Страница 25 из 46
И как ей объяснить, что у них с Соном всё несерьёзно? И что делать бедной Джилл, если она всё же вернётся в своё тело?
Женя мгновенно чувствует вину и стыд — она ведь совсем с этой огненной страстью забыла о девчонке.
— Я не думаю, что… — начинает она, к тому же ещё и вспомнив, как на самом деле выглядит (не) её дом, — это хорошая идея…
— Хорошая! — чеканит Кася и, поймав на себе уже не на шутку строгий и жёсткий взгляд сына, направляется к двери. — Хорошая, иначе не сыскать вам моего благословения! И тебя больше здесь видеть не пожелаю! Мой сын будет лишь с достойной. А я на слово верить вот так первой встречной не стану. Да и вообще, по-людски всё быть должно. По-людски!
— Мама! — она замирает у двери, и Сон договаривает: — Я сам выберу, кто со мной будет, уж прости. Но тебя разочаровывать и тревожить никто не собирается. Ты лучше пойди пока, на стол накрой, мы с Женей скоро завтракать будем.
— Как скажешь, сынок, — скрывается она за дверью.
И где-то во дворе начинают поскуливать и завывать псы…
Женя от эмоций прикрывает лицо ладонью, глядя на Карсона.
— Что ж… — только и шепчет он. — Придётся ей уступить, как думаешь? — и вдруг улыбается обаятельно и коварно. Можно даже сказать, почти счастливо…
Она качает головой.
— Но… если я пропаду, как ты будешь ей это объяснять? И к тому же ты помнишь, что у Джилл жених есть?
Это его отрезвляет. Сон рывком приподнимается на локтях. Во взгляде его плещется ревность, сожаление и нечто ещё, чему Жене пока не найти названия.
— Я забыл… Прости меня! Не знаю, как я… Что же это… — он выдыхает и поднимается. — Я не… Точно, у тебя ведь есть жених! Не понимаю, как я мог забыть, — наконец произносит он. — С другой стороны, — тут же находится Карсон, — ведь не муж! Я не брошу тебя, не подведу. Раз всё так сложилось… А что Джилл касается и мира твоего… — добавляет спешно, — так ведь пока ты здесь, Женя. Давай жить сегодняшним днём! Мы не знаем, что будет завтра.
— Да что ты так встрепенулся? Я не собиралась за него замуж выходить, наоборот, думала, как держать на аркане, пока я здесь. Ну что ты… — Женя даже умиляется. — «Не брошу», «Раз всё так сложилось…», смешной такой. Расслабься. В моём мире секс не так уж и много значит. Я о том, что жених это её, и я не могу так просто перековеркать ей жизнь, бросить одного, переспать с другим и испариться. Должна же быть… женская солидарность.
Карсон мало что понимает, но выхватывает из сказанного ею то, на что может ответить:
— Если вернётся, расскажу всем, как было. Или иначе как проблему решу, — заверяет он. — И под суд её, ведьму… А ты свою жизнь живёшь, Женя. Поэтому, решено… — договаривает мрачно.
— Во-первых, — она хмурится, — не надо никого под суд. Это с её телом ты был этой ночью. Хоть оно и очень похоже на моё. Во-вторых, что решено?
Но Карсон качает головой:
— С тобой я был. Решено — моя матушка знакомиться идёт с семьёй твоей. Одевайся, — протягивает он ей одежду, — завтракать будем, — и одевается сам. — Только не спорь!
Глава 27. Важность сна
Он кажется таким серьёзным и при этом уютным, что Женя вновь чувствует, как от трогательности ёкает сердце.
— А потом ты пойдёшь спать, да?
— Что? — не ожидая такого вопроса, теряется Карсон. — Спать? — повторяет непонимающе.
Она зевает. Его мать смогла взбодрить, но это ненадолго, совсем скоро вновь будет «рубить» и едва ли только её одну.
— Ты ведь вчера ловил меня на ярмарке, а потом отлучался по делам, а потом мы… — она улыбается. — Ты должен взять выходной. Остаться здесь и выспаться.
Он улыбается в ответ.
— Боюсь, это непозволительная роскошь, — а в глазах при этом тень сомнения. — Не беспокойся обо мне, у меня хватит сил.
— Но ведь работа ответственная, — замечает Женя.
— Да… и я не могу пропустить, — хмурится он.
И в это время издали звучит голос Каси:
— Карсон, где ты? Всё уже готово. Ты и так опаздываешь!
