Тени зимы

Что ж, по крайней мере, я могла с удовольствием оседлать свою лошадь, выбраться на свежий воздух и, хотя бы под охраной, доехать до опушки большого леса. А еще мне удалось раздобыть несколько книг. Но все же часы, проведенные в одиночестве, доставляли мало радости. Здесь было почти как в Бресте, даже похуже. Иногда, гуляя внутри стен Кар-Аэс, мне хотелось провалиться. Не то, чтобы я хотела умереть, но несвобода угнетала меня все больше. Во снах мне иногда удавалось перелететь крепостные стены, но после этого я неизменно падала в темноту.

В конце августа стало еще хуже. Максен с Бедивером поехали осматривать береговую линию обороны. Мне не разрешили сопровождать их, и два воина не отходили от меня, стоило мне выйти из королевского дома. Как-то раз ко мне подкатился один из помощников Максена и нагло предложил заменить Бедивера на время его отсутствия. Наверняка он думал, что если я сбежала от мужа, то почему бы мне не переспать с ним, раз Бедивера все равно нет. Я дала ему пощечину, а он усмехнулся и попытался поцеловать меня. Я пригрозила рассказать Бедиверу о его предложении, когда полководец вернется. Конечно, рассказывать не стала. Зачем ему еще и эти проблемы? Пришлось бы вызывать этого хлыща на поединок. Вот уж позабавились бы люди Максена!

Я то злилась, то впадала в уныние, поговорить мне было решительно не с кем. Часами просиживала на стене у городских ворот, глядя на запад и гадая, когда придет Артур. С надвратной башни мне виделись только край возделанных земель, окружавших Кар-Аэс, и опушка большого леса. Бретонцы боялись леса. Они говорили, что человек в нем непременно заблудится, никогда не найдет выход и будет вечно блуждать в непролазных чащах. Там обитало все чудесное и ужасное вперемешку: черти и боги, чудовища, там стояли стеклянные замки, у стен которых струились заколдованные источники — стоило испить из них, и ты пропал навек. Мне очень хотелось съездить в лес, но меня не пускали.

* * *

Войска Артура пришли в сентябре. Конечно, он знал о линии береговой обороны — наших шпионов в Малой Британии всегда хватало. Бедивер тоже знал о них, но не раскрыл Максену ни одного имени. Артур не стал пытаться взламывать оборону, он предпочел обойти ее. Некоторые из его саксонских подданных заключили договоры о дружбе с франкским королевством к северо-востоку от Бретани. Артур заплатил тамошнему королю золотом за право использовать один из его портов и скрытно подойти к границам Малой Британии. Король франков с удовольствием пошел на сделку, во-первых, предложенная сумма по его меркам оказалась не маленькой, а во-вторых, потому, что франки издавна враждовали с британцами. Бедивер не подумал об этом, и вторжение застало их с Максеном врасплох. Однако отряд Максена стоял наготове на побережье, и большинство дворян Максена со своими воинами заявили о готовности присоединиться к королю. С этими силами Бедивер и Максен поспешили уйти от берега и добраться до Кар-Аэса раньше Артура. Максен мог получать любые припасы от своих подданных, в то время как Артуру приходилось тащить с собой обозы и рассылать людей на поиски продовольствия. Конечно, это тормозило продвижение войск Верховного Короля.

Поспешно добравшись до Кар-Аэса, Максен намеревался отсидеться в крепости, но Бедивер убедил его выдвинуться навстречу Артуру. Он сказал, что Артур не станет тратить свое время на осадные работы, а вместо этого начнет грабить страну, сжигая неубранный урожай на полях. К тому же, сиди Максен у себя в крепости, он мог бы остаться без поддержки основных сил своей армии. Итак, они поспешили на север, планируя устроить Артуру засаду, и только потом отступить к крепости. Такими маневрами можно было добиться отсрочки, потребной на сбор урожая, и дождаться сил ополчения.

