Страница 31 из 97
Агнесса прикусила нижнюю губу, посмотрев в сторону кассового окна, и нахмурилась.
— Ты же понимаешь, что это звучит не слишком безопасно... для приличной девушки?
Честер фыркнул, облокотившись на пыльную подставку для бумаг, заметил это и, чертыхнувшись сквозь зубы, принялся отряхивать испачканный рукав пиджака.
— Небезопасно это для одинокой девушки, а ты будешь с сопровождением! Ты же не думала, что я тебя брошу? — с видом оскорблённой невинности он посмотрел на Агнессу.
— А с чего бы тебе помогать мне? — отвергнуть подозрения всё же было не так-то просто, хотя каждое слово, каждое его предложение было подчёркнуто искренним.
Возможно, именно это и настораживало сильнее всего.
— Ты меня дважды не сдала бобби. Не подняла шум, хотя могла, а ведь сразу видно, что ты из «приличных», — это слово он произнёс чуть ли не как ругательство, но при этом совершенно не обидно. — Поступила со мной по-человечески. А сейчас ты в беде, да и дни выдались не слишком радужные, да?
— Это ты следил за мной! — Агнесса воскликнула это громче, чем собиралась, и тут же испуганно прижала пальцы к губам.
Честер, поморщившись и оглянувшись по сторонам, быстро кивнул:
— Ну конечно, я! Кто ж ещё? А у тебя неплохая чуйка, надо сказать, — уважительно протянул он. — Так что, согласна? Доплывём за пару дней с ветерком до Пейлвуда, а там до Бирмингема ещё полтора дня ходу.
Агнесса с сомнением вновь оглянулась на кассы. Посмотрела на Честера, который всем своим видом давал понять, что он — образец благородства и праведности.
— Л-ладно, — нехотя проговорила девушка и глубоко вздохнула. Вот и, спрашивается, чего ради идти на такой риск?
— Прекрасно! Тогда сейчас быстренько в порт, там я скажу Билли, чтобы готовился принять пассажиров, а мы пойдём добывать припасы для путешествия. Ага? — Честер расплылся в довольной улыбке и шагнул вперёд, открывая и придерживая для Агнессы дверь. — Вперёд, сестрёнка!
Дорога до порта для Агнессы пролетела незаметно. Честер оказался страшным болтуном, но слушать его было интересно и приятно. Он знал Нижний Лондон безупречно и про каждый переулок и дом, мимо которых они шли, у него оказывалась припасена какая-то история. Девушка предполагала, что он мог привирать, и даже сочинять на ходу, но это не имело особого значения — в конце концов, разве она не занималась тем же во время вечеров Сказок? А скрасить дорогу было милым делом. Например, поведать страшилку, что вот на этой припортовой улице живёт страшный человек, одержимый демоном, с которым некогда он заключил пакт, а теперь вынужденный по велению Той Стороны убивать невинных. Никто не знает, каким образом выбирается жертва, но способ убийства всегда неизменно страшен и кровав.
Агнесса ахала и даже вздрагивала — рассказывал Честер реалистично и цветасто, но при этом очень... буднично? Девушка отметила про себя, что это-то и было самым пугающим — обыденность описываемых зверств. Мельхиор, когда пугал её видами резни и побоищ, обычно делал это крайне пафосно и едва ли не карикатурно, что несколько нивелировало эффект.
Между тем портовый район демонстрировал себя во всей красе. Агнесса не успела уловить момент, когда они вышли из черты «цивилизованных» мест и оказались в этой... клоаке. Тем большим было её изумление, когда она обнаружила себя посреди болота из грязи и нечистот, в которое были втоптаны такие же грязные доски, изображающие мостки, какие-то камни и обрывки размокшего картона, источающие крайне неприятный запах. Хотя, справедливости ради, здесь просто невыносимо воняло абсолютно всё. Запахи рыбы, человеческих отходов, гнилой воды и водорослей, прелой штукатурки, испорченных продуктов... Честер заявил, что это — «дух свободы». Агнесса деликатно промолчала.
Заполняло это «великолепие» два типа зданий — либо типовые кирпичные двух и трёхэтажные многоквартирные дома, либо покосившиеся приземистые лачуги. Оба типа объединяла крайняя степень обветшалости и обшарпанности, хотя попадались и весьма ухоженные кирпичные строения. Агнесса предположила, а Честер подтвердил, что по степени облагороженности здания можно определить, насколько высокий чин здесь обитает. Закономерно, что глава порта, а также начальник участка портовой охраны жили в довольно аккуратных и симпатичных домах.
