Шерстяная «сказка»

- Господин барон, нам следует поговорить. Наедине.

- Но, Корин?.. – неуверенно произнёс Ральф, однако договорить ему я не дала.

- Наедине, брат. Можете хоть целым домом следить за нами в окна, чтобы у всех были душеньки спокойны, что мы не творим ничего непотребного. Но свидетелей у этого разговора не будет.

- Я так понимаю, спорить бесполезно?

- Да.

- Корин, ты невозможна.

- Я тоже люблю тебя, Ральф. – улыбнувшись брату, я чмокнула его в щёку и повернулась к

Андрэ.

Тот лишь коротко кивнул и приглашающе протянул ладонь в сторону выхода. А в глазах у этого непрошибаемого… гражданина заплясали знакомые смешинки.

- Нет, ну вы видали, ему тут «невеста» чуть ли не отворот поворот дала, на разбор полётов вызывает, а он идёт такой весь уверенный, будто даже не сомневается в своём успехе. –

внутренне булькнула я, пока спускались в сад.

Но внутренне где-то всё же восхитилась вот этим его нерушимым самообладанием и вспомнила, что мне оно как раз тоже не помешает.

- Господин барон, самое первое, что мне хотелось бы сделать – поблагодарить вас за моё спасение. – заговорила я, когда мы отошли подальше и уселись на открытой лавке – так, чтобы оказаться в поле свободного обзора для наших домашних наблюдателей. Обещала же. – Вы –

очень смелый человек, которому я обязана жизнью, и никогда этого не забуду.

- Вы ничем мне не обязаны, мадам Корин. Я, как любой нормальный мужчина, не мог поступить иначе.

- И теперь ваше благородство сыграло с вами злую шутку и вынуждает вступить в этот…

непредвиденный брак?

- Если вы сейчас спрашиваете о моих внутренних побуждениях, то нет. Я всё равно бы сделал вам предложение. А что касается светских условностей, то они скорее избавили меня от мук совести. – замысловато сообщил Андрэ и продолжил:

- Я полагаю, что должен объясниться.

- Хотелось бы. – молча кивнула в ответ.

- Корин, насколько я успел вас разгадать и понять, если сейчас просто скажу, что вы красивы, порядочны, образованны и необыкновенно умны, вас это скорее огорчит, чем обрадует. Верно?

- Верно. - вынужденно согласилась на столь неожиданное откровение, - Это немало, даже достаточно для крепкого, разумного брака. Однако, в таком человеке, как вы, барон, подобные качества могут вызвать уважение, но не сердечные чувства. И если их нет, то не стоит ничего придумывать в угоду моему самолюбию и девичьим мечтам.

- Есть. – мягко перебил меня собеседник, - Мне не придётся ничего выдумывать. Корин, вы

– удивительная женщина. Удивительная. С огромным сердцем и щедрой душой. Меня восхищает ваша страсть к жизни. Вокруг вас всё словно расцветает. Тому причиной - ваша деятельная и на редкость цельная натура. Ваши проницательность, находчивость, неукротимый оптимизм и лёгкий нрав. Но ещё больше меня покоряют ваши решимость и отвага.

- Андрэ, вы сейчас мне просто льстите, играете на струнах моего прожорливого тщеславия.

– рассмеялась я, - О какой такой отваге можно говорить? Вообще-то, это вы вынесли меня из огня, никак не наоборот. Да и нрав у меня так себе для приличной доброму человеку, покладистой жены.

- Ну, во-первых, покладистость, тем более, когда она слепая – не самое ценное качество, которое я хотел бы видеть в своей спутнице жизни. Моя судьба не отличается ни безоблачностью, ни гладкостью. Покорности под силу принять и пронести такую ношу через года, однако, в ней нет ни огня, ни воли, ни счастья, ни даже надежды на него. Но вы, Корин, я чувствую это в каждом вашем взгляде, жесте, каждом вдохе, вы сами не согласны превратить искру своей пылкой души в холодный пепел и похоронить её в сытой, ленивой и невозможно скучной обыденности. У вас прекрасный брат, ваша жизнь предсказуема и устроена, но это то, от чего вы бежите.

- И вы готовы на… на всём этом противоречии жениться?

