Страница 6 из 22
– Однажды они сговорятся и прибьют тебя. – покачал головой Николай Иваныч, закрыл за мной дверь, бросил заглушающее заклинание и уселся на стол.
– Не рискнут. Я же потом отомщу и месть моя будет изощрённой. – я налил себе кофе, сел на подоконник, вдохнул кофейный аромат, опёрся плечом на оконный откос и замер.
Несколько минут мы молча наслаждались – я кофе, начальник моим молчанием.
– Вчера было совещание. – наконец, начал говорить Николай Иванович. – По поводу закона об отмене запрета на магию.
Я одним глотком допил кофе и поставил чашку на подоконник.
– Мнения разделились. Большинство за отмену, но Мирный и его соратники упорно доказывают, что снимать запрет нельзя.
– Степан Петрович боится потерять своё место? – спросил я наугад, но по мрачному лицу шефа понял, что его посетила та же мысль.
– Он имеет большое влияние.
– Я знаю.
– И у него связи за рубежом.
– Может обвинить его в шпионаже?
Николай Иваныч лишь отмахнулся.
– А что они думают по поводу ввода статуса секретности для магов?
– Если запрет будет снят, то статус секретности введём. Но сначала придётся убедить всех в необходимости нововведений.
– Может Мирному пургена подсыпать и провести ещё одно совещание?
Начальник усмехнулся, но тут же снова помрачнел.
– Он нашёл информацию по Миляеву.
– Какую? – напрягся я.
– У него есть данные, что Павел Миляев был обучен магии.
– Это абсурд.
– Почему ты так думаешь?
– Обученный маг не мог погибнуть из-за отдачи. Тем более, доказано, что выброс силы был намного больше, чем нужно. Ты же понимаешь, что регулировка необходимой силы – это основа обучения волшебников.
– Согласен, тоже об этом думал, но что, если Миляев ошибся?
– Не верю. Откуда у Степана Петровича такая информация?
– Он поднял родословную, а после сумел опросить одного из постояльцев Миляевского кафе-гостиницы.
– Разговор задокументирован? Официально?
– Нет. Но это пока. Ты же знаешь – он найдёт способ провести свидетеля по официальным каналам.
– А кто сейчас владеет кафе? – я встал и развернулся к окну лицом.
– Подружка Миляева по университету. Некая Дарья Волковская.
– Фамилия знакомая. Родственница графа Волковского?
Начальник поперхнулся, спрыгнул со стола с неожиданной для его крупного тела скоростью, подошёл к стеллажу за своим креслом и вытащил папку с делом Миляева.
– Граф Волковский? Ты уверен в фамилии? – уточнил он.
– Конечно. – я наблюдал за начальником с нескрываемым интересом. – А что?
– Волковская была с Миляевым в момент происшествия, в результате которого Павел погиб.
– Что? – я подошëл к шефу. – Потрясающе!
– Федь, что ты про графа знаешь? Николай Иванович посмотрел на меня испытующе.
– До смены граф Волковский имел влияние в стране. Не такое сильное, как Миляев, но всё же с ним считались. Он открыто выступал против смены, а после неë пропал. За его семьёй следили первые годы, но они отказались и от магии, от практически всего своего имущества. Наблюдение за ними давно снято, а след семьи, насколько я знаю, потерян.
– Проверь еë родословную. – начальник нервно прошëлся по кабинету. – И историю графа.
– Мы возобновляем дело?
– Пока не знаю, но стоит быть готовыми. Если Мирный нашёл свидетельство того, что Миляев был обученным магом, то наша аргументация в пользу отмены запрета может дать трещину.
Я кивнул, и хотел было ответить, как из кабинета отдела по регулировке магического воздействия, то есть нашего кабинета, послышался вопль.
– Жрановский, слизняка тебе в правое ухо! Где моя книга?
Николай Иваныч прыснул одновременно со мной, но тут же сделал лицо строгим.
– Я думал ты глушилку двухстороннюю поставил. – сказал я начальнику и прислушался к возне в кабинете.
– Хотел послушать реакцию Витюши. – проговорил Николай Иваныч. – Фёдор, ты плохо на меня влияешь.
– Да ладно тебе, зато на работе всегда интересно. – ответил я. – Можно идти?
– Иди. Как только найдёшь что-нибудь по Волковской – приходи.