В самой гавани творился всё тот же хаос — бочки с уловом, сети, какие-то ящики, укрытые просмоленной тканью, лодки, пришвартованные к причалу... Единственное — здесь почти не было людей. Шёл десятый час, а Агнессе с Честером повстречалась дюжина человек от силы. Сонные, зевающие, а то и вовсе спящие, приткнувшиеся между ящиками или в лодках. Честер, заметив удивление в глазах спутницы, пояснил, что в порту «рабочий день» начинается после полудня, а заканчивается — очень глубоко за полночь.
— А как мы... поплывём? — наконец задала Агнесса крайне волнующий её вопрос.
Она не слишком интересовалась портовой жизнью, да и, к своему стыду, никогда не задумывалась предметно — как же именно ей придётся добираться до университета. Просто знала, что нужно дойти до вокзала, сесть на поезд и через четыре часа оказаться в Бирмингеме. Альтернативные пути она даже и не рассматривала.
— По каналам. Темзой до Пэйлвуда не добраться, но не переживай — у Билли отличная лодка и огромный опыт контрабандных перевозок, — безмятежно проговорил Честер, внимательно посматривая по сторонам.
— Контрабандных перевозок?! — Агнесса встала, как вкопанная, поражённая до глубины души услышанным.
Вор с удивлением посмотрел на неё:
— Ну да, книжки. Ты же, вроде как, начитанная, в библиотеку ходишь? Должна знать, каким диким налогом Верхние облагают поставки печатных изданий. Грех не заработать на таком!
Девушка прикусила губу, ощутив лёгкое сомнение. С одной стороны — контрабанда и уход от налогов безусловно плохо. А с другой... Это ведь книги! Как можно запрещать читать? А Честер прав — литература стоила безумно дорого, позволить себе купить книги могли далеко не все, а уж что и говорить о специализированных изданиях!
Агнесса помотала головой:
— Всё равно, контрабанда — это незаконно!
Честер посмотрел на неё с лёгкой тревогой, но почему-то её не покидало ощущение, что тревога эта была сродни беспокойству о её душевном здравии.
— Сестрёнка, я, вообще-то, вор. И мы тебя сейчас доставим в твой драгоценный Бирмингем совсем не по билету. Тоже, можно сказать, незаконно. Что за щепетильность?
— Это... это неправильно, вот, — буркнула она вместо ответа.
Агнесса понимала, что ступила на скользкую дорожку, и не собиралась полемизировать с явно подкованным в спорах с совестью преступником. Ведь, в сущности, он прав — пускай даже от безысходности, но она согласилась на его предложение и приняла руку помощи. И вставать сейчас в возмущённую позу было крайне бестолково.
— В этом мире очень много неправильного, если ты не заметила, — беззлобно фыркнул Честер, а затем кивнул в сторону очень узкого переулка, заставленный вездесущими бочками, досками и заваленный мусором:
— Нам туда.
Девушка посмотрела в указанном направлении, вздохнула, но перечить не стала. Только подобрала юбку, чтобы не испачкать её окончательно — с чистотой башмачков она распрощалась уже давно. Удивительным образом Честер умудрился не посадить ни единого пятнышка даже на брюки — одежда хранила всё тот же чуть поношенный, но аккуратный вид.
Далеко, к счастью, идти не пришлось — парень остановился перед двухэтажным ветхим строением с самодельной лестницей, ведущей к обшарпанной двери наверху, посмотрел искоса на спутницу и махнул ей:
— Так, стой тут. Щас я...
Агнесса даже и не подумала спорить — подниматься по скрипучей и явно ненадёжной конструкции ей совершенно не хотелось. Честер же буквально взлетел по ней, едва касаясь перекладин, и, балансируя наверху, заколотил в дверь.
— Билли! Билли, просыпайся, морда пьяная! Хватит дрыхнуть, работа есть, труба зовёт!
Девушка даже зажмурилась — такой грохот поднял вор. Однако это не помогло — на столь шумные призывы никто не откликался. Парню это, видимо, через какое-то время наскучило и он, перескочив на узенький порожек, протиснулся к крошечному окну — даже, скорее, форточке, и ужом пролез внутрь. У Агнессы замерло сердце, когда он совершал эти трюки, ежесекундно рискуя сверзиться вниз, но самому Честеру, очевидно, это было не впервой.