на окно, за которым уходящая зима уступала место свежей весне. Доктор терпеливо ждал, когда я продолжу.

— Проблема в том, что в одно утро я проснулась и поняла, что что-то потеряла. Понимаете? Что-то очень важное.

— Вы любили его?

— Боби? — а кого я еще могла любить? — Нет. Не любила.

— Тогда к чему вы можете отнести чувство потери? Вы потеряли комфорт? Или опору рядом с собой?

Все не так. Он задает слишком глупые вопросы.

— Нет, в том-то и заключается самая большая проблема. Я не знаю, что я потеряла. Я этого не помню, словно кто-то взял и вырвал часть воспоминаний, словно страницы книги. В одно утро я проснулась и поняла, что жизнь больше не имеет смысла. Если вообще когда-то имела. К н и г о е д . н е т

— Очень интересно.

— Это точно не связано с Боби. Мне, по сути, плевать на него и на наши отношения. Но в то утро я поняла, что из меня вырвали огромный кусок внутреннего тепла, и у меня никак не получается восполнить эту пустоту.

— Потому что вы не знаете, чего ищете.

А вот это уже ближе к теме.

— Именно так! Я словно слепой котенок тыкаюсь по углам, пытаясь понять и выстроить внутренний мир, который стремительно полетел черти куда.

— Вас пугают большие скопления людей, Джес?

Его вопрос заставил меня призадуматься.

— Нет, скорее нет, чем да. Но в них я чувствую себя…мммм…

— Некомфортно?

— Да, странно. Словно это не мое место.

— Словно вы живете чужой жизнью?

Беру предложенный доктором в начале приема стакан воды и снова делаю большой глоток.

— Словно я раньше жила настоящей жизнью, а сейчас нет. Все выглядит как дешевая подделка. Лишь острое чувство боли и тоски внутри кажется настоящим. Я как примечание на полях собственной жизни, ничего не значащее и ничего не меняющее.

Доктор долгое время молчит, разглядывая свои записи.

— Пожалуйста, продолжайте.

Сказать или нет? Про те самые три столпа, на которых держится мое сумасшествие.

— Есть еще три вещи, которые вызывают во мне бурю эмоций.

— Вы бы отнесли эти эмоции к прошлой «настоящей» жизни?

— В точку. Как бы я ни старалась забыть о них, мое подсознание настойчиво запоминает их все сильнее. Это стало каким-то наваждением. Я ищу того, чего нет. Жду того, кого не знаю. Полный бред.

— Расскажете о них?

— В кафе, где я работаю, есть стол в углу справа. Почему-то меня постоянно тянет смотреть на него, словно там кто-то должен быть, а его нет. А если туда садится какой-то посетитель, но все мои внутренности выворачивает от неправильности. Понимаете? Они не должны там сидеть.