Летнее королевство

Белый жеребец неплохо устроился в нашей конюшне. Он с удовольствием хрупал наш овес и удостаивал вниманием только нашу гнедую кобылку. Господин спорил с отцом.

— Нет, Сион, зерно я оплачу. Знаешь, боевые кони дорого обходятся всадникам. Это роскошь, и ни один хозяин не обязан потворствовать гостю в роскоши.

— Нет, господин, не согласен. Боевой конь для конного воина вовсе не роскошь. У меня хватит зерна; пусть ест. — Отец так и не согласился изменить свои взгляды, хотя лорд Гавейн приводил множество убедительных аргументов.

Воин снова исследовал копыта коня и обеспокоенно посмотрел поверх подков.

— Нет ли кузнеца поблизости? — спросил он с надеждой.

— Ну, какие кузнецы в это время года? — удивился отец. — Вот потеплеет, тогда, может, кто-нибудь и заглянет в нашу глухомань. Ну и в базарные дни, само собой. Но ты не расстраивайся. Мой племянник Горонви неплохо в этом разбирается. Подкуем мы твоего коня.

— Вот это было бы хорошо. Так, может, он и кольчугу мою починит?

— Это, пожалуй, посложнее. Не знаю, получится ли…

— Там немного работы. Просто выправить несколько звеньев, на которые пришелся удар. Потом копье сломалось.

— Надо сказать Горонви, пусть посмотрит.

Лорд Гавейн кивнул, и мы направились к дому. Мой отец извинился и пошел проверить скот в стойлах.

— А как же копье пробило кольчугу? — спросил я. Уж больно мне было любопытно, как это бывает. — Я думал, кольчуга защищает...

— Это было особое копье. Как раз для того, чтобы пробивать кольчуги. Нужен такой специальный наконечник, — объяснил всадник, пока мы поднимались к дому на холм. — Наверное, я выглядел озадаченным, потому что лорд Гавейн улыбнулся и объяснил подробнее. — Видишь ли, кольчуга, как правило, выдерживает бросок копья, если расстояние достаточное. Она защитит от удара меча или ножа, если удар не слишком сильный. Но колющее копье, или острие меча, или просто сильный удар хорошим мечом кольчугу рассекают, как кожу. А ты думал, раз они такие дорогие, то и защиту дают от всего? К сожалению, так не бывает. Но это все же лучше, чем ничего.

— И сколько же эта стоила? — спросил я, осмелев.

— Так я не покупал ее, — улыбнулся всадник. — Я ее отобрал у одного саксонского вождя.

М-да… Наверное, для этого пришлось его убить. Что это было? Сильный удар хорошим мечом? Я посмотрел на украшенную драгоценным камнем рукоять меча лорда Гавейна. Здорово она смотрелась на сером фоне моей старой куртки! Что ни говорите, а всяким военным штукам присуща определенная красота. Она завораживала меня: блеск бронзы и стали, яркие знамена… Как-то раз я видел отряд всадников на южной дороге из Каэр-Легиона в Камланн. Хотя, с другой стороны, все это продается и покупается, и все это — для убийства. Ну и почему я должен восхищаться этим великолепием? Все-таки мне не двенадцать лет, и я понимал цену блеску оружия. Но меч-то действительно выглядел очень красивым.

Вечером лорд Гавейн ел уже с большим аппетитом, чем накануне. Он очень вежливо поблагодарил маму за угощение. Из его голоса исчезла вчерашняя хрипотца, но говорил он по-прежнему тихо. Морфуд, моя старшая сестра, ловко прислуживала ему за столом, посматривала скромно, но глаза блестели. Я был уверен, что она долго будет обсуждать с сестрой нашего гостя. И зачем это женщины обязательно судачат о мужчинах? Ответа я не знал, но мысли мои неожиданно приняли другое направление, и я невольно сравнил себя с нашим гостем. Едва ли я смогу вдохновить кого-нибудь из этих странных созданий на такие блестящие взгляды… В лучшем случае, могу рассчитывать на дружеское расположение сестры. Да и чем особенно вдохновляться? Рыжий, широкий в кости, правда, глаза голубые, как у отца, зато летом веснушки. В общем, не красавец. Правда, все соседи отмечали, что у меня честный вид. Честный фермер из достаточно благополучного клана, как раз в таком возрасте, чтобы обзавестись честной женой и преумножить свой клан. А вот у лорда Гавейна лицо изящное, с высокими скулами и темными глазами; борода, особенно когда подстрижена, придает ему этакое благородство. Одно слово — воин королевского происхождения! Ну, и с какой стати мне надо думать, что это лучше? Да Британии легче было бы обойтись без воинов, чем без фермеров, а короли приходят и уходят. Между прочим, мой клан вел здесь хозяйство еще до прихода римлян. Правда, в нынешней Британии без воинов на этих землях хозяйничали бы теперь саксы, а нам бы пришлось искать себе землю где-нибудь в горах Гвинеда или за морем, в Малой Британии. Это ведь Пендрагон спас нас, а человек, сидящий напротив меня за столом, сражался с тьмой вместе с ним...

