Страница 15 из 70
Я любила Ардана, любила Андле,
Но возлюбленный мой — как твердыня над ними;
Я любила всех сыновей Уснеха.
В зале стало удивительно тихо, воины сидели, пригорюнившись, забыв о своих кубках. Да как это может быть, подумалось мне. Ведь песня известная, они не раз ее слышали! Но я продолжал петь, пытаясь голосом передать сложный ритм и тоску Дейрдре.
Лес Куана, где охотился Андле,
Прекрасный лес на берегах Альбы,
Только времени нам оставалось мало.
Мы построили там свой дом,
И Солнце играло в холмах,
На рассвете, в Глен Этив...
Я спел всё, весь плач Дейрдре. В последней строфе говорилось о любимом береге, оставленном Дейрдре:
… Мой любимый берег!
Волны, песок… Никогда бы я не ушла отсюда,
Где держала за руку своего любимого Найси!
Я в последний раз тронул струны, заставляя их плакать, думая о Дейрдре, красавице, умершей пятьсот лет назад, которая бестрепетно взошла на колесницу и отправилась навстречу своей гибели.
Когда я закончил, в зале было очень тихо, но тишина теперь изменилась. Король Лот долго смотрел на меня, а потом вдруг рассмеялся. Он был доволен.
Я сидел, смотрел на арфу и не верил происходящему.
— Клянусь солнцем, ты хорошо спел! — воскликнул Лот. — Глядишь, и из тебя толк выйдет. Сыграй что-нибудь еще.
— Я... устал — ответ давался мне с трудом. — Отпусти меня, отец. Мне надо отдохнуть.
Улыбка короля погасла.
— Ладно. Иди, отдохни, — кивнул он.
Я положил арфу и ушел, но спиной чувствовал взгляд отца до самого выхода из зала. На самом деле я не устал, и отдых мне был не нужен. Я лежал на койке и неотрывно смотрел на пятно лунного света, ползущее по полу. Отцу понравилось. Бард — почетная должность, не король, конечно, но тоже неплохо. Орлам — прекрасный бард, но, выходит, я не хуже? Я смотрел на лунный свет и думал: «Не слишком ли далеко я зашел по дороге Тьмы, чтобы теперь свернуть с нее?». Чернота свила гнездо где-то у меня внутри, и я плакал, один, в темноте.
Наутро я обнаружил, что Лот и леди Моргауза тоже не спали той ночью. Мой отец напился и пошел в комнату матери, чтобы заявить о своих правах. Она хотела выгнать его, но король решил, что раз он — муж, жена должна быть покорной. Следующие несколько дней мама выходила только в платьях с высоким воротником, скрывающим синяки. Да только король выглядел куда хуже. У него был измученный, больной вид, а леди Моргауза тихонько усмехалась. Я внезапно понял, что пока мой отец пытался получить удовольствие от обладания такой красивой женщиной, какой была его жена, она поглощала его силу и медленно, но верно истощала его. Я не стал думать на эту тему дальше, мне было как-то неудобно.
Август уходил медленно, но все-таки уходил. Уже сентябрь стоял на пороге. Посмотреть со стороны, для меня мало что изменилось. Я по-прежнему тренировался с оружием, брал уроки у мамы, ездил верхом и играл с Мордредом. Но разница все же была. Король Лот приказал всем учиться новым приемам боя верхом, именно тем, с помощью которых Артур выиграл сражение. Сам того не желая, я вдруг из последних превратился в первого, причем не только среди моих ровесников, но и среди старших воинов. Мне недавно исполнилось четырнадцать, я все еще продолжал расти, но я уже знал все уловки конного боя: как достать с лошади пешего воина, как управлять лошадью в условиях ограниченного пространства, как заставить лошадь прилечь, чтобы не заметили противники, и как потом заставить ее быстро встать на ноги, как метать дротик на полном скаку и прочие вещи, требовавшие ловкости и быстроты вместо грубой силы. Всё это я давно отработал во время своих долгих конных прогулок в холмах.
