Ухаживания за Августиной

В центре комнаты стоял деревянный стол. Одна из ножек была сломана, ее поддерживала стопка книг. На нем было расставлено около дюжины красных стаканчиков. Сорен шагнул вперед, чтобы осмотреть их, но в последнюю секунду я схватила его за руку, указывая на арбалет, висевший в кобуре на стене.

— Осторожно.

Сорен сделал паузу.

— Как ты думаешь, что может спровоцировать его работу?

Я последовала взглядом за проволокой к столу, к стопке книг.

— Наверное, это как-то связано со стаканчиками.

— Очевидно.

Я оценила стаканчики. Жидкости были разных оттенков радуги. Ни одна из них не была особенно странной — большинство из них выглядели как сок или выпивка.

Я потерла висок.

Рядом со мной кашлянул Сорен.

Мы обменялись взглядами.

— Напитки — это очередная приманка, — понял он, оглядывая комнату и снова кашлянул. — Вот черт. Давайте искать разгадку, в воздухе какой-то странный запах…

Я осмотрела помещение. Мое зрение расплывалось, как расфокусированный фотоаппарат, и лишь на короткое мгновение, когда по взгляд сфокусировался я увидела маленький клочок пергамента в пасти медведя. Осторожно, чтобы не задеть проволку, я поспешила к нему и выхватила его из пасти зверя. Сорен схватил меня за руку и вытолкнул нас из хижины, и мы, спотыкаясь и тяжело дыша, спустились по лестнице.

Я присела, положив голову между коленями. Живот сводило, но не от боли. Возможно, это реакция на тревогу.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Как ты думаешь, что это было?

— Думаю точно не что-то токсичное, — сказала я. — Ведь клуб должен следовать каким-то законам.

Сорен не выглядел таким уж уверенным. Он поднялся на ноги.

— Что написано в подсказке?

Буквы поплыли по странице, но через несколько мгновений я смогла разобрать предложения.

Тебя приз ожидает, но медлить нельзя.

Ушам своим верь, но в команде вы совсем не друзья.

Там, куда сворачивает путь, я буду ждать тебя.

Мы с Сореном переглянулись. Мы оба понимали, что это сотрудничество не более чем временное.

— Старшие члены клуба никогда не примут тебя, — сказал Сорен. — Даже если ты выиграешь их знаменитую охоту.

Я оценила его. Его глаза, казалось, светились неестественным цветом, и я быстро отвела взгляд, насторожившись. Я передала ему подсказку, заранее запомнив ее. Сорен с благодарностью принял ее и скрылся на тропинке, его фигура колыхалась, как дерево на ветру.

Там, куда сворачивает путь…

Я повернулась и направилась в обратную сторону. Не успела я пройти около пяти шагов, как мир вокруг стал казаться воздушным и легким, словно бревна и камни освобождались от сковывающих их пут. Звезды создавали на небе узоры — сферы, треугольники и квадраты, которые то растягивались, то сжимались.

Вдалеке кто-то позвал меня по имени, и я двинулась к нему. Деревья становились все выше, устремляясь к небесам.

Краем глаза я уловила какое-то движение, и я резко развернулась, ахнув, когда столкнулась лицом к лицу с массивным оленем, у которого была рыжая шерсть. Он был выше меня на целую голову, а его рога по форме напоминали руки скелетов. Олень поднял голову и посмотрел прямо на меня.

— Скажи парню, что ты его любишь, — произнес олень, его морда двигалась над словами так, что я не могла прочитать, но все равно поняла.

— Какому парню? — спросила я.

На мгновение мне показалось, что он собирается ответить, но что-то заставило его замереть. Уши его насторожились, он уставился на другой берег озера, а затем развернулся и унесся прочь. Он исчез так же быстро, как появился.

Я посмотрела на озеро и остановилась. На другом берегу стояло бесчисленное множество фигур в капюшонах, двигавшихся одна за другой, как стая ворон. Один из них поднял руки, обнажив арбалет, стрела которого была направлена прямо на меня.

Мои ноги стали как цемент.

