Шерстяная «сказка»

И как он вырос передо мной - такой голый и весь мой, так мокрая ткань на моём теле и расплавилась. А вода в высокой ванне закипела сладким сиропом.

Дальше шутники за окном могли выкаблучиваться сколько угодно, мы оглохли и больше никого и ничего не слышали.

54

Свою тихую провинцию мы с Андрэ, Мариэль и всеми, кого забирали с собой, покинули первыми. Вслед за нами к другому путешествию готовились мальчишки, которым следовало возвращаться в столицу, и Ральф с Рози. Брат вёз в Лион свои работы, а сноха была рада прогуляться с близкими к сердцу страны. Конечно, как можно было пропустить такое приключение, да ещё и в разгар их с Ральфом запоздалого, но всё же случившегося «медового месяца»? Я переживала о том, как там у него сложится с выставкой. Но пока на этот счёт никакой информации получить было невозможно. Оставалось только мысленно желать ему самой большой удачи.

А у нас всё шло в прежнем режиме: мы ползли и ползли вперёд. В какой-то момент стало даже казаться, что так будет всегда. Однако, к исходу пятой недели пути, всё же появилась надежда, что мы приближаемся к цели. Судя по тому, как менялась вокруг природа, обоз, растянувшийся по дороге гигантской змеёй, подбирался к горам.

Стало холоднее и красивее. Деревни попадались всё реже, а с ними пропадали и постоялые дворы. Да и сами снежные вершины уже показались величественной сверкающей короной у линии горизонта, создавая обманчивое впечатление близости.

Как ни странно, никаких опасных ситуаций с нами до сих пор так и не приключилось.

Думается, если наш приметный караван и представлял какой-то интерес для разбойничков, то присутствие большого количества крепких вооружённых мужиков охлаждало алчные порывы лихого люда. Андрэ не поскупился на охрану каравана. Надо полагать, мы везли в нём практически всю нашу жизнь. В общем, у нас явно имелось, чем поживиться, однако, лёгкой добычей мы не являлись. От того к нам и не совались всякие преступные элементы. Это я для себя имела такое объяснение. Мариэль же свято верила, что нас оберегают дары Анри и Ноэля.

Как уже сказала, на смену относительному ночлежному комфорту пришёл палаточный быт. И это обстоятельство, между прочим, только улучшило наше настроение. По крайней мере мы с мелкой искренне радовались смене декораций и тому, как вечерние посиделки у костра внесли в однообразие путешествия свой особый колорит. Я бы даже сказала, очарование.

Честное слово, оставаться со всеми в чистом поле было куда как веселее, чем дышать воздухом общественного жилья в тесных комнатах придорожных «отелей».

Для Мариэль всё было внове, а во мне всколыхнулись ностальгические воспоминания собственных юношеских походов с ароматом дымка, печёной картошкой и задушевными песнями. Мы с ней сейчас составляли просто идеальную пару и совали носы везде, где это только можно было сделать.

Искренняя, непоседливая, любознательная и очень светлая девчонка полюбилась всем членам нашей большой команды поголовно. А приметив, что мы с Андрэ не только не пытаемся оградить свою детку от общения с простыми людьми, но и напротив, всячески поощряем её интерес к реальной «земной» жизни, каждый как мог старался чем-нибудь удивить или чему-то научить Мариэль.

Ну и поскольку девяносто процентов обозников составляли мужчины, то и развлечения у ребёнка появились соответственные. Один катал замирающую от восторга девчонку на лошади.

Другой подружил со своим сторожевыми волкодавами. Старшего из них кликали Гром, единственную даму – Тень, а третьему за пронырливый характер досталась кличка Прохвост.

Если коротенько, то просто Хвост.

Наши иностранцы, тоскующие по своим семьям, развлекали «дочь полка» англитанскими сказками. И это было умереть, как потешно. Мужички хоть и овладели бытовым разговорным языком вполне уже сносно, но и пробелов ещё оставалась уйма. Вот и получалось натуральное представление, когда они артистично пытались показать Мариэль какое-то новое для себя языковое понятие или предмет. Что-то вроде игры в «корову». У кого-то она называется «крокодил».

