Страница 7 из 136
— Да, — подтвердил Манфред. — А еще в Брешском замке Вендена. И в Хохбургском дворце Аузента. В кастельвадском Альтвадуме, Винтерпаласте Нойенорта. В Фалькенфесте и в бреннском Миттебурге. Но, скажи-ка, Фрида, тебя ничего не смущает?
— Кроме того, что кто-то хочет взорвать всю Империю? — усмехнулась госпожа консилиатор, отложив лист бумаги.
Чародей закатил глаза, сделав кислое лицо.
— Если бы ты была, — он задумчиво покрутил кистью, — скажем, заговорщицей и планировала государственный переворот, свержение правительства, очередную войну, et cetera, cetera, но твои планы из-за череды случайностей внезапно рухнули, чтобы ты сделала?
— Я не заговорщица, Манфред, — Фридевига налила в пустую чашку чаю из фарфорового чайника, — мне сложно судить. Наверно, — она пожала плечами, — убрала бы всех свидетелей и причастных, которые могли бы указать на меня, и затаилась бы на какое-то время.
— Ты неправильная заговорщица, Фрида, — поморщился Манфред.
— Почему? — спросила Фридевига, манерно подув на парящую чашку.
— Потому что несколько недель назад один не в меру упрямый и настойчивый магистр-дознаватель КР распутал дело о краденых талисманах возврата, — сказал Манфред в потолок. — А гедский астролог угодил в лечебницу для душевнобольных на содержании Ложи. Затем Пауль фон Хаупен-Ванденхоуф при многочисленных свидетелях угодил под домашний арест. И тем не менее, — Манфред посмотрел на сестру, — сегодня некий молодой человек явился в лавку того самого гедского астролога за крадеными талисманами. А спустя несколько часов твой сын…
Фридевига отпила из кружки и спокойно посмотрела брату в глаза.
— Моего сына убили хал-нисианом, — проговорила она не менее спокойно. — Клонишь к тому, что Пауль и был тем неизвестным соучастником?
Чародей расположился в кресле поудобнее и немного помолчал, слушая тиканье часов.
— Я клоню к тому, Фрида, — наконец сказал он, — что довольно странно осуществлять планы, когда твои противники о них знают или догадываются. А теперь, дорогая моя госпожа консилиатор, вспомни, сколько за пару месяцев доблестные магистры «каэр» и жандармы имперской жандармерии выловили террористов, намеревавшихся что-то где-то взорвать?
Фридевига задумалась.
— Думаешь, тебе подсунули очередную липу?
— О нет, юноша был искренен. Искренне верил, что подрыв нескольких послов, дворян и чиновников свергнет действующий режим.
Фридевига поставила чашку на стол и сложила перед лицом ладони.
— Так что ты предлагаешь?
— Абсолютно ничего! — чародей хитро заблестел глазами.
— Манфред…
— Ну разве что, — смущенно потупился он, — предлагаю тебе выступить перед Собранием… когда приведешь себя в порядок. Тебе стоит объявить, что в Ложе зрел заговор, про возвратники упомянуть не забудь. Пауль… пусть будет двойным агентом, который копал под заговорщиков и героически погиб, исполняя долг перед Равновесием. Но перед смертью успел выяснить главное направление удара заговорщиков и несколько имен причастных…
Пальцы и губы чародейки почти не дрогнули.
— Зачем тебе это нужно?
— Я хочу, чтобы в каждой газете писали об успехах Комитета Равновесия, имперской жандармерии и лично госпожи консилиатора и ее героического сына. Неплохо было бы пустить слухи о корнях заговора в теле Ложи…
— Хочешь, чтобы нам устроили очередные чистки, как в девяносто шестом?
— Справедливости ради, Фрида, — серьезно сказал чародей, — если бы тогда Ложу как следует вычистили, многое из того, что происходит сейчас, не произошло бы.
— Смешно это слышать от тебя.
— Рад, что поднял тебе настроение, — покорно склонил голову Манфред.
— Полагаю, у тебя и список причастных найдется? — осведомилась Фридевига.
— Нет. Но что обычно делают в таких случаях?
— Понятия не имею, — призналась госпожа консилиатор.
— Назначают причастных, конечно. Скажи-ка, кто из Собрания тебе больше всего не нравится?
Фридевига нехорошо улыбнулась.
— Ну, Фрида, ты слишком предсказуема, — разочарованно протянул Манфред. — Я надеялся, ты меня удивишь.
Чародейка покачала головой.
— Что ты опять затеял, Манфред? — утомленно проговорила она.
— Фрида, Фрида… ну я же не из тех, кто что-то затевает, — со всей невинностью сказал примо антистес. Фридевига фыркнула. — Просто общественность обожает ссоры, скандалы, заговоры. Когда внимание общественности приковано к чьим-то ссорам и скандалам, ей нет больше ни до чего дела… Кстати, от твоей Эльзы нет никаких вестей?
— Нет. Уже неделю.
— И от моих балбесов тоже ничего не слышно уже пару дней. Мне это очень не нравится, — сердито проворчал Манфред. — Очень не люблю справляться об их здоровье.