Страница 6 из 40
А Дженнер готовился к следующей, самой ответственной, самой опасной операции. Чтобы доказать, что прививка действительна, надо привить Джеймсу Фиппсу уже не коровью, а настоящую, человеческую оспу. Если мальчик не заболеет… Если не заболеет?.. Ведь это первый опыт. И подопытным существом служит не крыса, не кролик, а человек. На карту ставится жизнь мальчика, жизнь самого Дженнера (его могут растерзать, в случае неудачи, еще до суда) и, главное, самая идея спасения человечества от болезни, которая производит не меньшие опустошения, нежели чума.
Дженнер слишком долго готовился к этому решающему опыту, чтобы отступать. И еще он вспоминал, как в детстве перенес тяжелую форму оспы. Он выжил чудом. Ему было тогда восемь лет, столько же, сколько сейчас Джеймсу Фиппсу.
И вот — это было 1 июля того же 1796 года — Дженнер взял гной из язвы человека, больного натуральной оспой, и ввел его в надрезы на плече Джеймса Фиппса. На месте надреза появилась краснота. Дженнер не отходил от мальчика ни днем, ни ночью. Но Джеймс спал спокойно и только иногда во сне порывался расчесать место прививки. Мальчик не заболел. Краснота исчезла, на плече ребенка остался лишь шрам.
Дженнер продолжал изучать оспу и делал прививки всем желающим. Он навещал семейство Фиппсов. Рослый крепкий Джеймс вел доктора в сад и показывал ему розы, за которыми любил ухаживать. Много лет спустя, когда Джеймсу было уже около тридцати, Дженнер подарил ему дом…
Дженнера называют благодетелем человечества. Его метод вакцинации (от латинского «вакка» — корова) применяют и сейчас во всем мире. Ему воздвигнуты памятники в Лондоне и в Булони. А что творилось после первых прививок, сделанных Дженнером!
Ученый муж из Лондона:
— Ах, этот вульгарный сельский лекарь с его коровьими прививками? Сомнительно, очень сомнительно. Во всяком случае, тут нет ничего от науки, и его статью нельзя печатать. Нет, нет…
Лавочник:
— Дженнер настоящий безбожник, хоть он и сын священника. В прежние времена за этакое богохульство поджарили бы пятки на костре. Надо же так придумать — вводить человеку скотское начало! Тьфу…
Дамы в гостиной:
— Ужасно, ужасно… Мне сказал один знающий человек, что у несчастного мальчика Фиппсов вырастут рога…
— Да, да, я слыхала, что у всех, кому делают эти чудовищные прививки, лица постепенно становятся коровьими.
— И не только. Я знаю наверно, что дочь одной почтенной леди, после того как ей привили эту скотскую болезнь, эту коровью оспу, обросла шерстью и стала мычать. У многих детей, которым сделали коровизацию, уже выросли рога, и дети бегают на четвереньках…
Все же пришла слава к Эдуарду Дженнеру еще при жизни. В его честь в Лондоне выбили Большую золотую медаль. Английский парламент выдал ему две денежные награды — в 10 и 20 тысяч фунтов стерлингов. Русская императрица, жена Александра I подарила ему перстень с крупным бриллиантом. Первого русского мальчика, Антона Петрова, которому привили по методу Дженнера коровью оспу, нарекли Вакциновым. И даже Наполеон I, ненавидевший Англию, упорно воевавший с ней, чтил Дженнера. Однажды Наполеона попросили освободить английского пленного. Наполеон отказал. Тогда ему сказали, что за пленного просил Эдуард Дженнер.
— Ну, Дженнеру я ни в чем не могу отказать, — развел руками Наполеон и подписал приказ об освобождении пленного.
В своей армии Наполеон ввел прививки оспы по методу Дженнера.
В 1811 году Норвегия первой приняла закон об обязательных прививках оспы. Следом за Норвегией такой же закон приняла Швеция (1816 год). В самой Англии прививка оспы стала обязательной лишь в 1853 году, спустя 30 лет после смерти Дженнера.
В России до Великой Октябрьской революции от оспы умирало ежегодно множество людей. Эпидемии возникали то в одной, то в другой губернии, распространяясь без препятствий, так как царские власти не считали нужным вводить обязательные прививки. И лишь 10 апреля 1919 года за подписью В. И. Ленина был издан декрет Совета Народных Комиссаров «Об обязательном оспопрививании». С того времени оспа пошла на убыль, а ныне вовсе покинула нашу страну.