Андрэ не представляло никакой сложности облегчить им задачу подсказкой. Он-то отлично владел обоими языками. Однако, это означало бы лишить всю честную компанию, включая как самих рассказчиков-игроков, так и зрителей, невероятно забавного развлечения.

А рыбалка! Не передать, сколько было визгу, когда Мариэль, которой доверили подержать самую настоящую удочку, неожиданно вытянула первую в своей жизни живую рыбу. Мы вместе запекли её на костре, а потом мелкая угощала народ и огорчительно сокрушалась, что такая огромная рыбина оказалась такой маленькой – на всех не хватает.

Больше всех было жалко мадам Флору. Смеюсь, конечно, но я ей на самом деле не завидовала. Ответственная гувернантка давно смирилась с тем, что об обучении подопечной в дороге можно смело забыть. Если в начале пути, когда у нас имелась прорва ничем не занятого времени, она ещё пыталась как-то заниматься с мелкой, то сейчас на этом деле можно было точно ставить жирный крест. Более того, теперь ещё и воспитанием Мариэль занимались все, кому не лень. А у семи нянек, как водится, дитя без глазу. Тут никак нельзя было пускать контроль за ребёнком на самотёк. И бедная мадам, добросовестно исполняя свои обязанности, едва успевала уследить, под чьим тёплым крылышком в очередной раз пригрелась наша любопытная шкода, чтобы не потерять её из виду.

Зато Кристи просто наслаждалась всеобщим почитанием и обожанием почти наравне с

Мариэль. Отгадайте, почему? Ну конечно, многоопытная хозяйственная служанка завоевала сердца мужского коллектива, снискав славу богини полевой кухни.

Нет, она, конечно, для виду немного бухтела по поводу того, как вся наша дружная прожорливая орава комфортно пристроилась на её хрупкую шею. Но внимание, не сказать, поклонение целого отряда бравых парней ей однозначно льстило. Это, кстати, тоже было отдельное шоу.

Мы когда перешли на палаточную жизнь, Кристи сразу решительно заявила, что готовить для господ будет только она. Ну и, сами понимаете, как разительно может отличаться походная каша временного холостяка от доброй наваристой еды из рук умелой женщины.

От нашего костра тянулись такие дивные ароматы, что нам, господам, было неловко от того, как истекают завистливой слюной остальные смертные. Понятное дело, сердце душевной тётки дрогнуло. Ну вот, наша Кристи, состроив самую командирскую физиономию, эдак снисходительно подбоченившись, соблаговолила сжалиться над «неумехами-мужиками» и милостиво приняла от них должность кухонного генерала. Шеф-повара то есть.

Теперь каждый вечер она виртуозно колдовала над батареей котелков, а её добровольные подчинённые шустро чистили картошку, строгали овощи, разжигали костры и таскали воду. И

никто, прошу заметить, не смел роптать или, не дай бог, пытаться хитростью уклониться от её поручений. Схлопотать от строгой кулинарной небожительницы выговор и лишиться её благосклонности - дураков не было. Так ведь и без добавки остаться недолго.

Я влезать в эту её епархию даже не пыталась. Зачем, когда в моей помощи, тем более, советах никто не нуждался, а для Кристи это была истинная минута славы? Мы с Мариэль только иногда наблюдали за процессом просто для того, чтобы девчонка понимала, откуда берётся вкусная еда, и перенимала этот опыт. Ну или когда просто шибко голодные были.

Ой, а какое удовольствие было наблюдать за обозниками, когда они устраивали международные танцевально-песенные баттлы у костра! Да боже мой, что они выделывали.

Крестьянские пляски – это вам не постные полонезы, это огонь с коленцами! Хотя, например тот же французский бранль* перекочевал в бальные залы аристократии именно с народных площадей. Только простые люди более раскованы в проявлении эмоций, от того и ярче, и живее впечатление от их танца. Как соберутся вокруг костра, как заведут этот свой хоровод – ух!

Англитанскому дуэту тоже имелось, чем парировать моим соотечественникам. Любо-дорого было посмотреть, как они привязывали к ногам бубенчики, укладывали на землю крест-накрест две трубки и зажигали над ними этот свой моррис-дэнс**, ритмично размахивая платками.