Темный час

Сижу к нему спиной, вглядываясь в бесконечную белизну горизонта.

Глубокое умиротворение растворяется во мне. И глубокая печаль.

— Майкл?

— М? — мурчит в затылок.

— Умирать больно? Я ведь этого совсем не помню, хоть и прошла через это минимум тысячу раз.

Он еще крепче обнимает меня, как будто я намереваюсь сбежать.

— Нет, если это не мученическая смерть. От болезни, например. Когда ты ничего не можешь изменить. Таких я спасти не могу. А если внезапная — нет, не больно. Ты даже понять ничего не успеешь.

Если бы не Майкл, я бы не успела понять, что Боби меня убил. Летела бы уже по бесконечному светлому коридору, оставив короткую земную жизнь за плечами.

— А почему ты всегда молчал? Я думала, ты немой.

— Если Ангелы заговорят в мире людей, человечество сойдет с ума.

Мы снова молчим, наслаждаясь моментом.

— А тебе ничего не будет за… — пытаюсь подобрать слова тому, что между нами было.

Майкл усмехается.

— Нет, мы же не в реальной жизни. Здесь не считается.

Не считается. Только вот у меня внутри все считается.

— Мне не чужды человеческие чувства и эмоции. Я же был человеком. Когда-то.

— А что ты чувствуешь? — я разворачиваюсь к нему, желая понять, что у него на уме. Что прячется за этой непроницаемой чернотой.

Смотрит прямым бескомпромиссным взглядом, заглядывая в самую душу. Когда-то я до истерики боялась этого взгляда, а теперь до дрожи боюсь его потерять.

— Джесс, — если так начинают ответ, то сейчас ты услышишь совсем не то, что хочешь. — Ты же знаешь, что я уйду.

Молчу, пытаясь совладать с бесконечной вереницей мыслей и чувств. Я знаю, что это не может продолжаться вечно. Я проснусь, а кровать рядом окажется пуста. Он искупит свой грех, а я останусь с неразделенной любовью в руках.

Он снова оказался прав. Я не имела права на эти чувства с самого начала.

— Ты уйдешь? — спрашиваю еще раз, словно то, что он только что сказал, в миг изменится.

— Да, Джес, я уйду.

Вот так просто. А ты живи, дорогая, как хочешь со своей любовью.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Я знаю.

— Я люблю тебя.

Признавшись, я повесила ему на шею свои чувства как великий дар. Только сейчас я поняла, что последнее время знала это внутри себя, но боялась признаться. Как крепко я в него влипла.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет тихонько мне в самое ухо, обронив эти слова острыми осколками в душу.

— Но мы не можем быть вместе, верно?

— Нет, не можем.

— Ты же даже не человек. Ты мой Ангел.

— Джес, есть еще кое-что, что я должен тебе сказать.

— Господи, ну что еще? Ты еще не до конца сломал мой мир?

Разворачивает меня к себе лицом, заставляя смотреть прямо в глаза. Бесконечная печаль и любовь в этих черных омутах завораживает и пронзает больнее самого острого лезвия.

— Я не могу тебя отпустить с тем, что сегодня рассказал.

— Что это значит? Ты меня тут оставишь навечно?

— Нет, когда ты проснешься, ты все забудешь.

— Стоп!! Стоп!! Что? Зачем?!

Мой крик выпал ему в ладони, обжигая глотку.

— Пойми! Люди не должны этого знать. Если ты будешь помнить все, что я тебе рассказал и показал, ты сойдешь с ума. Рано или поздно. Но это случится неминуемо. Это сейчас тебе все это кажется настоящим, но по возвращению в свой мир, твой рассудок разделится. Одна часть будет противиться этим знаниям, потому что они противоестественны для людей, другая будет утверждать, что все это было на самом деле.

Ну, это же было все на самом деле! Было? Или нет?

— Но… — мой голос сбивается. — Это же было! Я же не идиотка!

— Твое сознание само воспротивится этой информации. Иначе нельзя.

— Но я не хочу забывать…Я не хочу потерять тебя.

— Я знаю, Джес. Я знаю.

Он прижимается лбом ко мне.

— Прости меня. Я не должен был давать волю своим чувствам. Я вообще все это зря затеял. Прости меня, прости…Прости…

А когда-то я так просила прощения у него, лежащего на моей кровати и истекающего кровью. Я извинялась за то, что причиняла ему невыносимую боль. Как и он мне.

