Страница 75 из 93
Глава 17
Середина октября ознаменовалась хорошими новостями, почерпнутыми из лондонских военных радиожурналов. Лорды Адмиралтейства поведали миру, что силы обороны базы Скапа-Флоу обнаружили и утопили немецкую субмарину «U-47», пытавшуюся прорваться в главную гавань Гранд-Флита. Поскольку отбомбились по тевтонам на мелководье, половина экипажа «U-47» выжила, выбравшись из выскочившей на поверхность лодки, в том числе и командир, отважный но невезучий Гюнтер Прин.
Вот же судьбы ирония, в нашей реальности Гюнтер после утопления «Ройял Оука» был принят фюрером, все высшие награды рейха получил (ну, почти все) кумиром для тысяч и тысяч молодых «арийцев» стал, по его примеру пошедших на службу к «папаше Деницу». А сейчас Прин первый командир подводной лодки угодивший в плен, корабль свой угробивший из-за неумелого командования. Правда, жив остался, не сгинет без вести в марте 1941 года, плюс не утопит за полтора года почти три десятка транспортов, в основном британских. В этой, «сдвинувшейся» реальности завязка битвы за Атлантику иная. Так, «U-39» не выходила в атаку на авианосец «Арк Ройал» и не была уничтожена сворой эсминцев эскорта, так что не попали в плен подводники с «тридцать девятки», вернулись, скорее всего на базу. С другой стороны не отличилась легендарная «U-29», не столь удачно стартовала — не утопила авианосец «Корейджес». В общем и целом похвастаться Дёницу перед Гитлером по итогу первых недель, особо и нечем…
Кстати, по шифрам вопрос интересный — наверняка немцы считают, да что там, просто обязаны считать, что шифровальный аппарат лодки Прина захвачен противником. Вследствие чего коды сменят, это даже можно не обсуждать. Впрочем, тема «Энигмы» она долгоиграющая, вечная борьба дешифровщиков и шифровальщиков, позже эпично воспетая киношниками. Но подлодки в ходе большой войны всенепременно будут гибнуть, захватываться противником, а там и шифры, там и новые сюжеты. М-да, как пошла война на море с первых минут по иному сценарию, начиная с «нечаянного» боя польских эсминцев с «Кёнигсбергом», так и первый блин у подплава рейха вышел «здесь» комом, а не триумфом «U-47» и «двадцать девятой» как «у нас»…
Жаль, что вся информация по разворачиванию германских рейдеров уже неактуальна — наверняка после фиаско у Скапа-Флоу новые вводные получены командирами «Альтмарка», «Дойчланд», «Адмирал граф Шпее» и прочих и по иному закрутится война на море. Да и на суше запросто могут быть изменения, не бабочка раздавлена, а целая германская субмарина с подготовленным экипажем в руках противника. Вдруг да Гудериан уговорит Гитлера перебросить драгоценные ресурсы со строительства флота на танковые колонны…
Никогда не числил себя англофилом, потому и особых церемоний с «сэрами и пэрами» разводить не намеревался, чем проще, тем доходчивей, в эдаком «чисто германском» стиле и повёл игру. Сотрудник британской миссии в Риге невзрачный и неприметный Оливер Фишер, после двух дней наблюдения схваченный за глотку (в буквальном смысле) неизвестным амбалом в собственном подъезде, внимательно выслушал инструктаж как воспользоваться информацией, заключённой в нескольких листах, заботливо ему в карман положенных. И, конечно же, кому из чинов Адмиралтейства следует в первую очередь доложить о инициативно пошедших на контакт германских моряках антинацистах. Прихватил бритиша так, чтоб ничего тот не мог зафиксировать даже глаза краешком, но лояльности и уверенности в правдивости передаваемых сведений, влил в Оливера через «Слияние» немеряно. Конечно, могли в Скапа-Флоу и просто так, случайно «прищучить» Прина, иные пошли расклады, немного, но иные. Однако после радиожурнала из Лондона, после ликования диктора, слюной восторга брызжущего аж до Риги, проследил Фишера через три дня, через пять, через неделю. И вычислил двух матёрых, с повадками крупных хищных кошек джентльменов, очень и очень грамотно, на почтительном расстоянии (но такие ухари вмиг рядом окажутся, уж поверьте) сопровождающих ничем доселе непримечательного чиновника. Значит — дошла депеша. Да и сам тёзка диккенсовского персонажа кепку потёртую сменил на элегантную шляпу оговорённого серо-стального цвета, маякуя о желании плодотворно сотрудничать и далее. Есть, есть моя доля в утоплении «сорок седьмой», поверили! Так и было отчего встать на уши морской разведке — расклад по проблемам с торпедным оружием, распределение командиров и наиболее выдающихся специалистов подплава по субмаринам и планы по развёртыванию «волчьих стай», районы, приблизительный состав, замаскированные под нейтралов суда снабжения. Все эти сведения устаревают невероятно быстро, так что далее я лордов Адмиралтейства порадовать не смогу сверхсекретами, оттого и важно в начальной стадии поспособствовать угроблению «у-ботов» и элиты подводного флота Германии по максимуму.
Пока дойчи и бритиши упражнялись на морях, не намереваясь развязать масштабную войну в воздухе, а Франция шла чётко по лекалам «странной войны», Советский Союз и Финляндия провели второй раунд переговоров, закончившихся предсказуемым пшиком. Только вот есть у Кремля козырный туз в рукаве, — пребывая в Москве под личиной мистера Бонда я «нарисовал» (очень красиво, кстати) бериевцам полный расклад по «линии Маннергейма». Наиподробнейше, до деталей мельчайших расписав всё что знал и помнил — от дотов «миллионников», до особенностей противотанковых бетонных нашлёпок-надолбов и секторов обстрела каждого дота, плюс несколько раз в «финском» отчёте, делал упор на прекрасно подготовленные лыжные батальоны финской армии. Глядишь и додумается Мерецков до организации своих лыжных частей заблаговременно, так-то физкультурников едва ли полстраны, не зря же на значки ГТО сдавали нормативы да в трусах маршировали по площади по Красной. Теперь Генштабу РККА и разведку «линии Маннергейма» проводить не надо, если, конечно, поверят информации от «англичанишки». Хотя тут как раз сомнений особых нет, всё равно начнут проверять, сообразят, — сплошь правда, никакая не деза. Посмотрим, посмотрим на сталинских орлов в действии, прорвут малой кровью оборону «белофиннов» на Карельском перешейке и «советизируют» Финляндию, или же и «здесь» ограничатся Выборгом.
Настраиваю старенький но «приёмистый» радиоаппарат на Москву, но уловив гримасу неодобрения соседа — Жарова Вениамина, «местного Гиляровского», так он представился при знакомстве, нашёл какой-то радиоконцерт дойчей, отметил «одобрение» на челе акулы пера и отошёл к продавленному креслу.