Страница 47 из 71
— А как же наши лошади? — спросила Астрид. — Мы не можем оставить их под ливнем! К тому же их просто уведут!
— Она права… Я отведу лошадей в стойло, дам им воды и овса, а затем принесу наши мешки с сухой одеждой. Нам следует переодеться, — сказал Эванс. — Но я не могу отпустить вас в таверну одних…
— Эванс Валлас, за кого ты нас принимаешь? — возмущенно ответила на это Астрид. — Мы не какие-то там придворные неженки, вроде принцессы Хедды Юрис! Мы сможем не только постоять за себя и выбить обидчику все зубы, но еще и отрезать его…
— Хорошо, я понял. Можешь не продолжать, — перебил Эванс свою возлюбленную, отчего мы с Эддер тихо рассмеялись: нет, ну, какая милая парочка! Понимают друг друга с полуслова! Но надо же! Оказывается, моя подруга Хедда — известная в Ваккерланде личность! Жаль только, ее знают не такой, какой увидела ее я: доброй, немного наивной и чувственной. Возможно, она неженка, но ей, принцессе по крови, это позволено.
Несмотря на тьму, окружающую меня, я словно видела Астрид, упершую ладони в бока, и Эванса, с таким виноватым выражением лица, что мне хотелось просто пожалеть его и поддержать добрым словом. Он ведь не знал, что сделает меня слепой. Он пытался помочь, но немного ошибся… Бывает. Порой, желая помочь, я сама делаю странные поступки… Например, я отправилась в путь, чтобы спасти жизнь ненавистного мне мужчины… Какая нелепость. Но даже в этом Эванс был лучше меня: он заботился о нас, в то время как я подвергала нашу компанию угрозам и опасностям.
— Иди, Эванс. Мы будем тихими усталыми путницами. У нас есть монеты, и мы без труда достанем по комнате. А когда ты справишься в конюшне, просто приходи. Мы предупредим хозяина таверны, что ты с нами, — мягко сказала я, желая сгладить возмущение Астрид и поддержать друга.
— Но ты беспомощна, как дитя… — начал было Эванс.
— Со мной Эддер, Астрид и Фреда. Думаю, их сил хватит, чтобы защитить меня, — улыбнулась я. — Ступай в конюшню и не беспокойся о нас.
— Иди, Эванс. Я буду ждать тебя в нашей комнате, — уже более ласковым голосом сказала Астрид. — За меня тоже не бойся. Я буду хорошей девочкой.
— Зная твой характер, моя дорогая озорница, я, скорее, боюсь за безопасность и жизнь этих людей, — тихо рассмеялся маг, а затем послышался приглушенный стук копыт и тихое счастливое ржание лошадей.
— Пойдемте, дамы, — сказала Эддер, и мы двинулись вперед.
Мы переступили порог, и я тотчас почувствовала духоту, а ужасная вонь заставила меня с трудом подавить рвотный рефлекс. Мне хотелось сбежать, пусть бы обратно под дождь, но я помнила о том, что в моем чреве теперь живет тот, кто не желал бы, чтобы его мама простыла или заболела. Нет уж, лучше потерплю. Надеюсь, в спальных комнатах вонять будет меньше. Если нет, попрошу Эванса попробовать убрать неприятный запах магией. Кто знает, как долго нам нужно было бы идти до следующей таверны? Да еще и под таким ледяным ливнем.
Но переменился не только запах: едва мы вошли, гул и ор в зале вдруг затихли, и люди начали громко перешептываться. И я знала почему: три красивые молодые девушки, одни, без охраны… Хорошо еще они не видят наших с Эддер дорогих платьев и драгоценные камни Астрид, спрятанные под нашими длинными плащами.
Понимая, что мой нынешний вид может отталкивать еще больше, я низко склонила голову и натянула на лицо капюшон плаща так низко, как только это было возможно.
— Какие малышки! — раздался мужской бас, от которого я даже вздрогнула. — Куда это вы залетели, а, бедные птички?
— Мир вам, добрые люди! — приветливо и громко сказала Эддер.
На секунду шепот в зале исчез, а затем зал наполнился громким хохотом, свистом и причмокиванием губ. Я тут же наполнилась омерзением к этому месту, к этим людям и нашему униженному положению.
— Слыхали, как нас назвали? «Добрые люди»! — вдруг послышался все тот же бас.
— Ох, умора!
— А птички-то не только красивые, но еще и глупые!
