Страница 91 из 114
На следующий день, 18 июля, Литвинову принесли экстренные выпуски газет. Они сообщали, что в Испании вспыхнул мятеж против республиканского правительства.
Литвинов помрачнел и сказал «монтрёйцам»: «Грядут трудные времена…»
Глава десятая
Трудные годы
Летом 1936 года Испания навсегда вошла в сердца советских людей. Повсюду проходили митинги солидарности, все хотели ехать в Испанию, быть рядом с Хосе Диасом и Пасионарией. «Но пасаран!» – с чисто испанским темпераментом скандировали на митингах в Рязани и Туле, следили по карте за маршрутом парохода «Комсомолец», который вез медикаменты в Испанию, и завидовали его матросам. Река Мансанарес стала такой же родной и близкой, как Нева или Волга, а когда итальянский корпус разгромили под Гвадалахарой, советский народ ликовал. На каждой улице появились доморощенные стратеги, предсказывавшие ход военных событий.
А потом в Москву, в Иваново и в другие города привезли черноглазых ребятишек из Мадрида, Валенсии, Аликанте и других испанских городов. Тысячи людей предложили взять их в свои семьи. Для испанских детей были созданы все условия для жизни и учебы, Советская страна стала для них матерью, согрела и одарила любовью. А когда юные испанцы появлялись на собраниях и митингах с поднятыми вверх крепко сжатыми маленькими смуглыми кулачками, поднимался лес рук в ответном приветствии.
Фашистский мятеж и последовавшая итало-германская интервенция в Испанию преследовали цель не только ликвидировать испанскую демократию, но и отрезать Англию и Францию от их колониальных владений, создать угрозу Франции с тыла. Вместе с тем Испания рассматривалась Гитлером и Муссолини как полигон для испытания оружия, необходимого в будущей большой войне.
В 1936 году эту войну можно было задушить в зародыше. Италия была основательно потрепана в эфиопской войне, переживала серьезные экономические трудности, в стране росло недовольство авантюрой Муссолини. Германия не была достаточно сильна, чтобы осмелиться противостоять фронту демократических стран. К концу 1936 года вермахт насчитывал четырнадцать армейских корпусов, в общей сложности миллион солдат. Германия не была готова к большой войне. Решительные действия Англии и Франции, которые обладали мощными военно-морскими флотами в Атлантике и Средиземном море, сразу же парализовали бы итало-германскую интервенцию в Испании.
Позиция СССР в этом вопросе была предельно ясной: Советское правительство призвало к решительным действиям против любых агрессоров и готово было поддержать санкции против фашистских держав.
Однако европейская трагедия началась не в ночь на 18 июля 1936 года. Она была заложена в антисоветизме европейских держав, которые не отказались от мысли любой ценой, любым путем если не уничтожить, то по крайней мере предельно ослабить Советский Союз, сделать его второстепенной державой. Этой цели и должна была послужить Германия.
Успехи демократических сил во Франции и Народного фронта в Испании, свергнувшего диктатуру Примо де Ривера, испугали реакционные круги во всем мире, активизировали антисоветские силы в Англии, Франции, США. За месяц до начала фашистского мятежа английская газета «Дейли мейл» писала: «Если зараза коммунизма, распространяющаяся сейчас в Испании и Франции, перекинется на другие страны, то самыми полезными друзьями Для нас оказались бы два правительства – германское и итальянское, уничтожившие эту заразу на своей земле».
Три года – с момента фашистского мятежа в Испании до начала второй мировой войны – отмечены последовательной борьбой Советского Союза и его дипломатии за мир, против происков агрессоров в различных районах земного шара. Литвинов был одним из активнейших участников этой борьбы.
27 ноября 1936 года республиканское правительство Испании поставило на Ассамблее Лиги наций вопрос об итало-германской интервенции. Советский Союз поддержал испанского делегата. На чрезвычайной сессии Совета Лиги наций в декабре 1936 года советский делегат потребовал принятия срочных мер против интервенции фашистских держав.