Я кивнул и вышел из кабинета начальника. Круглощёкий Виктор, которого все ласково называли Витюшей, метался по кабинету, заглядывая во все углы, ящики и щели.
– Жрановский! – бросился он ко мне.
– Без понятия! – ответил я, сел за свой стол и посмотрел на потолок.
В кабинет, покачивая бёдрами, вошла Светлана, поздоровалась с нами, с размаха бросила сумку на стол, перекинула длинные светлые волосы за спину, распространив по кабинету аромат духов, спросила томным голосом:
– Витюшенька, тебе помочь, дорогой?
– Этот… – Витя метнул в меня злобный взгляд. – Этот гад опять спрятал мою книгу!
Светлана прикрыла глаза, потом обернулась, осмотрела кабинет беглым взглядом и практически сразу же показала пальцем на шкаф. Потом посмотрела на невысокого и круглого Виктора, которому пришлось бы залезть на стул, чтобы достать до верхушки шкафа, подошла и, даже не встав на носочки, достала книгу. Витя покраснел – не то от злости, не то от стыда, взял у Светланы книгу, поблагодарил и сел за стол, крепко прижимая фолиант к животу. Григорий, который всё это время старательно пытался слиться с интерьером и не засмеяться вслух, выдохнул и вернулся к поеданию ранеток.
Я поставил тарелку с пирожками на стол к Вите и примирительно похлопал его по плечу.
– Я знаю, что это ты. – пробурчал он.
В кабинет вошёл дежурный – Сашка, зевнул и протянул мне папку.
– Что там? – спросил я.
Приподнятое настроение исчезло.
– Очередной неконтролируемый выброс магии. Сегодня утром.
– Кто?
– Пацан. Четырнадцать лет. Одноклассники устроили ему тёмную. Мальчишка не выдержал. Двоих покалечил – одному оторвало ногу, у другого переломаны ноги и рёбра. Сейчас в больнице.
– Волшебник?
– Погиб.
Дежурный взял с моего стола ранетку, надкусил её и вышел. В кабинете наступила тишина. Все сгрудились вокруг меня, заглядывая в папку с материалами дела.
– Надо Саньку благодарность выписать. – проговорил я мысль, которая появлялась у меня всякий раз, когда дела приносил Саша.
Он, единственный из дежурных, скурпулёзно и аккуратно собирал материалы и вписывал всю информацию, включая свои впечатления и мысли.
Сотрудники согласились молча.
– Бедный мальчишка. – вздохнула Светлана.
– Сколько ещё народу должно погибнуть, чтобы руководство Комитета, наконец, отменило запрет? – проворчал Витя.
– Даже после отмены запрета всё ещё не скоро наладится. – все повернулись ко мне, и я продолжил. – Сначала надо будет отследить всех волшебников, подписать пакт о секретности, потом организовать школы для них и обучить. Это займёт несколько лет, если не десятилетий.
– Всё лучше, чем массовые гибели. – Гриша высказал общую мысль.
– Свет, бери Григория и отправляйтесь в школу – соберите портфолио и характеристики всех пострадавших. Вить, езжай в больницу, поговори с врачами, узнай, когда можно будет поговорить с пацанами. Если получится – опроси их. Я поеду на место происшествия.
Все сотрудники отдела по регулированию магических воздействий разошлись. Я зашёл к Николаю Ивановичу – положил папку с делом к нему на стол.
– Слышал. – скупо сказал он, как только увидел меня.
– Я поехал.
– С родителями волшебника сам поговори.
Когда я вышел из здания Комитета по делам магии, моих сотрудников уже не было. Я сел в машину и задумался. Куда сначала? Наверное, всё-таки на место происшествия. Мотор тихо заурчал, автомобиль выкатился с парковки. Я в очередной раз порадовался, что зарплата заместителя начальника отдела позволила купить этот внедорожник. Быстрый, тихий и проходимый – всё как я люблю. И цвет мой любимый – бутылочно-зелёный.
Место я нашёл быстро – спасибо Саше за правильный адрес (не все дежурные вообще его оставляют). Территорию оцепили, по периметру поставили полицейских. Прохожие, завидев оградительную ленту, ускоряли шаг и опускали голову. Никто не хотел оказаться замешанным в деле о магии. Даже свидетелем или понятым. Я перешагнул через ограждение и встал возле лужи крови. Волшебник стоял здесь. Не надо было погружаться в магию, чтобы понять это.