Страница 42 из 75
И тут старшая Яга начала как-то странно меняться. Ее рост резко уменьшился, туман вокруг ее фигуры превратился в зеленое платье, и спустя мгновение перед изумленными богатырями стояла обычная бабка, каких двенадцать на дюжину в любой деревне. Вернее, такая же точно, как и младшая ее сестра. Только глаза старшей Яги были другой расцветки — не карий и зеленый, а желтый и голубой. Бабка взяла у Ратибора платок, повертела его в руках и осталсь вполне довольна.
— Редко ко мне люди приходят, — скрипуче сказала она, — а еще реже подарки приносят. Ну, раз уж пришли, располагайтесь. Где бы мне вас почистить? — Яга принялась озираться. — А то ведь так мне здесь напачкаете, что неделю потом избу не отскоблишь…
— Да мы, матушка, ненадолго, — вставил Подосён все еще из-за спины Муромца. — Нам только спросить…
— Знаю, — отмахнулась Яга. — Даже знаю, о чем спрашивать будете. Ни в жизнь бы не стала помогать, да уж больно подарочком вы меня порадовали. Давненько я с сестричкой не виделась… Вы из Киева будете? — неожиданно спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Ведь Киев еще не был основан, когда последний раз сестра меня навещала. Ну, коли время не ждет, сейчас я своих птичек и повыспрашиваю.
С такими словами она вышла на крыльцо, но свистеть не стала, а смешно запрыгала и замахала руками. Леший улыбнулся было, но тут руки Яги как-то сразу удлинились, обросли перьями, и спустя мгновение перед друзьями стояла здоровенная цапля. Махнув крыльями, она взмыла в воздух и исчезла в небе.
— Да, — с чувством сказал Илья. — А вот у нас в деревне один мужик хотел было цаплю подстрелить, так она его стрелу клювом поймала и в него же обратно бросила. Еле из ноги вытащил. Он еще потом рассказывал, а ему никто не верил…
Остальные не успели еще пожалеть незадачливого охотника, как вдруг сверху послышался такой гам, словно там решили подраться пять-шесть вороньих стай, а еще пара сотен воробьев и прочих мелких птиц, собравшись вокруг побоища, высказывали свое по этому поводу мнение. У путешественников тут же заложило уши. Немыслимый шум продолжался еще немного, а потом цапля прямо-таки рухнула обратно на крыльцо и стала Ягой.
— Нет, гости дорогие, — сказала она. — В таком деле я вам не помощница.
— Что, — разочарованно спросил Ратибор, — и птицы не углядели нигде?
— В том-то и дело, — сердито ответила Яга, — что видели! Но никто не хочет говорить, где! От меня, своей хозяйки, скрывают. А это может значить только одно. До того нехорошее то место, что вы ищете, что ни за что на свете туда соваться нельзя.
Леший махнул рукой и просительно сказал:
— Но нам-то очень нужно, матушка! Неужели ничего нельзя сделать?
— Можно, — кивнула Яга. — Но для этого придется вам еще кое-кого навестить.
— Среднюю сестру? — немедленно спросил Подосён.
— Типун тебе на язык, болтун, — от души пожелала Яга. — Наша средняя сестричка такая — кто ее увидит, тот трех дней не проживет. К ней бы я никого не послала. А вот тут недалеко живет старый ворон. Старый и мудрый. Прожил он на свете без малого триста лет, вот я его и отпустила. Теперь облюбовал он себе дуб, в его дупле и живет. Птицы ему еду таскают, а он их обо всем выспрашивает. Уж от него-то птицы ничего не скроют. А ворон такой старый, что ничего на свете не боится. Сумеете уговорить ворона, чтобы рассказал вам, где чудо-оружие лежит — ваше счастье.
Дальше надоедать старшей Яге своим присутствием богатыри не решились и немедленно покинули избушку.
Глава одиннадцатая
Путь к старому ворону оказался неблизкий. Самое плохое было то, что путь этот пролегал уже за пределами Киевского княжества, а значит, люди Владимира не могли уже рассчитывать на помощь и поддержку, опираясь на свое положение. Теперь предстояло всего добиваться самим.