Эти и другие крики, еще похлеще и еще похабнее, слышались со всех сторон.
— Я разорву их всех! — прошипела Астрид.
Я слышала, как среди этого хохота часто-часто забилось сердце Астрид, и каким прерывистым стало ее дыхание: она желала использовать свою магию, чтобы проучить этих нахалов, да и я желала того же, но это было бы слишком дорогой роскошью для всех нас.
— Не обращай на них внимание, Астрид. Будь выше этих людей, — спокойным тоном сказала я.
— Пусть только попробуют распустить свои руки! Оторву! — процедила сквозь зубы Астрид. — Свиньи!
— Нам нужно купить комнаты. Как только мы поднимемся наверх, о нас все забудут, — поспешно сказала Эддер, и мы быстро направились вперед.
— Вы уж не обижайтесь, красотки, у меня порой такой сброд собирается, что даже бездомные собаки обходят это место стороной… Эти упыри сейчас напьются и будут спать под столами. Нужно начинать брать с них плату за ночлег! — Этот старческий женский голос, перешедший в грубый смех, должно быть, принадлежал хозяйке заведения.
— Ничего страшного. Нам нужны две комнаты до завтра. Самые чистые и уютные, — мягко сказала Эддер, и тотчас раздался звон монеты.
— За такую блестящую монетку я вам и муженька своего отдам в прислуги! — довольно воскликнула хозяйка таверны.
— Щедрое предложение, добрая женщина, но нам нужны лишь комнаты и горячая еда. Прикажите принести ее наверх, — приказала Эддер. — И еще: с нами наш брат, он сейчас в конюшне. Когда он зайдет, скажите, что мы уже наверху и ждем его.
— Скажу, деточка… Эй, Петер! Подойди-ка к своей бабуле! — крикнула хозяйка таверны.
— Что, бабуля? Чего надо? — Прозвучал рядом со мной тонкий детский голос.
Сколько было этому мальчику? Семь? Восемь? А впрочем, какая разница? Не об этом мне сейчас нужно думать!
— Отведи-ка этих… Э-э… Гостей наверх. Открой для них самые дальние комнаты. Живо, малец! — строгим тоном сказала хозяйка своему внуку.
— Пойдемте! Я вам все покажу! — радостно прощебетал мальчик, словно не обратив внимания на недружелюбие своей родной бабушки. — Вам понравятся наши комнаты! Клопов и блох там нет! Их недавно потравили…
— Иди, иди! И придержи свой язык, поганец эдакий, а не то голову оторву! — прикрикнула на него бабуля, и мне вдруг стало очень жалко этого бедного ребенка, которого, скорее всего, не любят, о котором не заботятся и которого постоянно унижают… А может, и бьют. Нужно будет спросить Эддер, не имеются ли на мальчике следы побоев. Но что я смогу сделать? Вмешаться? Рассказать этой старой грубой женщине, что детей бить нельзя? Но разве она послушает? А может, предложить ей отправить ребенка в Стурьфьель, в королевский дворец, где он сможет ходить в школу, созданную леди Сульвай, моей свекровью? Я должна что-то предпринять!
— Уже идем, бабуля! Пойдемте! — послушно откликнулся бедняга Петер, и мы начали подниматься по довольно крутой скрипящей лестнице.
К счастью, Эддер была идеальным проводником, и я шла смело и без колебаний. По дороге я все размышляла о бедном мальчике, и, вдруг споткнувшись обо что-то, упала лицом вниз, да так ловко, что Эддер не удалось удержать меня.
— Ой! Плохой знак! — услышала я испуганный возглас мальчика. — Слепые приносят зрячим проблемы и горести…
— Забудь о том, что видел! — перебила его Астрид. Ее голос был сладким и чарующим. — Забудь, а в обмен на это я дам тебе две золотых монеты!
— Две? Если дадите две, то вряд ли забуду, а вот, если пять, то точно память отшибет!
— Ловкий малый! Ну же, держи да помалкивай! Ну, и что же ты видел?
— Ничего такого. Она упала, наверное, ударилась. Ничего больше.
— Верно! А теперь показывай нам комнаты, малыш.
В это время, с помощью Эддер, я уже стояла на ногах и ругала себя в душе: моя неловкость раскрыла меня! Должно быть, при падении, капюшон сполз с моей головы, и Петер увидел мои белые, без зрачков, глаза. Слепые люди считаются в Калдвинде предвестниками беды, и их боятся и ненавидят почти так же сильно как демонов.