Сигиец

— Слышал, у Штерка проблемы, — сказал сигиец. — Ограбили его ломбард и убили Виго ван дер Вриза.

— Это откудова? — насторожился «котелок».

— Это имеет значение?

— Имеет.

— В городе говорят, — ответил сигиец и холодно взглянул на курильщика.

Тот вновь взгляда долго не выдержал, нервно поведя плечом.

— Ну ладно, допустим, — Меркатц скрестил руки на груди, постукивая дулом пистолета по локтю. — Ты-то на кой ему такой красивый сдался?

— Знаю, кто это сделал.

— И че? — хмыкнул Меркатц. — По-твоему, это повод к Штерку тебя сразу тащить? Штерк — человек занятой, солидный, не любит, когда его время тратят. Да и не пустят к нему каждого нищеброда обрыганного. Тут подход надо знать.

— Ты знаешь?

— Знаю, — подбоченился «котелок». — Так что давай-ка колись, кто там и чего, а уж мы решим, надо тебя к Штерку вести или нет.

— Нет, — сказал сигиец.

— Ну и хуй тогда с тобой!

— Он и так… со мной.

Бандиты рассмеялись. Громче всех хохотал Лысый, испугав пару мух, ползающих по мертвому глазу головы Кессера.

— Ты уж больно наглый, как погляжу, — заметил «котелок».

Сигиец промолчал, глядя ему в глаза. Меркатц в очередной раз почувствовал себя неуютно.

— Как говоришь, тебя звать? — вдруг спросил беспалый, прищурив глаз и задумчиво почесывая небритый подбородок дулом пистолета.

— Финстер.

— Финстер… Финстер… — пробормотал он, наморщив лоб. — А это не тот Финстер, что намедни колдуна в борделе почикал?

— Тот.

— Мы не любим тех, кто работает на Ложу, — паскудно ухмыльнулся беспалый.

— Не работаю, — сказал сигиец. — Возвращаю… старые долги.

Беспалый тоже пересекся с его холодным взглядом. Решил, что на пожелтевшем от табачного дыма потолке есть что-то очень важное.

— Слышь, Меркатц, — обратился к «котелку» кривой нос, — может, его Вортрайху показать, а?

— На кой? — буркнул тот.

— Пусть старшой решает, чего с лосем этим делать, чего он там знает и не знает. Мы-то крайние, что ли?

— Точно! Нехер думать! — гаркнул Лысый. — Пущай старшой решает!

Меркатц снова сдвинул котелок к затылку и отчаянно поскреб темя, крепко зажмурившись.

— Ну ладно, — нехотя согласился он. — Пойдем к Вортрайху. Как решит, так и будет. Решит, что знания твои говна не стоят, — поведем тебя модерским сдавать на съедение. А решит, что полезное чего-то знаешь, — ну, значит, с тебя бутылка. Согласен?

— Согласен, — сказал сигиец и медленно поднялся со скамейки. Риназхаймские отступили.

— Только давай без фокусов, — предупредил «котелок», увидев пистолет в кобуре на груди фремде. — Сдай-ка чего у тебя есть. Так, на всякий случай. Не боись, мы не легавые, у нас не пропадет.

Сигиец молча вынул пистолет из кобуры, ловко подбросил, перехватив за ствол, и протянул Меркатцу.

Официально игорные дома в Анрии были запрещены. Опричинах такого запрета никто доподлинно не знал, да и никого они не волновали, потому что неофициально игорные дома были открыты не только на Ангельской Тропе, но и почти на любой улице можно было зайти в подсобку неприметного кабака и просадить там все свое состояние, например, в «рулетку». Или по старинке — в карты. Разница в Анрии между официальным и неофициальным заключалась лишь в том, что неофициальный игорный дом работал ровно до того момента, пока его держатель не зарывался и не начинал без совести отгрызать слишком большие куски от дохода. Или до первого крупного скандала, который невозможно уже замять никакими способами. В последний раз такое случилось, когда один небезызвестный высокопоставленный, очень набожный священнослужитель, несмотря на увещевание самого Бога Единого Вседержителя, пошел ва-банк с почти идеальной комбинацией на руках. Однако его quinte flush был безжалостно бит quinte royale одного небезызвестного в Империи графа-шулера. Чтобы не спиливать золотое триязыкое пламя с главного купола собора Святого Арриана, властям пришлось прикрыть дьявольский рассадник порока и греха, а прислужника Князей Той Стороны, искусившего святого отца, посадить под домашний арест… в доме одного небезызвестного герцога, где шулер, как говорили, провел целых пять дней в невыносимых мучениях под оседлавшей его одной небезызвестной баронессой.

