Взрослые игры

   - Не трогай штурвал, сосунок!

   - Марк! Мне уже тянуть рычаг? - пискнула стюардесса.

   - Да погоди ты, мать твою!

   - Все ясно, - сказал мальчик, выравнивая шаттл после рискованного маневра, когда мимо смотровых окон пролетела смертельная цепочка светящихся огоньков, и следом за трассером громадной безмолвной птицей скользнул пират. - Мы имеем дело с психом.

   - Это мы и без тебя знаем, - огрызнулся бортинж.

   Мальчик невозмутимо продолжил:

   - Судя потому, что он все время заходит слева, он принимает нас за центаврианский крейсер. В силу конструктивных особенностей, у них левый борт плохо защищен. Это ахиллесова пята центаврианских крейсеров времен Второй центаврианской войны.

   - Причем тут Вторая центаврианская?.. - вскипел Марк. - Это когда было!

   - Не знаю, но это факт. Возможно, мы имеем дело с ветераном этой войны.

   - Проклятый свихнувшийся старикашка! - чуть не плача, вскричала Миранда.

   - А ты опытный пацан, - миролюбиво сказал бортинж. - Я тебя недооценил, извини, вундеркинд, как твое имя?

   - Малколм. Можно Малк.

   - А меня - Марк. Наши имена похожи. И вообще в чем-то мы схожи. Я в детстве таким же шустрый был и самонадеянным.

   - Мы похожи тем, что оба хотим выжить, - по-взрослому рассудительно ответил мальчик и, взглянув на девушку, добавил: - Как, впрочем, и все остальные...

   - А меня зовут Миранда.

   - Держитесь, Миранда! Он делает новый заход!

   Эдгар Тальбот усмехнулся в усы.

   - Глядите-ка, ребята, этот центаврианин еще брыкается, - сказал пилот в микрофончик шлемофона, обращаясь к ведомым, двум призрачным истребителям прикрытия, летевшим рядом - справа и слева. Старые боевые друзья отвечали замогильными голосами.

   "Да, Эд. Ты прав. Нам попался живучий стервец!" - сказал ведомый слева по борту, молоденький лейтенант Даниэл Фальтер, погибший в космической битве при Ганимеде двадцать пять лет назад; в первом же своем сражении, только что окончив летное училище.

   "Тем интересней будет развлечение. Эдгар, ты ведь знаешь, до чего я люблю эти игры в кошки-мышки!" - ответил ведомый с правого борта, блиц-капитан Мак-Фатум, геройски погибший при таране взлетной палубы вражеского корабля-матки, истребителяносца, когда кончился боезапас и загорелся правый двигатель.

   - Я знаю, Фат, - сказал Тальбот, откинув шиток шлема и высмаркиваясь в угол кабины. - Я отомщу за вас, парни!

   "Давай, Эд, мочи его!" - "Сделай его, Эд! Подпали ему задницу!"

   - Марк, - обратился мальчик к бортинженеру, - если не возражаете, вы станете еще и бортстрелком.

   - Каким стрелком, малыш?! У нас даже захудалого пулемета нет. Это пассажирское судно, а не боевой крейсер.

   - Я не требую, чтобы вы стреляли. Но кое-чем пощекотать мы его можем. Знаете, как муха донимает буйвола. Я видел это в Африке.

   - В чем суть, юный африканец?

   - Вам придется с Мирандой поменяться местами. Отключите автоматику противоракетной системы...

   - А если он нас шарахнет ракетой?!

   - Не шарахнет. Даю голову на отсечение, у него их уже нет.

   - Откуда ты знаешь?

   - Он теперь постоянно делает маневры на тесное сближение. Уверен, кроме простейших пушек ему нечего нам предъявить. И плазменных орудий у него нет, это ведь не штурмовик.

   - Ладно, эксперт, говори, что делать?

   Марк прогнал стюардессу, отправил ее за штурвал. Она со страхом коснулась мизинцем ходившего туда-сюда вертикального рычага, который торчал меж ее широко раздвинутых колен. Величина этого рычага управления и скрытая в нем мощь вызывала в девушке не только страх, но некое благоговение, которое, впрочем, легко бы объяснил древний венский мудрец.

   - Сфокусируйте лучи и через систему визуальной калибровки, направьте их на восемь часов... Теперь уже на семь часов... Он снова приближается, заходит в хвост! Быстрей! Шесть часов! Он атакует! Сейчас даст очередь! Ослепляйте его! Хорошо, вот так! Ага, не нравится... Он задергался... Держитесь, делаю маневр.

   Шаттл содрогнулся от скользящего попадания. Малк ушел в тугую спираль с переворотом вокруг оси насколько позволяла резвость неповоротливого челнока.

   - Леди, отпустите штурвал! Вы мне мешаете!

   - Миранда! Руки оборву! - кричал бортинженер, - Держись за подлокотники!

   - Марк, я боюсь! О-о-о! - верещала девушка, хватаясь то за приборные скобы, то за подлокотники, то за ходивший ходуном штурвал.

<p>

26</p>

   Эдгар Тальбот нахмурился и перестал насвистывать астро-блюз. Центаврианин каким-то чудом опять ускользнул в самый последний момент, хотя ясно было видно, что цепочка мини-снарядов перечеркнула его. Впрочем, насчет видимости Эдгар выразился неточно. Враг использовал прием ослепления. Он не только донимал пилота, мешая прицеливанию, но и приборы наведения в это время отказывались работать правильно. Ну что ж, подойдем на дистанцию гарантированного поражения - полторы мили. Или даже пятьсот футов! Мы расстреляем эту сволочь в упор! "В упор, в упор..." - эхом отозвались товарищи по крыльям. Тальбот, смущенный своими промахами, ревностно прислушивался к этим голосам, не звучит ли в них нотка насмешки. Нет, пока друзья благосклонны. Выполняют строго все писанные и неписанные законы атакующего звена. Первое: не высовываться, когда ведущий атакует. Второе: прикрывать его тыл, докладывать о маневрах других вражеских машин... Но бывают случаи, когда звено преследует одиночного врага и внешней опасности нет. Тогда возникает соблазн, особенно у новичков, показать себя. Выхватить добычу прямо из клюва товарища. Только это ты заходишь ему в хвост, идешь на сближение, ведешь его нежно и уже собираешься приласкать голубу, как твой ведомый выскакивает вперед и проглатывает твой кусок. Расстреливает врага в пух и прах прямо перед твоим носом, а ты как дурак кричишь в эфир: "Молодец, Генри! Хороший выстрел!" А он летит гоголем... Помнится, этот Генри пару раз вот так высунулся, тогда Эдгар остановил его в укромном уголке между ангарами и кастетом сломал ему нос, да так основательно, что тот надолго потерял нюх и всякий интерес к полетам. Кажется, потом его перебросили в другую эскадрилью, или он вообще демобилизовался... Тальбот уже не помнил.