Страница 6 из 17
Рассказ Авдея так нас увлек, что мы даже забыли в костер подбрасывать. Опомнились только тогда, когда огонь почти совсем погас. Божедар поднялся, чтобы подкинуть дров. А я сидела, погрузившись в свои мысли, которые были весьма любопытными. Выходит, этот самый Авель тоже попал, как и Божедар в подземелья Великого Родового Капища, и Страж и ему память отшиб, а может и наоборот, вернул. Да так, что он даже пророчествовать стал. И тут даже к бабке не ходи, без Великих не обошлось! Хотела я с Авдеем поделиться своими догадками на этот счет, да вовремя заметила, как он сидит и клюет носом. Того и гляди, в костер свалится. Указав на него головой Божедару, я поднялась и помогла уложить старика поудобнее, прикрыв его своей курткой. Он еще что-то бормотал во сне, но уже невнятное. Только тогда я поняла, что и сама готова уснуть даже стоя. Расстояние, которое мы сегодня прошли было вполне себе ничего так, и отдых, конечно, требовался всем. Мы с Божедаром пристроились вместе у костра, накрывшись его курткой, одной на двоих. Он обнял меня и прижал поближе к себе, тихонько поцеловав меня в висок. Уже засыпая, я промурлыкала тихонько: «Хорошо с тобой, тепло…» На что он негромко засмеялся, и что-то мне ответил, только я, провалившись в тягучую дрему, уже не слышала, что именно он сказал.
Я не могла припомнить, что конкретно мне снилось. Только помнила, что что-то очень страшное. Проснулась с бешено колотящимся сердцем, а в ушах стоял шепот, постепенно переходящий в дикий вопль «беги, беги, беги!!!». То ли во сне, то ли наяву. Заполошно огляделась вокруг. Костер горел ровным оранжево-красным пламенем. Возле костра сидел Божедар, и смотрел на огонь. Увидев, что я проснулась, спокойно произнес:
– Охота началась. Нам надо уходить.
Он произнес это таким обычным, я бы сказала, будничным голосом, что я слегка опешила. Откуда он знает? А, главное, почему так спокоен? Видимо на моем лице явно читались эти мысли, потому что он усмехнулся, и проговорил фразу, которая, по его мнению, должна была мне все объяснить:
– Это уже было… – И уточнил, по-видимому считая, что так мне будет понятнее. – Так всегда бывает, когда Ключ уходит от них. Они не возьмут нас сразу, потому что знают, что мы все равно ничего не расскажем. А сам по себе Ключ им мало что дает. Им нужно, чтобы кто-то их довел до входа в Капище, открыл его и провел через все ловушки и лабиринты. Но они не знают главного. Только ты, дочь из рода Велеса, сможешь открыть Врата. Они считают, что смогут это сделать сами. Поэтому, они постараются нас выследить и пойти следом.
Не скажу, чтобы мне стало уж все очень понятно, но в целом, я была с ним согласна. Это диктовалось обычной логикой. Если, конечно, те самые «они» не были уж совсем дураками. А судя по тому, что я знала, или догадывалась, тупицами они все же не были. Я села на хвойной подстилке и протерла лицо руками, пытаясь избавиться от остатков сна. Посмотрела на спящего Авдея, сладко посапывающего под моей курткой. Мы не можем подвергать его такому риску. Ему еще Алексю растить, да и вообще, жалко было старика. Хотя, конечно, он был еще ого-го, и многим молодым мог дать форы, особенно вспоминая наши последние переходы, но, все-таки, возраст брал свое. А еще Хукка. Не думаю, что, почуяв преследование, он будет молчать. Наверняка, начнет кидаться на преследователей. Мало того, что выдаст наше месторасположение, так еще и пулю может словить. От этих граждан моно было ожидать чего угодно. И туда, куда мы собирались идти, собаке точно было не место. Хотя, наш путь мне и представлялся все еще чем-то нереальным, словно, мы играли в какую-то игру, наподобие казаков-разбойников.
Божедар проследил мой взгляд, и покачал головой.
– Ты права… Деда придется отсылать обратно вместе с псом. Дальше дорогу мы найдем сами. Вниз по ручью до реки, а там по берегу выйдем, куда надо. Я кое-что помню… – Потом, внимательно глянул на меня, и добавил. – Да и ты, наверное, тоже не все позабыла.