Артур пересек границу Малой Британии в конце сентября. Первое столкновение с войсками Максена произошло в первую неделю октября, а к концу того же месяца войска Императора были уже под стенами Кар-Аэса. Тактика задержек, которую рекомендовал Бедивер, частично оправдалась: урожай успели собрать, в крепости скопилось достаточно припасов, чтобы продержаться зиму, а сельские жители припрятали продовольствие и скот, чтобы чем-то питаться зимой. Удалось собрать ополчение, но вовсе не такое, на которое рассчитывал Максен. На его призывы к оружию не ответил юго-восток. Там шпионы Артура усиленно сеяли слухи о том, что война уже кончилась. В Церне и на северо-западе просто не захотели воевать с Артуром. Хотя Малая Британия и не считала себя связанной такими уж крепкими узами с Империей, за долгие годы сложились прочные торговые и хозяйственные связи, и многие бретонцы считали, что Максен поднял мятеж исключительно из-за своих амбиций и поддержки известного преступника. Воины постарше еще помнили, как пришли с младшим братом Максена Браном в Британию, помогать Артуру, когда он только провозгласил себя Верховным Королем, а Максена они не жаловали.

Но и попытки Артура поднять население на борьбу с Максеном не увенчались успехом. Люди гордились Бедивером, а родословную Максена уважали. Так получилось, что Максен оказался в Кар-Аэс с теми же силами, которые у него были в сентябре, то есть со своим собственным отрядом из четырехсот человек. Еще четыреста воинов выставила знать, а на ополчение — примерно тысячу плохо вооруженных и необученных крестьян — надеяться не стоило. С Артуром пришли, как и предсказывал Бедивер, около тысячи воинов: большая часть Братства, а также отряды короля Констанция из Думнонии, короля Уриена из Регеда и короля Эргириада, сына Кау из Эбраука. По численности они уступали силам Максена, но опытом превосходили их. Ударный костяк армии Артура составляла конница. Именно она давала Артуру подавляющее превосходство. Не будь у Максена Бедивера, король потерпел бы поражение в течение недели. Артур расставил полсотни засад, которые Бедивер сумел предвидеть или распознать. Я думаю, что и для Артура, и для Бедивера кампания была похожа на борьбу с зеркалом. Каждый знал другого почти так же хорошо, как себя.

Однажды ночью в конце октября Максен с отрядом вошел в ворота Кар-Аэс. Позади равнину пятнали огненные точки. Увидев их, я схватилась за сердце: это подошли войска Артура.

Бедивер увидел меня на стене, махнул рукой в знак приветствия, но тут же отвлекся на отряд. Действительно, это была проблема — разместить в городе столько людей. Так что возвращаться в дом Максена мне пришлось только в сопровождении стражников. Бедивер вернулся только поздно ночью и сразу рухнул на кровать, успев лишь поцеловать меня и снять сапоги и кольчугу. На следующий день мы поднялись на стены вместе. Братство разбило лагерь между нами и лесом. Блеск знамен Артура окрылил мое сердце.

— Сейчас он не станет разорять страну, — сказал Бедивер. — Пока им хватит продовольствия. Да и потом большие отряды посылать будет рискованно. Мы же можем напасть. В осаде он просто теряет время.

Я с удивлением посмотрела на Бедивера. Что-то изменилось в его лице. Оно стало жестким, возле глаз и в уголках рта появились новые морщинки. Проклятие, о котором он говорил, постепенно разрушало его. Я спросила о первом столкновении.

— Бой получился ожесточенный. Мы потеряли много людей.

— А со стороны Артура?

— Не знаю. Думаю, тоже много. — Тон, которым он ответил, ясно показывал, что эта показная жестокость лишь прикрывает страдание, ненависть к себе и отчаяние.

Через несколько дней Артур разослал отряды фуражиров, и Бедивер тут же повел конницу Максена на лагерь Артура. Я снова наблюдала со стен.

У людей Артура хватало времени подготовиться к атаке. Задолго до того, как всадники Бедивера приблизились, из лагеря вылетела конная колонна и быстро рассредоточилась по равнине. Я напрягала глаза, силясь разглядеть, что там происходит, и слушала разговоры своих охранников. Пожалуй, я впервые наблюдала военные действия собственными глазами. Странное это было чувство: стоять и смотреть, как два самых любимых мной человека стремятся уничтожить друг друга ради справедливости; при этом каждый понимал ее по-своему.