Страница 65 из 66
Закончив эту работу, они оставили его обнаженное тело на съедение хищным птицам. Так не стало тридцатилетнего герцога Романьи и Валентинуа, страшного и кровожадного Валентино.
Лукреция отдыхала в своих апартаментах и мечтала о будущих свиданиях с Франческо, как вдруг за окном послышался стук лошадиных копыт. Во двор замка проскакал запыленный всадник.
Лукреция не обратила на него внимания, а новость ей сообщил монах Рафаэль, часто бывавший при дворе.
Он подошел к ней и положил руки на ее плечи. Затем благословил.
– Вашего торжественного вида можно испугаться, – улыбнулась Лукреция.
– Прошу вас, приготовьтесь к трагическому известию, – сказал он.
Лукреция напряглась.
– Валентино пал в бою.
Она не произнесла ни звука, а только недоверчиво уставилась на него. Она отказывалась верить услышанному.
– Это правда, дочь моя, – сказал монах. Она вздрогнула.
– Это ложь… ложь! – воскликнула она.
– Нет. Это правда. Он доблестно погиб на поле боя.
– Чезаре не мог погибнуть. Все, кто угодно, но только не он. В бою ему нет равных!
– Желаете ли вы, чтобы я помолился вместе с вами? Мы будем просить Господа послать вам мужество, которое поможет вам вынести это горе.
– Молитвы? Я не желаю никаких молитв! Это какая-то ошибка! Мой брат не мог погибнуть. Если хотите, можете поехать в Наварру, и там вам скажут правду. Чезаре жив. Я это знаю.
Монах печально посмотрел на нее и покачал головой.
Он подвел ее к постели и подал знак служанкам. Она оставалась безучастной до тех пор, пока они не прикоснулись к ней. Затем оттолкнула их.
Бросив умоляющий взгляд на монаха, она закрыла лицо руками. Они услышали ее невнятный шепот:
– Чезаре… брат мой! Брат мой… Чезаре! Это невозможно… Все, кто угодно, но только не Чезаре…
Она махнула им рукой, прося оставить ее в одиночестве. Выходя из комнаты, они слышали ее бормотание:
– Мой отец… Джованни… мой первый Альфонсо… все, все, кто угодно… но только не Чезаре…
Через час служанки вновь пришли к ней и застали ее сидящей в том же положении и по-прежнему причитающей. Они попробовали уложить ее на подушки, но Лукреция не слушала их. Она отказалась от пищи и только поздно ночью позволила уложить себя в постель.
Строцци пытался ободрить ее.
Он говорил, что ей не следует поддаваться горю; что она молода и красива; что он понимает ее состояние, но знает, что много людей любят ее и глубоко сочувствуют ее несчастью – уже ради них ей нельзя так убиваться и губить свою красоту.
Он тайком носил ей письма от Франческо, которые тот пересылал через брата Строцци – Юлия, жившего в Мантуе. Франческо писал о своей любви; о том отчаянии, которое его охватило после известия о смерти Чезаре; о том, что гордится ее братом, показавшим пример воинской доблести, о котором еще долго будут вспоминать и итальянцы, и французы; снова об их любви и о том, как он дорожит своей единственной и ненаглядной Лукрецией. Вскоре она стала отвечать на его письма.
Затем Лукреция узнала, что беременна.
Альфонсо к этому известию отнесся без особого интереса. Слишком уж много раз он разочаровывался в ней. Единственная перемена в его поведении выразилась в том, что теперь он перестал приходить в спальню супруги – все ночи он проводил с любовницами.
Она же решила во что бы то ни стало родить крепкого и здорового ребенка. Лукреция больше не танцевала и не ездила верхом; внимательно следила за своим рационом и часто выходила подышать свежим воздухом. По ее эскизам уже сделали чудесную колыбельку для будущего младенца – Эркюль Строцци помогал рисовать орнамент для нее.
В середине апреля у нее начались схватки. Во всем замке царила суматоха. Альфонсо тоже был возбужден, но отреагировал тем, что немедленно уехал за город. Он не мог вынести новой неудачи и не верил, что Лукреция подарит ему наследника, в котором он так нуждался.
Ребенок – мальчик – родился через несколько часов после его отъезда. Едва появившись на свет, он закричал и выглядел при этом таким крепким и славным, что ни у кого не возникло сомнений – этого малыша не постигнет участь его предшественников.
