Чернозимье

За крепостными стенами виднелся высокий шпиль — кажется, когда-то это был знаменитый Кирхаймский собор Мученика Игнатия. Не знаю, чем он стал теперь, но устремленная в небеса каменная игла светилась зеленоватым опалесцирующим светом, и по ней то и дело пробегали световые волны. Мне сразу вспомнилась пирамида Урда — кажется, здесь хотели возвести нечто подобное.

Войск на крепостной стене не было. То и дело на ней появлялся движущийся силуэт, но ничего человеческого в нем не было — чаще всего это были баргесты или другая мелкая нежить.

А еще были головы. Ими был увенчан каждый из мелких зубцов крепостной стены. Мужские, женские, детские. Я отвел глаза, проглотив ком в горле. Мне не хотелось даже думать о том, что здесь творилось, и что это сделали такие же люди из моего мира, как я. Обыкновенные, в чем-то даже неплохие — с которыми я спокойно общался и делил хлеб.

Что же Ник сделал со всеми вами? Или Ник тут ни при чем, а просто каждый из нас способен превратиться в монстра, если поверит в то, что так нужно и правильно?

Я помотал головой и отвел взгляд.

— Уходим, — тихо сказал я ребятам, тоже бледным и обескураженным. — Нечего здесь больше делать. Нужно сообщить остальным, пока не поздно.

— Собственно, уже поздно, — раздался голос за моей спиной, и я обернулся, выхватив из-за пояса крикет.

Напротив нас, ближе к подножию холма стоял Андрей — на сей раз не в черном плаще, а в плотной кожаной куртке из XXI века и джинсах.

За спиной Андрея из черных деревенских домов постепенно выползали мертвяки самых разных форм, многие из которых не отзывались ничем знакомым в моей прокачанной «Энциклопедией» памяти. Не прошло минуты, как они запрудили собой всю деревеньку и начали охватывать полукольцом холм. Мы похватали оружие, приготовившись занять оборону. Отступать было некуда — не к Кирхайму же, кишащему нежитью еще сильнее.

К ногам Андрея жалась та самая девочка, что привела нас сюда, прямо в ловушку, и успела сбежать вниз, пока мы разглядывали город. Андрей щелкнул пальцами, и она тут же осела на землю, словно марионетка, отпущенная кукловодом. Тоже нежить. Видимо, новая модель. Разработчики Урда не стоят на месте.

— Ребята, я, собственно, поговорить, — произнес Андрей, сложив руки на груди.

— Я тебя разорву на куски, — прошипела Ксай. — Не о чем нам говорить.

— Нет, не разорвешь, — спокойно ответил Андрей. — Твои способности блокированы. Способности Ромы — тоже.

— А я тебя и голыми руками разорвать могу, — лицо Ксай стало красным от ненависти. — Зачем вы убили этих людей⁈

— Ты не хуже меня знаешь, что это не люди, — произнес Андрей бесстрастно. — Ты и сама убивала болванок. Не будем устраивать все эти драмы, ребят. Вы запутались, но можно все исправить.

— Именно поэтому месяц назад ты хотел меня убить? — уточнил я.

— Честно скажу, мне это было неприятно, — Андрей пожал плечами. — Но дело есть дело. Ник знает, как вывести нас отсюда. Нет ничего важнее этого.

— Ник притащим вместе с собой в наш мир ту гадость, что сидит в пирамиде, — сказал я. — Ты ее не видел, а вот мы — видели. Наш мир точно не заслужил, чтобы в нем резвилось такое.

Андрей вздохнул, словно усталый психиатр, беседующий с душевнобольным.

— Слушай, Ром, я все понимаю, — произнес он. — Вы увидели там какую-то хрень. Не знаю, что внушило вам то место. Возможно, там есть какой-то защитный механизм, отпугивающий забредших слишком далеко. Он наслал на вас какую-то иллюзию. Вы поверили в то, что все происходит взаправду, и какой-то демон может вылезти оттуда и пожрать наш мир. Но это же все хрень, Рома! Очнись, мир один! Никакой демон не может вылезти в него из игры, созданной Грановским. Вот сам Грановский — это самый натуральный демон, но победить его мы можем, только уничтожив его творение. Знаешь, как мы все были расстроены, когда вы с Ксай… исчезли? Реально, ребят, возвращайтесь назад. Там осталось-то совсем чуть-чуть!

— Чего именно ты и твой хозяин от нас хотите? — спросил я.

— Я еще при нашей первой встрече тебе говорил, — Андрей вздохнул, — что хозяина у меня нет. Что касается Ника, то его просьба проста. Он хочет, чтобы вы вернулись в Урд и доделали то, что начали.

— А если нет?

— Если нет — вы умрете. Прямо сейчас.

Толпа мертвецов, заполонившая деревню подошла к нам поближе на пару шагов, сжав кольцо. Люди Макса затравленно вертели дулами мушкетов, не зная, куда стрелять.

Я чуть попятился назад.

— Ника здесь нет, — раздался в моей голове голос Ксай. — Я бы почувствовала. Но способности Андрей в самом деле как-то блокирует. Возможно, Ник открыл у него такой перк.

Над головой девочки я заметил какое-то мельтешение, словно клубящийся туман или стайка мотыльков. Только через пару мгновений до меня дошло, что это на самом деле: такая же белая сфера, что я забрал у Олега, только почти истаявшая до полной невидимости. Именно она управляла ребенком — уже мертвым.

Я протянул руку в ее сторону, но сфера не отреагировала. Тогда я поймал ее в перекрестье красной сетки, и только тогда она оторвалась от головы девочки, поплыв медленно в мою сторону. Тело ребенка дернулось, словно его ударили током, а затем снова безжизненно осело. Андрей бросил в его сторону удивленный взгляд.

Белая сфера, тем временем, достигла меня и втекла в мою руку, обдав ее на секунду легким дуновением теплого ветра. И тогда я смог увидеть. Что стало с девочкой.

Честно говоря, лучше бы я этого не видел. Она была еще жива, когда они сделали с ней то, что сделали. Это был Илья — правая рука Ника и главный разработчик в его команде.

Сперва он надрезал кожу отчаянно кричащей девочки то в одном месте, то в другом, затем погружал в надрезы какие-то черные штыри, вызывавшие такую дикую боль, словно они были раскаленными, хотя сам Илья спокойно держал их голыми руками.

Я слышал ее крики в своей голове, сам чувствовал выворачивающую наизнанку боль. Слышал, как она умоляла их прекратить это, перестать, заклинала их всеми восемью Мучениками, а на последних этапах — просто хрипела и дергалась, точно робот со сбившейся программой.

То же, что происходило дальше, плохо поддается описанию — кажется, он стал непосредственно работать с ее «кодом», что напрочь исказило ее восприятие действительности, а отдаваемые некромантом команды она начала воспринимать, как собственные мысли. При этом не переставая испытывать душераздирающую боль, но не имея возможности даже кричать самостоятельно.