Амнезия

– Я имею в виду то, что возник деликатный вопрос, – пояснила Муни. – Я поговорила с близким этой семье человеком. Дело в том… В общем, кое-что привлекло наше внимание.

Старчик стоял у двери в коридор, обшаривая комнату взглядом, как это делают копы. Он был одет в серый костюм, а глаза скрывались за солнцезащитными очками-«авиаторами».

Туманные намеки. Более чем туманные. Я покачала головой.

– Я лишь могу сказать вам, что у меня тут тяжело травмированный маленький мальчик, видевший своего отца мертвым на полу на кухне. И мне нужно, чтобы он заговорил об этом сам. Я не могу заставлять его.

– Вы говорили о трех сеансах…

– Я говорила минимум о трех, но возможны и пять, – парировала я тихо, но внушительно. – По-моему, ему необходимо что-то рассказать мне. Видимо, пока он подавляет какую-то информацию. У этого паренька есть тревожащая способность отсекать лишнюю информацию, изолировать ее. Он очень умен, но у него посттравматическое расстройство. Он отгородился от каких-то воспоминаний о той ночи… Да, увидев мать, держащую в руках голову мертвого отца, он помнит пока только то, что не может причинить ему вреда, – закончила я, с трудом переводя дух.

Муни, чья макушка заканчивалась на уровне моего носа, вскинув голову, напряженно глянула мне в глаза.

– Возможно, это не все, что он видел.

– Не все?

Я взглянула на Старчика; он больше не обследовал комнату, а наблюдал за мной из-за своих зеркальных стекол.

– Мать мальчика собирается покинуть штат, – выдал он. – Они уезжают. Меньше чем через неделю она сядет в самолет и планирует взять его с собой.

– Доктор Линдман, – начала Муни, подходя ближе ко мне, – мы понимаем, что вы не обязаны делать работу за нас. Вам необходимо лишь представить нам на рассмотрение вашу оценку. И нужно, чтобы вы сделали это как можно скорее. У нас очень мало времени.

Казалось, они говорили о чем-то большем, чем просто описание убийцы. У меня пересохло в горле.

– Я сделаю все возможное. Когда Том будет готов, он скажет мне, что видел. Но только когда будет готов.

Глава 6

Я ждала возвращения с озера Пола и Майкла. Они катались около часа. Причалив к пристани, бок о бок поднялись к дому уже как пара старых приятелей. Да, Пол умел находить общий язык с людьми и вовсю пользовался своим умением. Благодаря этому у него было много друзей, но психотерапевт из него получился бы никудышный. Для проведения психотерапии необходимо сохранять определенную дистанцию. Необходимо установить определенные границы. Без границ можно потерять не только объективность, но и сочувствие.

Я видела, как молодые терапевты попадали в эту ловушку. Они думали, что близость дает путь к исцелению. Но она может привести к осложнениям, даже сильно навредить.

– Привет, жена! – подойдя ко мне, воскликнул Пол. Отвороты на брюках у них обоих потемнели от озерной воды.

– Похоже, вы, ребята, весело провели время?

– Майклу очень понравилась наша прогулка, – с гордостью заявил Пол.

– Я вырос около океана, и там прекрасно, но в этих ледниковых озерах есть нечто особенное, – сказал Майкл. – Эти их холодные и темные глубины…

Оба они улыбались. Ни малейшего намека на то, что у них возникли трудности в общении: исключительно доброжелательные эмоции и связи. Но всякий раз, когда я смотрела на Майкла, его взгляд, казалось, сразу менялся, словно ему хотелось что-то скрыть от меня.

– Что ж, – сказал он, – наверное, пора мне найти Джони. Она в доме?

– Да, на втором этаже.

– Вперед, – откликнулся Пол, – устраивайтесь там поудобнее.

– Ладно, спасибо. – Прежде чем двинуться дальше, он одарил нас очередной быстрой сияющей улыбкой.

