Дерзновенная любовь

Наш разговор вскоре перешел на то, что он считает главной целью своей жизни. Он сказал мне, что в своих взрослых детях его больше всего радует их упорство и настойчивость в стремлении к образованию, карьере и успеху. Они многому научились у своего отца, и он действительно ими гордится. Затем он сказал, что его трое детей пережили пять разводов и у него есть внуки, которых он не видел пять лет из-за плохих отношений между бывшими супругами. Собственные два развода, кажется, беспокоили его меньше.

В конце концов я спросил его, насколько важным он считал учить своих детей любви и упорству в преданности людям. Его ответ чрезвычайно показателен. Он сказал: «Я никогда не учил моих детей любви. Думаю, я считал, что они естественным образом научатся тому, что нужно знать о таких вещах. Любовь – явление благородное и возвышенное, следовательно, такое же фундаментальное по отношению к жизни, как и дыхание». И скорее с грустной бравадой, чем с убежденностью, он добавил: «Я учил своих детей примером, а не словами. Надеюсь, этого достаточно».

Объяснить ему, что этого недостаточно, было трудно. Без сомнения, он учил своих детей кое-чему о любви. Для человеческого существа невозможно (если только человек не абсолютно зол) жить и не являть любовь хотя бы в некоторой степени. Но упор в его жизни и наставлениях, кажется, был сделан на успех в финансах и карьере, а не на жертвенности души ради того, чтобы дать другим представление о Боге.

Я задаюсь вопросом, насколько часто любви действительно учат и живут, считая ее основным жизненным приоритетом. Я спросил одну из моих дочек, как она думает, какой самый главный урок в жизни я хотел бы, чтобы она усвоила. Она ответила: «Много работать, стараться изо всех сил и не врать». Вполне достойные вещи для того, чтобы учить им ребенка, но если усвоить только их, они станут основой для законничества и фарисейской надменности. Интересно, почему мои дети, очевидно, не видят, что стремление к любви – основная цель жизни? Возможно, любовь – такая редкость даже в благополучных домах, что другие жизненные уроки обладают неоспоримым превосходством в классной комнате семейной жизни. Мы также могли бы задать трудный вопрос: является ли любовь в нашем доме тем, что ценится превыше всего, самым желанным качеством характера, к которому мы стремимся, самым ценным уроком, который мы преподаем своими поступками? Боюсь, что наиболее оптимистичным ответом будет «иногда», а наиболее реальным – «редко». Любовь никогда не считалась настолько второстепенной как в наше время.

Неверное предположение, что любовь – обычное человеческое чувство, естественным образом изливающееся из чистых сердец, ведет к другому заблуждению о том, что мы уже умеем любить как должно. Конечно, никто из нас не может быть чутким постоянно, каждую минуту нашей жизни. Мы иногда не выполняем обязательства, лжем, сплетничаем, пользуемся теми, кто доверил нам свои заветные секреты. Но в общем, учитывая все обстоятельства и борьбу, которую мы ведем, любой здравомыслящий суд в любой точке мира признал бы факты достаточно ясными: мы невиновны в нашей неспособности любить. Никто не признал бы нас виновными в правонарушении, не говоря уже о преступлении, заслуживающим смерти.

Я слышал, как люди, виновные в жестоком обращении с ребенком, аморальном поведении по отношению к супругу, рассказывали о серьезном вреде, который они нанесли своей жертве, и через минуту – о своей любви к ней. Несомненно, в менее экстремальных ситуациях мы часто любим и причиняем боль одному и тому же человеку. Но некоторые люди неспособны принять истину о трагическом взаимодействии любви и ненависти в падшем человеческом сердце. Поэтому когда я спрашивал, есть ли различие между их грехом и утверждением любви, на меня нападали или начинали защищаться, относясь ко мне как врагу, а не как к другу.

