Страница 23 из 136
Глава 6
— Ты доволен, Манфред?
Личный кабинет Фридевиги фон Хаупен располагался на предпоследнем этаже Центральной башни, на высоте пятисот футов. Днем из окна открывался изумительный вид на столицу, расположенную где-то внизу и кажущуюся городком игрушечных домиков. В детстве у Фридевиги был всего один такой домик, и ей всегда казалось, что многочисленные фарфоровые куклы плачут, что им негде жить. Маленькая Фрида мечтала, что, когда вырастет, купит каждой кукле по личному домику, и те никогда больше не будут грустить. В какой-то мере мечта осуществилась.
В аскетичном и скупо обставленном кабинете редко кто бывал, кроме его хозяйки, лишь самые приближенные и доверенные лица по исключительно важным делам. Манфред фон Хаупен в этот круг не входил и бывал здесь еще реже. Но сегодня магистр консилиатор сделала для него исключение. Более того позволила то, чего не позволяла себе никогда: на рабочем столе стояли поднос с виноградом, сырами, легкими закусками с икрой и три бутылки вина. Одна белого и две красного. Фридевига пила только белое вино.
— Чем именно? — поинтересовался сидевший напротив и уплетавший сыр Манфред.
— Не делай вид, что не понимаешь, — холодно сказала Фридевига, крутя в пальцах полупустой фужер. — Ты опозорил меня и Ложу перед гостями, иностранными послами и самим князем Братт-Аузент. Но тебе показалось этого мало и ты сломал Паулю жизнь. Ни о каком его членстве в Собрании не может быть больше и речи, — она подняла на брата глаза. — Его ждет суд, а мне придется использовать все свои связи и влияние, чтобы хоть как-то исправить сделанное тобой.
Манфред прожевал кусок сыра, поцокал языком, обтирая пальцы салфеткой, и опрокинул целый бокал красного. Он как всегда врал: и не думал надираться в одиночестве. Он просто знал, что эта ночь закончится совместной пьянкой с сестрой, которых они не устраивали… очень давно. С прошлой жизни.
— Тогда мне стоит поторопиться и напрячь все свои связи, чтобы ты не исправила сделанного мной, — быстро проговорил он, причмокнув. — А что до опозоренной Ложи… — размеренно добавил примо антистес, подливая себе вина, — не надо винить в этом меня. Ложа прекрасно справляется и без моего участия.
— Чего ты добиваешься, Манфред? — устало вздохнула Фридевига. — Ты разозлил Пауля, а ты знаешь о его проблемах и знаешь, что в возбужденном состоянии он крайне опасен и не дает отчета своим поступкам.
Манфред задумчиво погладил бороду.
— Фрида, признайся, только честно, под какими грибами и зельями вы с Максимом зачали этого психопата? Или это результат твоих евгенистических экспериментов и опытов над собственной маткой? Неужто, — глаза чародея подозрительно сощурились, — слухи о гнездышке ручных вольных-экспериментаторов правда?
— Если бы не я, ты бы умер сегодня, — Фридевига проигнорировала провокацию.
Манфред с довольным видом откинулся на резную спинку стула.
— Ах, Фрида, я так тронут твоей заботой! — воскликнул он.
— Не обольщайся, я сделала это ради сына, — надменно скривила губы сестра. — Если бы он тебя убил — а он бы тебя убил, — даже я не спасла бы его.
Манфред с интересом посмотрел на ладонь. Провернул кистью — и показал сестре зажатый между средним и указательным пальцем медный кругляш.
— Мне так нравится, когда ты колешься холодом и строишь из себя бессердечную королеву льда, чтобы скрыть истинные чувства, — сказал Манфред, перегоняя по костяшкам пальцев охранный талисман. — Если бы не кровное родство, я бы точно влюбился в тебя и давно соблазнил.
Фридевига усмехнулась уголком губ:
— Если верить слухам, кровное родство не мешало тебе спать со мной.
— Если верить слухам, кровное родство не мешало
Магистр-консилиатор едва заметно нахмурила брови и отвернулась к стене, где висел портрет Георга Эрнста фон Хаупена — девятого ритора Собрания Ложи и отца близнецов Фреда и Фриды, с младенчества бросающихся друг в друга погремушками и со́сками.
— Если верить слухам, принадлежность к разным видам не мешала тебе сношать ослицу, — сказала Фридевига обвиняющим тоном.
Манфред едва не выронил талисман, успев зажать его в кулаке, испуганно оглянулся, особо заострив внимание на портрете отца, не спускавшего с детей сурового аквамаринового взгляда.
— Знал же, — вполголоса проговорил Манфред, — что это безмозглое животное не удержит язык за зубами. Надеюсь, хоть державший при этом свечку отрок-то промолчал? — он с надеждой посмотрел на сестру.
Фридевига только вздохнула.
— Манфред, ты можешь не кривляться хотя бы минуту?
— Могу, — улыбнулся чародей, — но это слишком скучно.
Консилиатор осуждающе покачала головой.
— Ну хорошо, — сдался примо антистес, — ради тебя я сделаю исключение и побуду серьезным даже больше минуты, — он поднял бокал.
— Внимательно тебя слушаю, — Фридевига ответила на тост и осушила фужер.
— На позапрошлой неделе, — заговорил Манфред, услужливо наливая сестре вина, — я нагрянул с ревизией в главное хранилище Dominium Magnum…
— Ближайшая инспекция аудиторской комиссии назначена на сентябрь, — заметила консилиатор. — Почему я ничего не знаю о проверке?
Манфред налил себе. Первая бутылка была уже наполовину пуста.
— Очевидно, потому что она была внеплановая, тайная, проведена лично мной по моему собственному приказу, — ответил Манфред. — Я же первый мастер Ложи, у меня есть такое право и обязанность, забыла?
— Почему я не получила отчет? — Фридевига покачала фужер в руке.
— Фрида, дорогая, чем я, по-твоему, занят? — возмутился Манфред.
— Хм. Продолжай, — небрежно повела плечом госпожа консилиатор и отпила вина.
— Заглянул я в нашу святая святых. Побродил между пыльных полок с зубами вампира, рогами единорогов, глазами василисков, экспозицией парадных метел прабабушек и волшебных палочек прадедушек, забрел в самый дальний, темный, затянутый паутиной угол, где хранятся одиннадцать талисманов возврата…
— Одиннадцать? — насторожилась Фридевига. — Их двенадцать.
— Я сказал «одиннадцать»? Извини, оговорился. Двенадцать, конечно же, двенадцать.
Фридевига прищурилась, сердито поджала губы. Манфред заелозил на стуле под ее пристальным, сверлящим взглядом.