Поэтому Йозеф Вортрайх официально содержал клуб для деловых людей, где из всех развлечений, помимо разговоров о делах за чашечкой кофе и утренней газетой, был разве что бильярд, кстати, очень любимый генерал-губернатором, в отличие от карт. Днем, по крайней мере. Ночью же в подвалах трехэтажного дома на улице Шлейдта проигрывались родовые имения и целые фабрики вместе со всеми рабочими. Сам Вортрайх, конечно же, официально не знал о том, что происходит в его клубе по ночам, и официально сильно удивился бы, если бы когда-нибудь к нему нагрянули полицейские с участковым надзирателем во главе. Однако такого не могло произойти в принципе: в казино Вортрайха играли лишь самые влиятельные люди и, чтобы сесть с ними за один стол, нужно было сильно постараться. Да и хорошие связи и обширный список должников среди аристократов, магнатов и городских магистратов обеспечивали Вортрайху почти полный иммунитет от внезапных проверок. Поэтому казино работало бесперебойно и обеспечивало солидный доход Новому Риназхайму и лично Штерку, делая его одним из самых сильных боссов Большой Шестерки.

К дому Меркатц и компания подвели сигийца с черного хода, на мраморном крыльце которого их встретила пара мрачных, крепких, бритых наголо, солидно одетых молодых людей. Рядом с ними даже Лысый не казался уже таким грозным и крупным, а сигиец и вовсе выглядел незначительным. Солидности им добавляли мощные руки, свободно сложенные на животах, и кулаки, которые разбили не один нос непрошеных гостей.

Завидев охрану, Меркатц, хулигански вышагивающий, сунув руки в карманы штанов, принял вид менее развязный и более сдержанный. Подошел к крыльцу, выпрямив осанку, чтобы казаться выше и представительнее.

Когда один из молодых людей взглянул на него с явной брезгливостью, Меркатц остановился, заискивающе улыбнулся, приподнял котелок.

— Здрасьте, ребята, — поздоровался он.

— Чего надо? — мрачно осведомился бритый справа.

— Мы к Ворт… — Меркатц осекся и смущенно кашлянул. — К хэрру Войтрайху.

— Босс занят, — нехотя выдавил из себя бритый слева. — Позже приходи.

— Да ты погодь…

— Босс занят, — механически повторил бритый, не повышая голос. — Гуляй.

— Я все понял, — вздохнул Меркатц и повернулся, пожимая плечами. — Ну, пойдем погуляем, что ли?..

Сигиец шагнул вперед. Беспалый и кривой нос не успели среагировать. От Меркатца, попытавшегося схватить сигийца за плечо, тот ловко увернулся. Встал у крыльца, спокойно посмотрел на бритых снизу вверх. Эти проявили к нему чуть больше интереса, нежели к «котелку». Сложенные на животах руки едва заметно напряглись.

— Пропусти, — сказал сигиец.

Бритый слева молча покосился на него с высоты своего роста и мраморного крыльца.

— Вали отсюда, пока кости целы, — процедил сквозь зубы охранник, смерив его взглядом.

Сигиец прищурился, дернул щекой со шрамом.

— Знаю, кто ограбил Томаса Швенкена, — сказал он. — Знаю, кто убил Виго ван дер Вриза и его банду.

— Мне-то что с того? — усмехнулся охранник. — Босс занят, велел не беспокоить и не отвлекать от дел.

— Ради этого стоит отвлечь, — сказал сигиец. — Если не хочешь, чтобы он тебя убил.

Охранники хмуро переглянулись.

— Если Штерк хочет наказать тех, кто ограбил его и убил Виго ван дер Вриза, у него осталось не так много времени. Завтра такой возможности уже не будет.

— Ну так и иди к хэрру Штерку, здесь-то чего забыл?

— Он, — сигиец обернулся через плечо на Меркатца, — решил, что… это не повод встретиться со Штерком. Сказал, что это решит Вортрайх.

— Да ты че гонишь, фраер?.. — испуганно зашипел «котелок».