Кость от костей

Мэтти не хотела, чтобы муж ее увидел, поэтому сошла с тропинки и спряталась за деревьями, а потом медленно и осторожно стала пробираться между стволов, пока не приблизилась и не смогла хорошенько разглядеть происходящее. Она оказалась позади Уильяма, а чужаки стояли к ней лицом.

Уильям возвышался посреди тропы и держал в руках лопату. По его позе было ясно, что он в любой момент готов замахнуться ею на пришлых.

Гриффин и Си Пи стояли рядом, а за спиной Си Пи Мэтти увидела девушку, высокую, почти одного с ним роста. Из-под шапочки струились длинные черные волосы, а губы она сжала так плотно, что те почти побелели.

«Джен, – подумала Мэтти. – Их подруга. Та, с которой они собирались встретиться».

– Повторяю в последний раз. Убирайтесь прочь отсюда, иначе вам несдобровать, – раздался голос Уильяма.

Гриффин поднял руки в знак примирения, но его глаза и голос были ледяными:

– А я говорю, что вы не имеете права нас прогонять. Это не частная собственность. Граница вашей земли проходит здесь. И вы не имеете права здесь копать. Это опасно для туристов.

– Я имею право делать, что хочу. Это моя гора, а Бог дал мне поручение, – ответил Уильям.

Мэтти заметила, как Джен и Си Пи переглянулись – в их взглядах ясно читалось, что они считают Уильяма сумасшедшим.

Си Пи дернул Гриффина за рукав.

– Давай пойдем, а?

– Нет, – уперся Гриффин. – Он не имеет права нас прогонять! Не имеет права вести себя так! Вот вернемся в город, где ловит сеть, и я заявлю на него. К тому же кто-то должен рассказать полиции о том, что он сделал с девчонкой, которую называет женой.

Мэтти увидела, как напряглись мышцы на спине Уильяма, а руки крепче сжали лопату. Когда он заговорил, голос его был тихим и ледяным, как зимняя река.

– Что тебе известно о моей жене? – процедил он.

«О нет», – подумала Мэтти. Паника забурлила внутри. Зачем Гриффин это сказал? Уильям убьет ее, если узнает, что двое чужаков приходили к хижине, а она ему не сказала.

– Мы видели, что ты с ней сделал, – сообщил Гриффин.

– Грифф, – в голосе Си Пи послышалось предостережение.

Нет-нет, больше ничего не говори, будет только хуже; тебе надо бежать, бежать, пока Уильям не напал на тебя, он может сделать тебе очень, очень плохо.

Мэтти понимала, что ей самой надо бежать, скорее возвращаться в хижину, хватать деньги и все остальное и со всех ног лететь вниз с горы, пока не случилось ужасное. Но страх и нерешительность парализовали ее. Должна ли она бежать и думать только о своем спасении? Или надо остаться и попытаться остановить Уильяма?

И как ты его остановишь? Ты не можешь помешать ему, даже когда он делает тебе больно.

– Не знаю, как ты мог видеть мою жену, – проговорил Уильям, – ведь она уже два дня не выходит из дома, а если ты ее видел, значит, нарушил границы моей территории. Если же ты нарушил границы моей территории и подсматривал за моей женой, которая тоже является моей собственностью, у меня есть полное право защищать свое.

Мэтти прежде Гриффина поняла, что произойдет, – она знала, именно это и должно было случиться. Уильям замахнулся тупым краем лопаты. Удар пришелся Гриффину по уху. Он упал сбоку от тропы; Си Пи и Джен вскрикнули.

Уильям снова занес лопату.

«Сейчас он изобьет его до смерти», – подумала Мэтти и, не успев одуматься, бросилась бежать, но не от драки, а ей навстречу, хотя знала, что бежать надо прочь.

– Уильям! Уильям! Прекрати! – закричала она.

Услышав ее голос, муж обернулся с поднятой лопатой. Такого холодного взгляда у него она еще не видела; он был ледяным и неподвижным, как сама зима.

– Прибежала защищать любовничка, маленькая потаскушка? – проревел Уильям. – Небось и в дом его пускала, чтобы потрахаться с ним, пока меня нет?

– Нет, – отвечала Мэтти. – Нет, я не пускала его в дом. Послушай, Уильям, нельзя вредить этим людям. Если ты им навредишь, придет полиция. Ты же не хочешь, чтобы сюда явилась полиция? Зачем нам посторонние на горе? Ты сам мне говорил.