Но если не считать этой неприятности, все шло пока как по маслу. Конечно, дни неумолимо шли, но дело продвигалось вперед столь же быстро. Если ворон согласится рассказать то, о чем молчали другие птицы, дорога к чудо-оружию будет открыта. Другое дело, что добыть искомое может оказаться весьма и весьма непросто, но что уж тут поделаешь…
Ратибор смотрел вперед, чуть покачиваясь в такт шагам лошади. Илья ехал немного сзади, то и дело глядя по сторонам — высматривал возможных врагов. Подосён, как самый нетерпеливый, то и дело вырывался вперед, хотя и не знал толком, куда надо ехать. Клубочек по-прежнему бесшумно катился впереди.
Новый проводник оказался не в пример более пакостным, чем его предшественник. Слов нет, он всегда выбирал наиболее прямую дорогу к намеченной цели. Но иной раз дорога эта была даже слишком прямой. Похоже, их проводник просто не всегда соразмерял свои возможности (а он мог пробраться почти везде) с возможностями ведомых. В этом Ратибор убеждался уже не раз.
В первый раз клубочек завел их в болото, хотя, как указала старшая Яга, от ее избушки вела неплохая и — что немаловажно — почти сухая тропинка. Причем начиналась она на том самом месте, где богатыри оставили коней. Просто никакая дорожка через топи не может быть прямой, потому и пришлось друзьям, следуя за проводником, то и дело с нее сходить и барахтаться в грязи. Когда же они об этом узнали, на долю клубка досталось немало крепких слов. Но он их не понимал и потому не обиделся.
Сейчас вот — вывел на большую дорогу. Это само по себе только хорошо, да вот на этой дороге пошаливали разбойники из племени вятичей. Не так давно были вятичи могучим народом, и страна у них была почти такая же, как Киевская Русь, да вот только прошляпили они свою страну, с тех пор и одичали, и озлобились. Муромец сказывал, что вроде бы успел он поучаствовать в походе Владимира в вятичскую землю, но Ратибор ему не поверил. Уж больно это противоречило его же собственным словам, сказанным на заставе.
Вид хорошо вооруженных воинов только раздразнил лихих людей, тем более, что в своем превосходстве они не сомневались.
Одетые в зеленое фигуры бесшумно вынырнули из леса, даже не утруждая себя тем, чтобы преградить путь будущей добыче чем-нибудь посерьезнее. Те, что держались поближе к кустам, целились из самострелов. Остальные были вооружены разнообразно, но добротно — по большей части мечами, наверняка крадеными.
— Куда путь держите? — небрежно поинтересовался атаман. Леший только подивился — до чего в нынешние времена пошли разговорчивые лиходеи! Раньше языком не болтали, а сразу в драку лезли.
— Туда, — новгородец показал пальцем вдоль по дороге.
Атаман заметно разозлился.
— Я и так вижу, что не поперек дороги, — говорил разбойник с заметным акцентом, все-таки речь вятичей немного отличается от киевской или новгородской. — Я спрашиваю, в какой город или весь едете и что везете?
— Едем и сами не знаем куда, — честно ответил Ратибор. — А везем только то, что на нас.
В другое время он бы не стал разговаривать со всяким там отребьем, а немедленно порубил бы их всех в капусту. Но сейчас, когда прямо в лицо Ратибору были направлены три самострельных болта, лучше было переждать.
А атаман, похоже, поверил, что перед ним простые лопухи, хоть и вооруженные. В последнее время на дорогах таких попадалось много. Не досталось человеку наследства, вот и шастает где ни попадя. Чаще всего у таких действительно только то, что надето. Но иногда безземельные удальцы тоже промышляют на большой дороге, и ничуть не хуже, чем любые другие разбойники. И взять от них можно тоже неплохо. Атаман расслабился — противник несерьезный, можно и на испуг взять.
— Вот что, люди добрые, — спокойно сказал атаман. — Кладите оружие на землю. Потом мои ребятишки вас обыщут. Если не солгали и ничего особо ценного нет при вас — заберем ваши мечи и отпустим. Ну, а если солгали…
Договорить он не успел. Подосён птицей вылетел из седла, свалившись на ближайшего разбойника и направив его самострел на атамана. Ошалевший от неожиданности разбойник машинально нажал скобу. С звучным чмоканьем болт пролетел сквозь незащищенную атаманскую голову. Молодой воин немедленно всадил противнику нож между ребер, точно попав в сердце.