Я на мгновение прикрыла глаза, и вспомнила белую снежную равнину с выходом камней, низкие серые тучи над волнующимися водами Нево, и сливающаяся линия горизонта, соединяющая два мира – Прави и Яви. Да, я помнила. И это меня немного пугало. Но с Божедаром была полностью согласна. Только думала, что убедить старика уйти, нам так просто не удастся. Но это, как говорится, было уже делом техники.
Глава 3
Сказать, что Ольховский был в ярости – это значит ничего не сказать. Подобных ситуаций в его жизни еще не случалось. От своего лучшего агента он подобных вывертов не ожидал! Мало того, что Циркач завалил все наблюдение за объектом, так он еще и раскрылся сам, а заодно раскрыл и его Александра перед незнакомым мужиком! Такого в его практике еще не бывало. И, насколько он знал, вообще в их конторе такого он припомнить не мог. Но самое главное, Александра бесило до трясучки то, что он не понимал, что происходит, а значит, совсем не владеет ситуацией. А это было уже чревато. Не говоря уже о его самолюбии (как-нибудь бы пережил с мечтами о реванше), этот, не то норвежец, не то швед, Элиас Улссон подобных провалов ему не простит. Это тебе не какое-то разжалование или даже потеря финансового источника, что само по себе тоже удручало, если выражаться мягко. Это грозило Саше потерей головы. А свою голову он любил, как впрочем, и все остальные части тела. Значит, что…? Значит провал предстояло обратить победой. Следует не пороть горячку, а как положено все обдумать. Но для начала нужно встретиться с участковым, возможно у него есть более точная информация, куда исчез объект и иже с ним.
Александр остановил машину и, положив руки на руль, задумался. Насколько он помнил, Улссона интересовало содержание сундука, стоявшего в доме Вереи. На фотографиях, сделанных Циркачом, пока он еще был в здравом уме, хорошо виды были старинные книги, какая-то простенькая шкатулка и любопытный медальон в форме девятиконечной звезды с каким-то замысловатым рисунком по окружности, расположенной в центре. Помнится, господина Элиаса особенно заинтересовала шкатулка, и он еще тогда спросил, почему агент не сделал фотографию того, что внутри нее. И Саша обещал, что узнает причину непосредственно у самого агента. А сейчас выходило, что узнать у Циркача ничего не получится. И какой из это вывод? А вывод напрашивался очень простой. Пойти и самому все как следует рассмотреть. Тем более, что хозяйки на месте нет. А раз она ушла в лес вместе с этим дедом, то путь, как говорится, свободен. Ольховский от этой мысли даже повеселел слегка. Вот и будет, о чем доложить боссу. Насколько Александр заметил в последнюю их встречу, когда привозил фотографии, эта шкатулка его заинтересовала гораздо больше, чем все остальное. А тут, вот, как говорится, пожалуйте, все на блюдечке, все по полочкам. И даже возможно, что его не заинтересует пропажа основного объекта. Хотя и пропажей это нельзя было назвать. Подумаешь, знахарка в лес за какими-то корешками ушла. И не оставлять же потерявшего память человека одного без присмотра в доме! Наберет своих корешков и вернется вместе с этим Стрелецким, куда еще им податься?!
Ободренный своими рассуждениями, он уверенно развернул машину и поехал на хутор. Участковый никуда от него не денется. Он ехал и рассуждал, что, наверное, придется шкатулку забрать, раз она уж вызывает такой интерес у его босса. При этом можно имитировать в доме нападение грабителей и забрать еще что-нибудь ценное, если, конечно, таковое найдется в доме. Ладно, на месте поглядим, что и к чему. В общем, жизнь налаживалась. С таким оптимистичным настроем он доехал до дома Вереи. Даже не оглядываясь по сторонам, уверенно открыл калитку и направился к дому. Замок был плевым, что называется, от добрых людей. Любой пацан сопливый гвоздиком бы его открыл. Войдя в дом, он вдруг, ни с того, ни с сего, почувствовал себя неуютно. Появилось ощущение, что за ним наблюдают из всех углов пристально и враждебно. Тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение. Глупости все это!! Никого тут нет, и быть не может! По-хозяйски прошел из комнаты в комнату в поисках резного сундука, который очень хорошо рассмотрел на фотографиях. Чудной был сундук, интересный, трудно было его не запомнить.