Усилия советской дипломатии сразу же натолкнулись на противодействие правящих кругов Англии и Франции. Вопрос об итало-германской интервенции был изъят из ведения Лиги наций и передан в специально созданный Комитет по невмешательству в испанские дела.
Советский Союз вошел в Комитет по невмешательству, чтобы хоть как-то влиять на политику западных держав, предотвратить расширение агрессии. Но Англия и Франция делали все возможное, чтобы превратить этот орган в ширму, прикрываясь которой можно было прекратить всякую помощь испанскому правительству.
В те дни Александра Михайловна Коллонтай, находившаяся в составе советской делегации в Лиге наций, писала в Стокгольм своему близкому другу и секретарю Эмми Лоренсон: «Фаталистический» взгляд на мировую обстановку типичен для Женевы. Сердце обливается кровью, когда видишь, как здесь обращаются с Испанией… Страшно. Я просто несчастна и возмущена…»
Литвинов большую часть времени проводит в Женеве. Там идет сейчас сражение против главного врага – Гитлера. Он вдохновитель войны в Испании – прелюдии к мировому пожару, и с трибуны Лиги наций эту мысль надо донести до сознания всех народов.
Основные положения внешней политики Советского Союза определены правительством. В соответствии с этими положениями и действует Литвинов, мобилизует в этом направлении весь дипломатический аппарат, готовит свои речи здесь же, в Женеве.
Перед заседаниями он обычно прогуливается по набережной Женевского озера. Там он может сосредоточиться, подготовиться к очередному выступлению. Иногда уезжает в деревушку Грей возле Ниццы. В маленьком деревенском ресторанчике его хорошо знают. Он заказывает кружку пива и какое-нибудь острое блюдо. Перечитывает газеты, размышляет. Вокруг тишина: горы, внизу стелется долина. Повсюду безмятежная радость бытия. Но он знает, как обманчив покой: Европа и мир идут к большой войне. Английские и французские представители продолжали опасную игру, неизменно пытались доказать, что Литвинов преувеличивает опасность, исходящую из Германии, сгущает краски.
– Не следует опасаться рейха. Гитлер говорит, и только. Надо помнить, что лающие собаки не кусаются, – говорили ему.
– Я знаю, что лающие собаки не кусаются. Но я не уверен в том, что это знают собаки, – парировал Литвинов.
Советское правительство оказывало помощь испанскому народу, предоставило кредит на сумму в 85 миллионов долларов для закупки оружия, советские добровольцы сражались за республиканскую Испанию, военные советники оказали огромную помощь в создании регулярной Народной армии. В Испанию отправлялись пароходы, груженные медикаментами и продовольственными товарами. Италия и Германия начали пиратские нападения на торговые суда разных стран. Некоторые английские и французские корабли вместе со своими экипажами пошли на дно. Были потоплены советские пароходы «Тимирязев» и «Благоев».
Англия и Франция предложили созвать конференцию средиземноморских и черноморских держав и обсудить вопрос о мерах обеспечения безопасности мореплавания. Конференция проходила в Нионе с 10 по 14 сентября 1937 года. Литвинов выехал в этот небольшой городок близ Женевы. Как всегда, добивался конкретных решений.
Телеграфируя в НКИД о начале работы, Литвинов информировал: «Сегодня делались попытки убедить меня отказаться от всякого выступления на конференции… Мотивировка – важно быстро провести конференцию и немедленно приступить к охране Средиземного моря. Я им ответил, что стою тоже за быстроту действий, но что если охрана Средиземного моря начнется на полчаса позже, то никто нас в этом упрекать не будет. Конференция была созвана без консультации с нами, и мы не можем, как статисты, молча выслушать речь председателя без определения отношения моего правительства к проблемам, связанным с конференцией…
Я раскритиковал пункт об уничтожении подводных лодок только в случае несоблюдения Лондонской конвенции, которая имела в виду военное, а не мирное время.