Женя поднимается, зевая и слегка пошатываясь.
— А если подведёшь кого? Надо быть ответственным и остаться дома!
— Я… даже не знаю, — теряется он.
И мать его будто из ниоткуда оказывается за его спиной.
— На стол накрыла, а вы и не шевелитесь! А ведь девочке ещё домой ехать.
— Да я сама дойду, а он поест и пусть спит, — настаивает «девочка».
— Далеко самой идти, и время неспокойное, — возражает на это Сон.
— А работа твоя важная, — ворчит Кася, — чтобы ещё и из-за девчонки дела откладывать! Пусть уж, раз так, здесь остаётся. А потом мы с ней вместе к её матери сходим.
— Нет, — едва ли не вскрикивает Женя. — Как-нибудь в другой раз. Через… полгодика хотя бы.
Она представляет, сколько времени понадобится на то, чтобы привести хату матери Джилл в порядок и морщится.
Кася же понимает всё по-своему и усмехается. Но хотя бы по-доброму. В глазах её загорается лукавый огонёк.
— Эх, молодёжь пошла, — качает она головой. — Ну негоже ведь прятаться. Да и, что, думаешь мать твоя не одобрит Карсона? Глупости! Рада будет. Ну да ладно, дней пять я подождать могу. Как раз и дома у себя кое-что решить успею, и сюда вернусь. А вы, давай те-ка, не дурите!
И она спешит обратно на кухню.
Карсон, подумав немного, бросает на Женю странный, жёсткий взгляд.
— Пять дней, значит… — повторяет он.
Она выпучивает глаза:
— Нет, ну ты видел тот дом?
Карсон разводит руками.
— Что поделать.
Женя смеётся, подходит к нему и обнимает за шею.
— Кстати, мне нужно будет у тебя что-нибудь украсть.
— Именно украсть? — обнимает он её в ответ за талию. — Тогда я не должен давать разрешения, да? Только, — понижает он тот, — собак не трогай. И Аду, — добавляет, немного подумав.
Будто и правда считает, что Женя могла бы увести его лошадь.
Женя только фыркает ему в шею.
— Хотя, подожди… — он будто тревожится, даже отступает от неё. — Ты украла уже. Воровка!
— Что? — она даже бледнеет от неожиданности. — Неправда, когда бы успела?
— Не знаю, когда! — буравит он её жгучим взглядом, а затем вдруг прижимает ладонь к своей груди. — Но ты украла моё сердце…
Женя закусывает губу. Ей никогда не было так хорошо и грустно одновременно…
***
Они завтракают в молчании. И если Сон ведёт себя непринуждённо и как-то просто, то от Каси исходит странная, жгучая энергетика. Такая, что, казалось, еда в горле комом встанет от одного только её взгляда. Но женщина молчит, уважая выбор сына. По крайней мере, пытается показывать это так и не гневать Карсона.
А затем Ада, свора собак, провожающая его с Женей до ворот, и поездка к ветхой, трухлявой и грязной хижине, к которой после дома Карсона неприятно и приближаться.
Он спешивается, горячими ладонями обхватывает Женю за талию и снимает её с лошади.
Сон не успевает ей ничего сказать, как из дома на крылечко выходит мать Джилл и начинает верещать, всплёскивая руками:
— Я поседела вся за эту ночь, думала, померла! Что произошло? Что случилось?!
Женя уже успела забыть, как тут всё устроено.
— Ничего, — она всё же улыбается, — устроилась работать у Сона в доме. Помогать по хозяйству.
Мать спотыкается. Бледнеет. Расплывается в улыбке.
— А? Да? Ой, как хорошо, — тянет она самым милым голосом, на который только способна. — Как чудесно! Доча моя умница ведь, руки у неё волшебные. То есть, — пугается она, вспоминая, кем работает Сон, — не то, чтобы… Просто рукодельница она и работящая очень!
Карсон, который думал уже что-то ответить, переводит взгляд на Женю и решает ещё немного помолчать.
Правду сказать Женя и сама успеет. Ей виднее, как лучше. А он уж поддержит тогда.
— Знаешь, мама, — вдруг приходит ей в голову идея, — Карсон хочет у нас остаться. Он не спал ночь. Нужно отдохнуть. Подготовишь постель?
Она бледнеет ещё сильнее, но отвечает сразу же, с пугающей готовностью:
— Конечно-конечно, проходите скорее, я мигом! — и убегает обратно в дом.