- Очень на это надеюсь. Люди полагают, что безопаснее и прекраснее всего то, что подчиняется и всегда поддаётся их контролю. Но это скорее просто удобно. Ровно до той, поры, когда в жизнь приходят испытания. Природа мудрее человека, и она учит нас тому, что верить и опираться можно только на то, что сопротивляется. Простите, я, кажется, увлёкся философией.

- Отчего же, мне весьма интересны ваши взгляды. И я понимаю, о чём вы хотите сказать: образно выражаясь, если бы камень был мягким и податливым, к нему нельзя было бы прислониться, и мы не искали бы в нём опоры. То же самое и с людьми.

- Совершенно верно. А что касается отваги, которой вам не занимать… Я говорил о той самоотверженной смелости, с какой вы отстаивали счастье своего брата, когда убедили целый свет в том, что его талант заслуживает всеобщего одобрения. Вы ведь просто взяли и заставили всех уважать его дар. И теперь представители местного дворянства буквально соревнуются в прикладном рукоделии, чтобы приблизиться к меркам столичного престижа.

Он посмотрел с таким выражением, что в тот же миг у меня закралось смутное подозрение, будто Андрэ, как бы это сказать – немного в курсе того, что мы с Ноэлем немножко приврали.

Хотя, откуда? Парень не мог проболтаться. По крайней мере, не должен был.

- Да, Корин, я догадался, что это был ваш план. – наконец, прямо сообщил Андрэ.

- И не раскрыли своего знания остальным?

- Нет.

- Почему?

- Я счёл его блестящим. Мне импонирует его цель. К тому же, вы с Ноэлем не так уж и согрешили против истины.

- Откуда вы об этом знаете? Вас информирует столичный компаньон о том, что происходит в Лионе?

- Не по таким вопросам.

- Тогда… Андрэ, кто вы такой? Признайтесь честно. Вы всеми силами стремитесь не привлекать к себе внимание, хотя в провинции новичку это сделать практически невозможно.

То, что вы избегаете многолюдных собраний, частных визитов и даже броской одежды не спасает вас от пристального интереса местного общества. И тем не менее, о вашем прошлом никто так ничего и не знает достоверно. Единственный, кому, я полагаю, удалось заглянуть в вашу тайну – граф де Марье. Иначе даже не представляю, что побудило бы его пригласить вас на своё торжество. Вас бы там не было. И я, кстати, сейчас бы с вами, возможно, не разговаривала – меня бы уже в принципе могло не стать. Ральф мог и не успеть. Но я повторяю свой вопрос: Андрэ, кто вы такой?

- Ну вот. А вы ещё обвиняли меня в необоснованной лести, когда я воздавал должное вашей проницательности.

- Я вас прошу, не уходите от ответа. – мои плечи устало опустились. Что-то выдохлась маленько от всех этих дебатов.

- Не просите. Простите меня. Об этом я смог бы рассказать только своей жене.

- Это шантаж? – я приподняла на него бровь.

- Ничуть. Истинная правда. Но в чём я всем святым готов поклясться - в моём прошлом нет ничего такого, чего я мог бы устыдиться. Что могло бы вызвать ваше разочарование.

Мы оба немного помолчали, прежде чем барон снова заговорил:

- Корин, мне очень, очень жаль, что всё получилось так нескладно. Что обстоятельства украли у нас то чудесное время, которое счастливые пары посвящают узнаванию друг друга.

Лишили меня возможности окружить вас должным вниманием, чтобы заслужить вашу благосклонность достойным ухаживанием, а не заставлять вас чувствовать себя...

- Припёртой к стенке?

- Да. Но я этим обстоятельствам от души благодарен.

- И почему же?

- Они открыли мне моё сердце до конца. Знаете, что касается того, что случилось у графа…

На самом деле, я просто жутко испугался, это правда… страшно испугался, что могу вас потерять. – как-то так просто, так бесхитростно произнёс барон, что мурашки пронеслись по спине и взъерошили затылок.

- Честно признаться, я теперь чертовски волнуюсь, что вы мне откажете. –

обезоруживающе добавил он и уставился в какую-то точку в траве.

- Откажу и добровольно приму клеймо изгоя, нарушившего все принятые в обществе правила?

- Однажды вы уже сделали это – пошли против воли семьи и пресловутых норм. Не думаю, что, если я вам неприятен, вашей решимости не хватит и на этот раз.