Майкл нежно целует, словно боясь, что я оттолкну его. Но как я могу оттолкнуть его?

Нет, не смею.

— Я вообще забуду тебя?

— Да, словно меня никогда не существовало в твоей жизни. Так будет лучше. Ты не будешь страдать об этом!

Горько. Нестерпимо горько.

— А остальные?

— Они тоже меня забудут.

В горле стоит ком, а слезы щипают глаза так и просятся наружу. Прикладываю немалые усилия, чтобы загнать их туда, откуда они пришли. Не хочу, чтобы Майкл видел, как я плачу. Опять. Да я всю дорогу перед ним только и делаю, что рыдаю напропалую.

— А ты? Забудешь меня?

— Мне это не грозит, — тихонько произносит. — Я буду помнить тебя вечно.

— Обними меня…

Пододвигается ближе и заключает меня в свои объятия. Прижимаюсь к груди, слушая биение сердца и вдыхая терпкий запах.

— Это жестоко.

— Что именно?

— Отбирать у меня любовь, — поднимаю на него взгляд, и одинокая слезы быстро стекает по щеке. Не удержала.

— Я знаю. Но так будет лучше для всех. И для тебя тоже.

— Откуда тебе знать, что будет лучше для меня? Может, я хочу помнить тебя всю жизнь, как бы больно это не было? Ты понимаешь, чего ты меня лишаешь?

Молчит. Я понимаю, что он все равно сделает по-своему. И где-то внутри я понимаю, что так правильно. Понимаю, но не принимаю. Но я не хочу терять его, терять эти светлые чувства, что живут внутри.

— Это мои чувства, ты не имеешь право их отбирать! Не имеешь! — мое возмущение не знает границ. В какой-то момент хочется залепить ему пощечину, но он слишком крепко держит меня в своих объятиях. — Я имею право на страдание! Имею право на разбитое сердце! А ты забираешь у меня даже это?! Да кто ты вообще такой, чтобы решать за меня, что мне чувствовать?!

— Пойми, я не могу иначе. Прости, меня, прости. Это не мои правила… — его взгляд полон печали и сожаления.

— И что? Будешь с небес следить за мной? С кем я сплю, с кем рожаю детей?

Вместо ответа лишь сжимает челюсть.

— Ты же не сможешь не наблюдать за мной?

— Я лишь надеюсь, что ты справишься. И потом, в раю. Я найду тебя.

Он снова крепко меня целует.

И бесконечное Нигде растворяется перед глазами.

Глава 23

Какое дурацкое утро. Оно беспардонно влетело бесконечным звоном будильника в комнату и вырвало из туманных объятий сна. Мне снилось что-то хорошее, я пыталась поймать за хвост ощущение ускользающего счастья, но оно, словно вода, просачивалось сквозь пальцы.

Как я не пыталась, я не могла припомнить, что же мне снилось. Что-то белое и теплое. И безумно счастливое.

Жутко не хотелось идти на работу. Заставить себя встать с кровати было выше моих сил. Лежу, разглядывая потолок, и пытаюсь найти в себе мотивацию встать.

Внезапно необходимость идти на работу показалась столь незначительной и жалкой, померкнув на фоне чего-то великого, фундаментального.

Только я никак не могла сообразить, чего именно.

— Хорошо, детка. Деньги сами себя не заработают.

Пришлось буквально пинками гнать себя под душ. Если я опять опоздаю, Урсула вставит мне по первое число. Она и так была слишком добра ко мне в последнее время.

Последнее время.

Что-то не так было с последним временем. Я так сильно устала от этой работы, что события последних месяцев расплывались в сознании в размытую картину неопытного художника.

Выбравшись из душа, окидываю взглядом свое отражение. В этих глазах что-то изменилось. Они стали более…грустными? Более глубокими?

Так разве бывает?

— Совсем ты заработалась, подруга, — говорю своему отражению. — Надо будет попросить отпуск и сгонять отдохнуть с Боби куда-нибудь.

Боби. Что не так с Боби?

Размытая память услужливо показывает вчерашнюю ссору в кафе. Он прилюдно оскорблял меня, а Берни и Дилан встали на мою защиту. Как я могла забыть, что бросила его?