Шпионы отца снабжали нас сведениями о том, что происходит в Британии. Отец очень надеялся, что Артур падет в очередном бою, хотя и не забывал об участи Агравейна и принесенной клятве. Но здесь ему не везло. Артур погибать не собирался. Вместо этого он обложил данью всех королей Британии. Даже церковь убедил платить свою долю, хотя это оказалось нелегко. Со времен последних римских верховных королей вся Британия, кроме саксонских королевств, придерживалась единой веры. Церковь получила от римлян множество привилегий и со временем изрядно разбогатела. Церковные земли и имущество не облагались налогами, от дани их тоже освободили. Ждали, что Артур с уважением отнесется к правам и привилегиям церкви; что он сделает ей щедрые пожертвования. Он же вырос в монастыре на западе Британии, жил вместе с другими сиротами и незаконнорожденными детьми на церковный счет; он просто обязан быть набожным и взывать к Богу перед битвами. Церковь готова была признать его Пендрагоном, несмотря на сомнительное происхождение. И вдруг, вместо того чтобы осыпать церковь дарами, он потребовал от церкви участия в снабжении войск. Разумеется, это вызвало возмущение епископов и аббатов, причем такое, что даже до нас дошли отголоски.
Я не очень понимал, в чем проблема. Хотя Британия уже довольно долгое время считалась христианской, даже Ирландия приняла христианство, на Оркадах знали об этой вере только понаслышке. Я спросил об этом маму.
— Да глупости всё это! — раздраженно ответила она. — Церковь утверждает, что есть один бог, который правит всем миром, и что только она может привести людей к этому богу. Церковники говорят, что природа этого бога — сплошная справедливость и любовь, но сами-то ни о том, ни о другом не заботятся. Но чего у них не отнять — так это богатства. И влияния. Артуру придется с этим считаться, — закончила она с улыбкой.
— Ну и что? Если они против Артура, вы с отцом попробуете заключить с ними союз? — спросил я.
Мама нахмурилась.
— Они не захотят союза с язычниками и еретиками. Я же для них еретичка! Хотя для них любой, кто не разделяет их веру — еретик, и никто не будет разбираться, во что он там верит на самом деле. Когда я покидала Британию, одно радовало: мне больше не придется выслушивать ворчание их священников! Если они с нами объединятся, над ними вся Британия смеяться станет! Как это — выступить против Верховного христианского короля? Нет. Им придется подчиняться Артуру, поскольку у него власть, и он в любой момент готов ей воспользоваться. Но втайне они, конечно, будут подыскивать другого короля.
И мама с Лотом, действительно, не стали посылать гонцов ни к одному епископу, даже после того, как Артур потребовал от церкви принять участие в снабжении войск. Но отец выслушивал все новости и продолжал надеяться. Когда Артур рассчитался с Бранном за помощь и отправил его домой, в Бретань, Лот не спал всю ночь, диктуя послания. Король часто появлялся в казармах, чтобы посмотреть, как воины осваивают новые способы ведения боя, да и сам тренировался до седьмого пота. Он начал подумывать о том, чтобы присоединить к нам северные Гебридские острова, возобновив старую вражду с Энгусом Макером из Далриада. Но из его планов ушел былой задор. Мой отец больше не собирался управлять Британией с помощью марионеточных королей. Теперь в Великобритании появился новый хозяин — король Артур.
Мама тоже строила планы. В сентябре в новолуние, в полночь мы закололи черного ягненка. Я придерживал его за голову, когда мать каменным ножом перерезала ему глотку, а потом долго изучала его внутренности. Ягненок еще дергался, а кровь все текла и текла из его горла. Ясно было, что внутренности ничего хорошего маме не сказали, хотя ничего объяснять мне она не стала. В конце концов, на следующий день я прямо спросил ее, почему она не может уничтожить Артура, как уничтожила его отца.