Уильям помедлил. Она видела, как крутятся шестеренки у него в голове, как он размышляет. Мэтти обошла его кругом, держась подальше от лопаты, и взглянула на Гриффина. Половина его лица была залита кровью, и Мэтти стало его жаль; она не хотела, чтобы ему было больно.

Джен и Си Пи помогли ему встать и оттащили назад, туда, где Уильям не смог бы до них дотянуться.

«Вот и хорошо, – подумала Мэтти. – А теперь бегите».

– Уильям, – произнесла она, – пожалуйста, пойдем домой. Оставь их в покое. Они тебе ничего не сделали.

– Он развлекался с моей женой! Разве это не преступление?

– Нет, Уильям, это неправда. Они приходили к дому, но я не открыла дверь. Я ничего не сделала.

– Это правда, мужик. Она только открыла окно и даже близко к нему не подходила. И все твердила, что нам надо скорее уходить. – Си Пи понизил голос и добавил: – Теперь понятно почему.

Мэтти знала: что бы ни случилось, побоев ей не избежать. Теперь она ничего не сможет сделать, чтобы уберечься от Уильяма. Но если другие спасутся, она будет рада.

«Вот бы он их отпустил, – взмолилась она. – Если они уйдут, то расскажут полиции, что здесь видели, а потом полиция придет и заберет тебя у Уильяма».

На миг она засомневалась; Уильям всегда говорил, что никто их не разлучит, даже полиция, поэтому убегать нет смысла – они все равно вернут ее обратно. Мэтти принадлежала Уильяму.

Он лгал. Разумеется, лгал. Он просто хотел, чтобы ты оставалась в хижине и была послушной, милой и хорошей.

– Уходите, – обратилась Мэтти к трем чужакам. Гриффин, слегка пошатываясь, пытался подняться на ноги. – Уходите, прошу. Спускайтесь с горы.

– А ты? – спросил Гриффин.

– Она моя жена, – прорычал Уильям. – Тебя это не касается.

– Касается, если ты собираешься забить ее до смерти лопатой! – выпалил Гриффин и двинулся на Уильяма.

Си Пи схватил его за куртку и оттащил назад.

– Пожалуйста, – взмолилась Мэтти, – почему вы меня не слушаете? Уходите, а то случится что-то ужасное.

– Закрой рот, Марта. Возвращайся в хижину и жди меня, как положено. С тобой я потом разберусь.

Тут что-то внутри нее снова надорвалось: нить, сдерживавшая глубоко зарытый гнев, о существовании которого она и не подозревала.

– Я не Марта. Это имя дал мне ты, но меня зовут иначе.

Уильям замер; под кожей заиграли желваки.

– Тебя зовут Марта.

– Саманта! – воскликнул Гриффин. – Ее зовут Саманта! Точно!

Все разом повернулись и взглянули на него; его крик явился для всех неожиданностью.

– Саманта! Саманта Хантер! Я видел твое фото в новостях – они изменили его на компьютере, чтобы ты выглядела старше, потому что прошло двенадцать лет с тех пор, как…

Он запнулся, уставился на Уильяма, и глаза вспыхнули осознанием.

– Ну точно же! – Си Пи пригляделся к Мэтти. – Теперь и я вспомнил. По телику сказали, что тебя… Ох, блин.

– Что сказали по телику? – спросила Мэтти.

– Ни слова больше, парень, – бросил Уильям. Руки, сжимавшие лопату, побелели. – Ни слова больше.

– Что сказали по телику? – повторила Мэтти. – Что они обо мне сказали?

– Ответишь, и я тебя убью, – прорычал Уильям. – Убью на месте.

Гриффин сжал губы. Мэтти поняла, что тот сдерживается не потому, что боится угроз Уильяма. Он не хотел ее ранить.

Уильям перенес вес на другую ногу. Мэтти посмотрела на него. Его взгляд изменился; он словно смирился с неизбежным и теперь просчитывал.

Он их убьет. Он уже решил.

Эти люди знали: Уильям сделал что-то плохое. Он ни за что не допустит, чтобы они ушли и донесли на него в полицию.

Вот почему он не хотел, чтобы люди пришли на гору искать зверя. Вот почему не разрешал мне ни с кем говорить.

Она не понимала одного. Если он боялся, что его арестуют за преступление, почему ходил в город, как все? Как он не боялся расплачиваться в магазинах, разговаривать с людьми?