Фигура в капюшоне не выстрелила, но и не убрала прицел. Затем, щелкнув пальцами, он нажал на спуск, и стрела полетела по воздуху…

Я упала назад и продолжала соскальзывать. Мои руки тянулись, хватаясь за что-нибудь, за что угодно. Грязь и листья запутались в моих волосах, а простыня болезненно скрутилась вокруг меня…

Боль пронзила мои конечности, когда я столкнулась с деревом. Толстый ствол остановил меня. Вокруг меня мир закружился и завертелся. Мне потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться, и еще больше времени, чтобы освободиться от простыней.

В конце концов я поднялась на ноги, опираясь на дерево.

Впервые в жизни я начала серьезно сомневаться в своей сообразительности. Но лишь на мгновение — ведь вверху лежал путь, по которому я пришел, включая развилку тропы, где стоял деревянный указатель.

Я перебралась через мшистое бревно и направилась к ориентиру.

Там, куда сворачивает путь…

Поскольку я уже была вся в грязи, то без всякого стеснения встала на колени и стала копаться во влажной земле. Она застревала под моими ногтями, и я проклинала себя, пока мои пальцы не наткнулись на что-то твердое. Я выдернула это из земли.

В моих руках лежал олений рог, выструганный и резной.

Я победила.

***

Холодный утренний ветерок пронесся над озером. Деревья склонились над берегом, их опадающие листья пускали рябь по поверхности, искажая мое отражение. По мере того как становилось светлее, я все больше приходила в себя и начала замечать то, чего не замечала накануне: порезы на коленях, засохшую кровь на ладонях, прореху на спине пижамы.

Пальцы онемели и похолодели, но продолжали сжимать добытый трофей.

В душе появилось странное чувство. Та девушка, которой я была вчера, стала отголоском, незнакомкой. Я чувствовала себя странно в своей коже, но не неуместно.

Было что-то комически-стереотипное в том, что студент колледжа чувствует себя так, будто наконец-то нашёл себя после неудачной наркозависимости. Впервые в жизни я почувствовала себя на свой возраст. Я была восемнадцатилетней девушкой, которая совершила нечто противозаконное, выжила и теперь смотрела на мир по-новому.

Возможно, моя тетя была права, когда говорила мне, что я должна извлечь максимум пользы из этого времени в моей жизни.

Птицы пели утренние песни, утки пробегали рядом, их утята бежали следом. Сбоку зашелестел куст, и из зарослей выскочил кролик. Он обнюхал все вокруг, поднял голову, навострил уши и скрылся в листве.

За спиной зашелестела листва, послышались шаги. На плечи мне накинули плащ, и Риккард сел рядом со мной, его волосы были в беспорядке.

— Я искал тебя несколько часов, — сказал он.

Я протянула ему олений рог.

Риккард взглянул на него и слегка улыбнулся.

— Ты победила, — улыбка исчезла, когда он увидел кровь на моих руках. Осторожно он отдернул мою руку от трофея, оценивая ущерб. Я наблюдала, как он начал замечать другие порезы и царапины, хмуря брови с каждым новым открытием. — Есть ли хоть сантиметр кожи, который ты не ушибла?

Мы погрузились в комфортное молчание, хотя Риккард и продолжал бросать на мои колени едва скрываемые взгляды.

— Я сейчас вернусь, — пробормотал он.

Через несколько минут он вернулся, неся в руках аптечку. Я молча положила ноги ему на колени и позволила промыть порезы и царапины. Прислонившись головой к деревянному столбу, я наблюдала за его быстрыми осторожными движениями. Никто никогда не ухаживал за мной подобным образом, но я не могла припомнить, чтобы у меня когда-нибудь были травмы. Даже в детстве я не могла припомнить случая, чтобы я искала пластырь.

— Все готово, — мягко сказал он.

Я не убрала ноги с его колен.

Риккард встретил мой взгляд. В утреннем свете золото его глаз выглядело как пойманный солнечный свет. С минуту мы смотрели друг на друга, воздух был тяжелым от нерешительности и понимания.

— Мне любопытно, — пробормотал он, голос был мягким и убаюкивающим.