Когда поднимается вопрос о нашей неспособности любить, его нужно воспринимать как голос друга, а не как упрек врага, потому что наша несостоятельность может быть замечательным поводом для того, чтобы выйти на новый уровень понимания Божьей благодати. К сожалению, мы так привыкли видеть себя в отношении других людей абсолютно невиновными, а наши добродетели незапятнанными, что мы отворачиваемся и не можем взглянуть в лицо правде – признать собственную неспособность любить. Большинству из нас кажется невероятным тот факт, что облегчение можно найти, взглянув прямо в лицо своей неудаче. Видя то, что происходит у нас в сердце, мы будем вынуждены спасаться бегством от предположения о нашей самодостаточности и обращаться к надежде на взаимоотношения, в основе которых лежит инициатива Бога, а не наши собственные действия. Однако такого рода зависимость требует сокрушенного сердца, отказавшегося от горделивых превозношений. Многие люди просто не готовы к тому, чтобы отказаться от своих амбиций.

В падшем человеческом сердце существует нечто, что препятствует желанию учиться любить; точно так же и вне человека есть могущественная сила, которая трудится над тем, чтобы разрушить любую попытку любить. Каждый день я слышу истории о христианах-родителях, супругах, пасторах, начальниках (и так до бесконечности), которые поражают меня. Я слышу рассказы о трагедиях сексуального надругательства, чудовищного небрежения, эмоциональной жестокости и менее трагичных случаях пренебрежения любовью, они, постепенно накапливаясь, становятся тысячей булавочных уколов, от которых человек медленно умирает, теряя кровь каплю за каплей. Самоуспокоенность и самодовольство, идя рука об руку, ослепляют даже христиан и не дают им увидеть значимость любви и неизбежную битву, через которую нужно пройти, чтобы научиться любить. Если мы хотим научиться любить мы должны начать с признания, что любовь не присуща нам изначально и что согласиться со своей неспособностью любить нелегко.

Как же Бог помещает в человеческую личность «механизм» любви и разрушает силу зла, ненавидящую любовь? Ответ заключается в осознании Его терпеливого и кроткого прощения. Суть христианства – в непоколебимой Божьей верности и в Его желании искупить Свой народ от наказания за грех.

Всепрощающая любовь: суть христианства

Подумайте о вовлеченности Бога в нашу жизнь и Его долготерпеливом прощении. Неемия в нескольких стихах описал повторяющуюся историю о том, как отвергались благие дары Бога, а Он снова завоевывал Свой народ Его добротой и всепрощающей любовью:

И хлеб с неба Ты давал им в голоде их, и воду из камня источал им в жажде их, и сказал им, чтоб они пошли и овладели землею, которую Ты, подняв руку Твою, клялся дать им.

Но они и отцы наши упрямствовали, и шею свою держали упруго, и не слушали заповедей Твоих; Не захотели повиноваться и не вспомнили чудных дел Твоих, которые Ты делал с ними, и держали шею свою упруго, и, по упорству своему, поставили над собою вождя, чтобы возвратиться в рабство свое. Но Ты Бог, любящий прощать, благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый, и Ты не оставил их. И хотя они сделали себе литого тельца, и сказали: вот бог твой, который вывел тебя из Египта, и хотя делали великие оскорбления, но Ты, по великому милосердию Твоему, не оставлял их в пустыне; столп облачный не отходил от них днем, чтобы вести их по пути, и столп огненный – ночью, чтобы светить им на пути, по которому им идти.

И Ты дал им Духа Твоего благого, чтобы наставлять их, и манну Твою не отнимал от уст их, и воду давал им для утоления жажды их. Сорок лет Ты питал их в пустыне; они ни в чем не терпели недостатка; одежды их не ветшали, и ноги их не пухли (Неем. 9:15–21).

Позвольте мне еще раз рассмотреть основные элементы этого отрывка.

Ответ Бога на голод и жажду: обеспечение хлебом, водой и овладение землей.

Ответ людей на Его доброту: упрямство, жестковыйность, непокорность, следование другим богам и возвращение в рабство.

Ответ Бога на ненавистный бунт: прощение, милость, сострадание, отсутствие гнева, изобилие любви. Он не покинул и не оставил Свой народ.