Амнезия

И тогда я задала нужный вопрос.

– Том?

Он взглянул на меня. Возможно, услышал особую интонацию моего голоса: догадался, что мне нужно узнать что-то от него. Или подумал: нужно что-то сказать мне ради отца.

И вот как я решила подступиться к этому вопросу.

– Если бы твой отец мог поговорить с тобой сейчас, что бы он сказал сделать? Если ты что-то видел, если видел то, что случилось с ним – не после, а прямо во время, – то не думаешь ли ты, что он хотел бы, чтобы ты все рассказал?

Том поначалу бесстрастно смотрел на меня. Подавляя желание сказать больше, я упорно молчала, давая ему возможность самому все обдумать. А потом его лицо изменилось – оно будто начало обваливаться.

Раздался странный звук – сначала я не поняла толком, откуда он исходил. Ужасный звук, похожий на стон, нечеловеческий и в то же время истинно человеческий. Он исходил от мальчика.

Открыв рот, Том глотнул воздуха и продолжил стонать на той же мучительной ноте. Слезы переполнили его глаза и потекли по вспыхнувшим щекам.

В страшном волнении я поднялась с кресла. Что с ним происходит? Что же мне делать? Да нет, глупость… Я же часто видела, как люди плачут, вопят, рыдают – видела выплески самых разных чувств. Ладно, может, не таких странных чувств… Тут ведь восьмилетний мальчик испускает дикий стон измученной души. Именно так он воспринимался. Как стон безмерного страдания.

– Том… – начала я, постаравшись придать голосу успокаивающий оттенок. Я противилась желанию подойти к нему, но все-таки протянула руку, и мои пальцы замерли лишь в метре от его лица.

– Я видел, – удалось ему выдавить.

– Хорошо, – я сдержанно вздохнула, – хорошо, Том. Ты видел… Ты видел то, что случилось с твоим отцом?

Том снова застонал, скорее даже заскулил, но уже тише. Блеснув белками глаз, он искоса глянул на дверь. Как будто вспоминал приходивших полицейских, опасаясь, что они могут вернуться. Или могут подслушивать с той стороны двери.

– Я видел ее, – наконец изрек он.

– Ты видел ее? Твою мать?

Казалось, Том по-прежнему описывал свое обнаружение смерти отца.

– Я слышал их, – добавил он, всхлипывая и поскуливая так, словно каждое слово доставляло ему физическую боль. – Они кричали друг на друга.

Я не стала перебивать его. Полиция ведь говорила, что в доме были признаки взлома. Что кто-то вломился в их дом, и Дэвид Бишоп кричал, столкнувшись со взломщиком.

– Меня разбудили их крики, и я спустился в кухню.

Это уже нечто новое. Трудно было сказать, о ком он сейчас говорил, о взломщиках или о своей матери. Мы вступили на неведомую территорию.

– Я спустился… спустился и увидел, как они дерутся.

Я сочла, что пора вступить в диалог. Прояснить ситуацию.

– Взломщик с твоим папой?

Том взглянул на меня – мне никогда не забыть мучения, горевшего в его светлых глазах, – и покачал головой. Издав последний стон, он судорожно вздохнул и сказал:

– Мама с папой. Дрались. И мама держала молоток.

Часть II

Глава 7

Я должна узнать.

Во-первых, такое сходство поразительно. Все мы слышали истории о том, что у каждого в этом мире есть двойник, – может, тут именно тот случай… Или, возможно, время исказило мои воспоминания… Это было бы прекрасно. Я предпочитала возможность деменции или излишне богатое воображение такой альтернативе: Майкл искал нас по какой-то причине. Месть? За то, что я помогла разблокировать правду и его мать осудили за тяжкое убийство?

Но вероятность того, что Том назвался Майклом, и уже Майкл просто случайно познакомился и стал встречаться с моей дочерью, да еще предложил ей руку и сердце – простодушно забыв о времени, проведенном нами вместе, – слишком высока. Слишком много совпадений. А из своего опыта работы с правоохранительными органами – как, впрочем, и из собственного психотерапевтического опыта – я узнала, что случайные совпадения крайне редки. Обычно есть скрытая связь.