Услышав об успешных родах, Альфонсо галопом примчался в замок и сразу поднялся в апартаменты супруги. Взяв на руки ребенка, он засмеялся от удовольствия.
– Мы назовем его Эркюлем, в честь моего отца, – сказал он. – Смотрите, какой он здоровый и сильный. Вот он, истинный наследник Феррары!
Об этом младенце ходили кое-какие слухи. Многие люди помнили о последнем визите маркиза Мантуанского в Феррару, и слуги Эркюля Строцци иной раз поговаривали о том, что в доме их хозяина Франческо Гонзага встречался с супругой герцога Феррарского.
Внешность маленького Эркюля порой вызывала недоумение горожан.
Разве такой нос у всех Эсте? – говорили они. Не слишком ли он широк? И не приплюснут ли он, как у одного из соседних маркизов?
Эти разговоры были одинаково известны и Альфонсо, и Изабелле. А вскоре маркизе Мантуанской стало известно и о любовной переписке ее мужа с Лукрецией. Узнав о ней, Изабелла в первый раз в жизни заплакала, а потом написала Ипполиту, которого Альфонсо на какое-то время назначил регентом своего герцогства. Самого герцога в Ферраре тогда не было – он воевал с одним пограничным королевством, показывая себя умелым военачальником и с успехом применяя свои пушки.
Через несколько дней на одной из феррарских улиц нашли труп Эркюля Строцци.
В Ферраре Строцци был единственным другом Лукреции. Узнав о его смерти, она впала в отчаяние. Лукреция переживала не только из-за этого горя, но и из-за страха за себя. Она заподозрила, что ее любовная связь с Франческо перестала быть тайной.
Однажды она не выдержала одиночества и написала своему любовнику, что будет ждать его в городе Реджо, куда давно собиралась поехать со своей свитой. В Феррару вот-вот должен был приехать Альфонсо, и она боялась встречи с ним.
Прибыв в Реджо, она стала ждать Франческо, но тот и сам не появлялся и не присылал о себе никаких известий. Так прошло два дня. Наконец во дворе послышался стук копыт. Чтобы не привлекать внимания к приезду гостя, она не пошла встречать его.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Альфонсо.
– Мне сказали, что ты кого-то ждешь, – хмуро произнес он.
– Нет… я приехала сюда со свитой. Но раз ты здесь, то мы можем вместе вернуться домой.
– Я никуда не спешу.
Она испугалась. Все еще была вероятность, что в Реджо появится Франческо.
– Я уже велела паковать вещи в дорогу. (Они были еще не разобраны.)
– Тогда мы распакуем их.
– Альфонсо, что с тобой? Внезапно он расхохотался.
– Что со мной? А вот что!
Он схватил ее за плечи и толкнул к постели.
– Ты моя супруга и герцогиня Феррарская. У нас есть наследник, но его одного нам мало. У нас должно быть много детей. Эркюлю нужны братья.
– Чтобы… он мог… заживо гноить их в башне своего замка?
Альфонсо ударил ее по лицу.
– Это тебе за твою дерзость, – сказал он.
За первым ударом последовал второй – более сильный.
– А это – чтобы не наставляла мне рога и не приносила плосконосых ублюдков в нашу семью.
Она упала на постель. Альфонсо отвернулся. Его ярость погасла так же быстро, как и вспыхнула.
– Немедленно собирайся, – сказал он. – Мы едем в Феррару.
– Альфонсо! – опомнившись, закричала она. – Не смей обращаться со мной, как с какой-нибудь уличной девкой!
– Да, ты – не уличная девка, – сказал он. – Тебе не хватает свободы, которая есть у любой из них. Ты – герцогиня Феррарская и в будущем почаще вспоминай об этом.
– Ты забываешь, что я Лукреция Борджа! Когда я выходила за тебя замуж…
– Я ничего не забываю. Твое имя когда-то имело вес в Италии. Честь тебе и хвала за это. Своей славой ты обязана своему отцу. Но сейчас он мертв – как и твой брат, – и сила семьи Борджа навсегда утеряна. Поэтому смири гордыню и будь умной женщиной. Привыкай к скромности. Рожай мне детей, и я постараюсь сделать так, чтобы ты ни на что не жаловалась.