Красный вервольф - 3

— Пока ему просто составили донесение, — сказал я. — А приедет или нет, мы узнаем позже.

— Граф отложил поездку в Царское Село? — спросила Марта.

— Нет, — я покачал головой. — Просил пожелать тебе скорейшего выздоровления, но завтра мы уезжаем. На поезде.

— Я буду скучать… — Марта взяла меня за руку и сжала пальцы.

— Выздоравливай быстрее, — с как можно большей теплотой сказал я. — А то граф твою работу на меня переложил.

— Ах ты!… — Марта сделала большие глаза. — Так вот, значит, как ты по мне скучаешь⁈ — она тихонько рассмеялась, потом снова поморщилась. — Не надо, не смеши меня, мне больно пока смеяться.

Я посидел у нее еще полчасика, пересказал свежие сплетни из комендатуры. Ничего важного. Кто-то подхватил сифилис и пытался этот факт скрыть, но не удалось. Глава канцелярии застал свою жену с русским любовником. Молодежь устроила вечеринку и ночью затащила на крышу театра овцу. Обычное дело, в общем.

Я вышел из госпиталя и посмотрел на часы перед биржей труда. Почти четыре часа дня. Граф отпустил меня сегодня пораньше, чтобы я зашел поведать Марту. Зато завтра велел явиться к шести утра. С вещами. Потому что мы уезжаем в Царское Село на несколько дней. На три. Или четыре. Граф не определился.

Я вздохнул и покрутил головой. Наташа сказала, что придет на рыночную площадь в половину пятого и велела подождать ее у аптеки. Значит у меня есть еще полчасика, можно перекусить чего-нибудь. А то, что-то мне подсказывает, что Наташа меня вовсе не на свидание пригласила.

Ну что ж…

Я решительно зашагал к площади. Кто-то говорил, что там открыли недавно новую закусочную, надо бы проверить, чем там кормят.

Торговцы уже разошлись, их рабочий день принудительно завершался в три часа. Рубин скучал, подперев руку кулаком и глазел куда-то в сторону. Я остановился у него за спиной и тоже посмотрел, что привлекло его внимание. К площади приближалось три крытых грузовика. Не сказал бы, что это было что-то странное. Здесь то и дело привозили всяких переселенцев, новых солдат и прочий народ из самых разных мест.

Грузовики остановились, фрицы выскочили из кабин.

О, надо же, они помогают кому-то выбираться из кузова! Обычно они в лучшем случае словами подгоняли, в худшем — помогали прикладами. Чего это они такие добрые?

И тут я увидел Нюру. Она спустилась из грузовика самой первой, придерживая живот. Бледная, глаза испуганные, но осанка гордая. От помощи фрицев отказалась. Фух… После падения Рашера освободили-таки ее. Значит, все было совсем не зря. От таких мыслей настроение поднялось и захотелось напеть песню про день победы, который порохом пропах. Но, чую, не поймут меня здесь с такой самодеятельностью, да и до Победы, как до Чукотки на велике. Постараюсь ускорить это событие по мере возможности. Перенести этот радостный день с мая на пораньше. Чем черт не шутит? Авось выгорит? После того, как разберусь с янтарной комнатой, надо будет об этом крепко поразмышлять…

— Это они что ли беременные все? — удивленно пробормотал Рубин, прервав мои размышления, а потом оглянулся на меня. — О, дядя Саша! А я тебя не заметил. Смотри, откуда это фрицы столько беременных баб взяли? На развод что ли привезли?

— Их из концлагеря только что отпустили, дурья твоя башка! — я потрепал его по затылку. — Ты лучше за щетки берись, а то вон те патрульные уже начали на нас смотреть косо.

— Кузьма Михалыч приехал, — пробубнил себе под нос цыган, принявшись начищать мои сапоги. — Сегодня утром. За провиантом, говорит.

— О, это отличная оказия! — обрадовался я. — Видишь вон ту девку с косой с мою руку толщиной?

— Наособицу стоит которая? — спросил Рубин, незаметно бросив взгляд в сторону Нюры.

— Ага, она, — прошептал я. — Подойти, побалакай с ней. И попроси Михалыча ее домой доставить. Она из Заовражино.

— Понял, — кивнул Рубин. — Сделаю в лучшем виде.

Цыган сверкнул зубами в улыбке, ловко спрятал в кармане купюры, которые я ему незаметно передал, и развязной походкой направился в сторону Нюры. Что он ей там говорил, я не слышал. Но сначала ее лицо было замкнутым и даже сердитым, а через пять минут суровость сменилась улыбкой. Ну да, от обаяния грека Евдоксия еще никто не уворачивался. Бьет без промаха.

В забегаловке я отужинал борщом и зажаристой до бронзовой корочки котлетой. Супец ничего так, с ядреным чесночком и салом. Из посетителей, местным только я оказался. Не по карману горожанам такие заведения. А у меня после «мелких грабежей», которые в последнее время непременно сопутствовали нашим похождениям, деньжата стали водиться. И Рубину неплохо перепадало. Он на своей площади почти ничего не зарабатывал. Повадились чертовы фашики бесплатно у него обслуживаться. За «дружеское» похлопывание по плечу. Но «лавочку» свою Рубин не свернул. Я велел ему сидеть на площади, пусть даже за бесплатно, но глядеть в оба. Он был моими глазами и ушами среди горожан, эстонских карателей и прочих русскоговорящих полицаев. Все, о чем судачит город, я узнавал от него. Бывало и нужные слухи через него частенько распускал. Легенду о Вервольфе тоже подпитывать россказнями надо. Чем больше необъяснимого в жизни врага, тем легче мне маскировать диверсии под неуловимого оборотня.

Я размешал сметану в супе и приступил к трапезе. Борщ пользовался у немцев в Пскове определенной популярностью. Распробовали гады. Поначалу морды кривили и недоумевали, на фига варить салат, а теперь за уши не оттащишь. Крысиного яда в кастрюльку бы сыпануть, но нельзя — поварихи из местных.

После сытного обеда-ужина отправился к месту встречи с Наташей. Глянул на часы. Блин… Уже пора бы ей появиться. По спине пробежал неприятный холодок, где же она? Возле меня толклась какая-то скрюченная бабка, рваный платок пол лица закрывает. Телогрейка в дырах.

Старуха подошла ко мне и проскрипела:

— Подай копеечку, сынок, на хлебушек.

Голос искаженный, но я узнал его.

— Твою дивизию! — выдохнул я. — Наташа, ну ты даешь! Сроду бы не признал, — я демонстративно и, чуть скривясь, отсыпал на чумазую ладонь медяков и шёпотом добавил. — Я так понимаю, нам прогулка особая предстоит, раз маскарад в ход пошел.

Наташа кивнула и тихо проговорила:

— Мне со связным надо встретиться. Прикроешь?

— А то!

— Наш Петька сгинул, новый связной теперь. Ни разу с ним не работала. Непроверенный еще. Подвоха боюсь.