Последняя возможность такова: Майкл действует бессознательно или, по крайней мере, полусознательно. Глубины памяти подобны диким зарослям. У меня были пациенты, забывшие целые периоды своей жизни. Пациенты порой многое забывают, путая персонажей из своего прошлого и членов семьи, путая незнакомцев с друзьями. Мы, люди, любим блокировать неприятное. Особенно в травматические моменты. Мы быстро и тщательно прячем болезненные переживания в ментальный сундучок, запираем его и выбрасываем ключ в глубокий колодец.

Попивая кофе, я задумчиво смотрела на озеро через видовое окно нашей гостиной. Пол сейчас как раз вышагивал там по склону, управляя газонокосилкой. Обычно за порядком здесь приглядывает наш управляющий, но в августе мы даем ему отпуск. Да Пол и сам любит покосить, особенно когда ему есть о чем подумать. И, полагаю, я только что подкинула ему пищу для размышлений.

Мы с Полом пока не пришли к согласию. Он считал, что это совпадение. Но, зная меня, он знал и мою целеустремленность. И понимал, что я не успокоюсь, пока все точно не выясню.

Я ждала, по возможности терпеливо, когда дети спустятся. И появившись через полчаса, оба они заметно разрумянились. Джони переоделась в купальник, а Майкл – в плавки.

– Мам, мы собираемся искупаться. А потом съездить в поселок. Хорошо?

– Разумеется, – я обхватила ладонями кружку кофе. – Развлекайтесь.

Они выбежали из дома, как парочка подростков. Да они еще, в сущности, оставались детьми. Им ведь едва за двадцать… Я смотрела, как они сбегали к озеру по траве. Пол улыбнулся и приветливо махнул им рукой. Едва они добежали до берега, Майкл вдруг подхватил Джони на руки и пронес, как невесту через порог, до конца террасы, где сделал вид, что хочет бросить ее в воду. Она устроила из этого бурную сцену, брыкаясь и откидывая назад голову, отчего ее длинные осветленные волосы раскинулись красивым веером. Наконец он опустил ее на причал, и Джони тут же нырнула в озеро. Майкл подождал, когда она вынырнет.

Наши дети, Джони и Шон, жили здесь с самого детства. Пол купил этот участок, когда Шону было всего два года, а Джони еще только ожидалась. Плавать она научилась здесь в пять лет. Я заметила, как дочь, проплыв десяток секунд под водой, вынырнула уже довольно далеко от берега, и тогда вслед за ней прыгнул Майкл.

Самое время. Отвернувшись от окна, я направилась на второй этаж. Я не гордилась тем, что собиралась сделать, но мне удалось договориться с собственной совестью: ведь нужно найти лишь данные о его личности. Я вовсе на намерена читать личные мысли Майкла.

Ступеньки заскрипели под моим весом. Пол ненавидел скрип этой лестницы, считая его конструктивным недостатком. У моего мужа забавный характер: спокойный по жизни, даже медлительный, он тяжел на подъем, но если дело затрагивает его работу, то становится самым беспощадным перфекционистом. Может, как раз потому, что он так уперт в своем деле, легче воспринимает все остальное, чтобы оставаться в здравом уме.

В комнате дочери пахло сексом. Кровать не разобрана, только смято покрывало. Сморщив нос, я открыла створки окна, чтобы немного проветрить. К счастью, это окно ее комнаты выходило на другую сторону дома, так что с озера моих действий не могли увидеть. А за домом – густой лесок с соснами, елями и березами. И тропа, скрытая в пышной зелени. От исходной застройки остался лишь едва заметный теперь старый сарай.

Вокруг озера Плэсид и соседнего с ним озера Саранак изначально строились модные курорты. Как упомянул Майкл, для богачей, бежавших от городского смога дышать чистым горным воздухом в надежде не умереть от туберкулеза. И многие выжили. Они проводили месяцы – а то и годы, – спасаясь от смерти на просторных верандах, закутавшись в пледы и натянув на головы вязаные шапки.

И никто не смог остановить поток отдыхающих, привлеченных шансом возвратить здоровье, не жертвуя привычной им роскошью. Опытные местные охотники и рыболовы стали проводниками для богачей, заводили горожан в лесные дали, готовили форель на кострах и, перебирая струны банджо или гитар, рассказывали им байки о «заповедных северных краях». Народ понастроил здесь бревенчатые дома, украшая их оленьими головами, чучелами черных медведей и красочными коврами, сотканными вручную коренными американцами. Обзавелся соответствующим охотничьим реквизитом типа трофейных корзин, снегоступов и ружей с черным порохом. А назвали эти поселения «Большими стоянками».