Сегодня я ел совсем мало. Мать пристально посмотрела на меня, забирая у меня тарелку, а глазами сказала: «Ладно. Потом придешь и расскажешь, что тебя заботит». А что тут скажешь? «Мама, я хочу пойти с ним. Хочу увидеть Камланн, саксов и войну; хочу бросить семью и разделить его заботы?» Нет, так не годится, это какой-то детский лепет, да и вообще пустая болтовня! К тому же, с какой стати я решил, что лорд Гавейн возьмет меня с собой? А даже если и возьмет, так мать же не отпустит.

Мы сидели у очага, и лорд Гавейн задавал отцу вежливые вопросы о хозяйстве и клане, о земле вокруг Мор Хафрена, о последнем урожае, и очень внимательно выслушивал ответы. Отец осторожно отвечал, подолгу задумываясь над каждым ответом.

— … Надо же их на пастбище отправить. Иногда лучше это сделать даже в середине зимы, если снег не очень глубокий. Теперь-то слишком холодно, они и сами не пойдут. Скотина-то поумнее некоторых…

— Считаешь меня глупее скотины? — Голос лорда Гавейна звучал серьезно, но в глаза плясали смешинки.

— А что я должен считать, коли ты собрался путешествовать, когда все нормальные люди сидят у огня?

— Так ведь и я сейчас сижу у огня.

— Э-э, не так-то просто было уговорить тебя посидеть, погреться. Так зачем тебя понесло в дорогу в такую погоду?

— Видишь ли, я ищу женщину. Выехал еще в начале ноября. По моим представлениям она была здесь лет восемь назад, поздней осенью. Светловолосая женщина на гнедой кобыле, с нею двое слуг, причем у одного из них не хватает половины уха. Глаза голубые. Думаю, что и плащ голубой. Говорит с северным акцентом.

— Из благородных? — спросил отец. Подумал, покачал головой. — Нет, не видел и не слышал о такой женщине. Зачем ты ее ищешь?

— Я... кое-что ей должен. Пока шла война, все было как-то недосуг, а теперь, когда в Британии мир, надо ее отыскать.

— Да почему же посреди зимы? — удивился отец. — И кто она?

Лорд Гавейн смотрел в пол.

— Понимаешь, Сион, это сложная история, долгая… но это дело чести.

Отец пожал плечами, нагнулся, поднял заготовку для чашки, которую начал резать давно.

— Ну, смотри сам. Однако если история длинная, хорошо бы послушать. Глядишь, займем пару вечеров. А тем временем и рана твоя подживет. — Он внимательно посмотрел на гостя. — А все-таки, почему для тебя это так важно?

Лорд Гавейн улыбнулся.

— Горько вспоминать об этом, — задумчиво проговорил он. Долго смотрел в огонь, и, видимо, все-таки решился на рассказ. — Я любил эту женщину, но поступил с ней несправедливо.

Отец повертел в руках заготовку чашки и начал вытачивать ручку, старательно избегая взгляда лорда Гавейна.

— Ты любишь ее до сих пор?

— Бог свидетель, да. Но я должен хотя бы попросить у нее прощения. Я не успел этого сделать, когда мы расставались, и думаю, тем самым причинил ей боль. — Лорд Гавейн надолго замолчал. Он рассматривал свои руки с длинными пальцами, спокойно лежавшие на коленях. Потом собрался с духом и сказал: — Что ж, если угодно, слушай мою историю, Сион ап Рис. Что тут утаивать? Это дело чести, и промолчи я, можно подумать, что я скрываю неблагородный поступок. К тому же, я в долгу перед тобой.

— Рассказывай, — просто сказал отец, продолжая возиться с заготовкой чашки. Дерево под ножом слегка поскрипывало.

Лорд Гавейн сначала поднял глаза к потолку, а потом уставился в огонь. Так обычно все поступают, когда вспоминают давнее и думают, как сказать о нем.