Не следует думать, что все человечество начисто избавлено от оспы. По статистике, которая ведется Всемирной организацией здравоохранения, за шесть лет, с 1953 по 1959 год, оспой болело во всех странах мира больше восьмисот тысяч человек. Чаще всего она поражает людей в странах Азии, особенно в Индии — здесь прививки не обязательны. Многие уклоняются от прививок из-за всяческих суеверий и религиозных предрассудков.
Советский Союз посылает сотни миллионов доз вакцины в те страны, где оспа еще бесчинствует. Чтобы избавить человечество от оспы начисто, нужно всем жителям планеты сделать по три прививки. Надо надеяться, что науке удастся преодолеть предрассудки и оспа исчезнет.
Кто же все-таки вызывает оспу? Даже через сто лет после первых дженнеровских прививок наука не могла еще дать ответа на этот вопрос. Как ни изощрялись биологи и врачи, они не могли обнаружить в гное, взятом из оспенных язвочек (пустул), никаких микроорганизмов. На всех стадиях развития болезни содержимое пустул оказывалось стерильным, лишенным каких бы то ни было возбудителей, видимых в микроскоп.
Виновника удалось выследить лишь в двадцатом столетии. Он принадлежал к тому же племени, что и возбудитель табачной мозаики, доставившей столько хлопот Дмитрию Ивановскому. Оба — из мира сверхмалых созданий, мира, лежащего за пределами линнеевского «хаоса».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава третья
Ивановский
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В феврале 1892 года он появился на трибуне конференц-зала Российской Академии наук. Председательствующий на ученом заседании объявил:
— О мозаичной болезни табака. Сообщение кандидата наук господина Ивановского.
Текст сообщения был самый обыденный, выдержанный в бесстрастном академическом тоне:
— Два года назад я совместно с Половцевым описал одну весьма распространенную болезнь табака, которую мы назвали оспой и причины которой мы тогда обсудили. При этом мы высказали предположение, что описанная Адольфом Майером в Голландии мозаичная болезнь табака распадается собственно на две совершенно различные болезни, из которых одна (по Майеру — вторая фаза мозаичной болезни) является изучаемой нами оспой. Майер спутал оспу с мозаичной болезнью, вероятно, не предполагая, что на одном листе могут быть две болезни. Больное ослабленное растение, видимо, легче заболевает новой болезнью, и ничего удивительного нет в том, что на листья, пораженные мозаикой, могла напасть и оспа. Между тем, разграничить эти болезни необходимо, так как они имеют совершенно различную природу.
Дальше Ивановский подтвердил три вывода из четырех, сделанных Майером: сок растений, страдающих мозаичной болезнью, заразен; сок больного табака утрачивает свои заразные свойства при нагревании до температуры, близкой к точке кипения; болезнь следует приписать «заражению посредством бактерий». Четвертый вывод, к которому пришел Майер, — будто сок больных мозаикой листьев, профильтрованный через двойной слой фильтровальной бумаги, теряет свои заразные свойства, — этот четвертый вывод Ивановский решительно оспаривал:
— Я же, однако, нашел, что сок больных мозаикой листьев сохраняет свои заразные свойства даже после фильтрования через свечу Шамберлена.
Именно в этой фразе, которая цитируется ныне во всем мире в сотнях научных работ, заключена сущность открытия Дмитрия Ивановского… Это ново, это неожиданно для того времени.
Но ученое собрание, перед которым Ивановский лихорадочно собирает на трибуне свои листочки, кажется, не очень потрясено. Зал безмолвствует.
Сообщение «О мозаичной болезни табака» (доложено 12 февраля 1892 года) было опубликовано на немецком языке в «Известиях Академии наук» тогда же. На русском языке оно впервые увидело свет спустя 61 год, в сборнике избранных произведений Ивановского. Правда, в том же 1892 году статья Ивановского, более пространная, чем его сообщение в Академии наук, была напечатана в петербургском журнале «Сельское хозяйство и лесоводство», а вскоре вышла и отдельной брошюрой. Так что не только ученые, но и вообще русская интеллигенция, интересующаяся прогрессом науки, могла познакомиться с открытием сразу же, по свежим следам.