Мы смотрели, как он приблизился к крыльцу и вошел в дом.

Я больше не могла молчать. Пол, должно быть, прочитал это на моем лице, потому что уголки его губ опустились, а брови озабоченно нахмурились.

– В чем дело?

Пытаясь изображать непринужденность, я взяла его под руку и повела к подъездной дорожке. Там стояли наш «Рейнджровер» и старый, всегда находящийся здесь пикап «Форд». За ними пристроилась «Субару» Джони. Гараж, где обычно стояли наши машины, теперь служил мастерской Пола. Он строил там лодку, и этот процесс длился уже четвертое лето. Муж поклялся, что закончит строительство до того, как мы вернемся домой в конце следующей недели.

Я завела его внутрь, где в нос сразу бросился запах отшлифованной древесины. Здесь нас не могли увидеть и услышать из дома.

– Эми, что с тобой? Что происходит?

Мы остановились возле его недостроенной лодки. Она лежала вверх днищем, уже обструганным и отшлифованным. Не в силах противиться своему желанию, Пол глянул на свое творение и погладил крутой борт. Но взгляд его все-таки вернулся ко мне.

– Ну да, – сказал он, – это кажется безумием. Но ты же знаешь Джони. От нее и не того можно ожидать. «Порой остается только посмеяться, настолько это безумно»[6]. Верно же? Правда, Эми, он кажется славным парнем. Знаю, ты думаешь, что мне все нравятся. Но он вроде действительно влюблен в нее. Он даже…

– По-моему, он мой бывший пациент.

Рука Пола замерла. Глядя на меня, он рассеянно хлопнул ладонями, стряхнув с них пыль.

– Что?

– Я занималась с ним пятнадцать лет назад.

– Чем… То есть…

– В связи с расследованием убийства. Полиции штата потребовалась оценка его психического состояния. Помнишь? Следователь Муни.

Я видела, что Пол вспомнил – его взгляд резко изменился.

– Бишопы, – задумчиво произнес он.

– Да.

– Так это он? – Муж махнул рукой в сторону дома. – Тот самый мальчик?

– Я так думаю.

Рука Пола упала. Он шагнул ко мне.

– Думаешь? Или знаешь?

– Я думаю, что помню его. Он выглядит точно так же, как стал бы выглядеть Том Бишоп в двадцать три года. В точности так же.

– Но ведь он… Майкл Рэнд…

Я ждала, выразительно глядя на мужа, приглашая его самому обдумать сказанное.

– Может, сменил имя? Из-за того, что случилось…

– Думаешь?

– Но ведь он тогда был еще ребенком…

– За ним же присматривали. Во-первых, его тетя и дядя. Сестра Дэвида Бишопа с ее мужем. Именно они в результате взяли Тома… после окончания расследования.

Пол изумленно таращился в стену, но в итоге пристально взглянул на меня:

– А как их фамилия?

– Я думала об этом. Сомневаюсь, что смогу так просто вспомнить ее, но почти уверена, что не Рэнд.

– А ты можешь проверить? Можешь каким-то способом выяснить это?

– В общем, смогу, наверное. По моим записям, но они в офисе. И я мало что записывала, только несколько заметок для себя, а сделанный отчет суд засекретил. В силу того, что Том был несовершеннолетним.

Умолкнув, я понаблюдала за Полом и заметила, как его взгляд опять как-то потускнел.

– Такая вот история, – изрекла я.

– Ну, не знаю, – внезапно Пол покачал головой. – Ведь ты же не уверена…

– Ну да, не на сто процентов.

– Может, чисто внешнее сходство?

– Ну да, поразительное сходство и… – «И то, что я чувствую, глядя на него».

– Милая, я так не думаю, – Пол опять тряхнул головой. – Я ведь провел целый час с этим парнем. И к тому же довольно хорошо разбираюсь в людях. Он же рассказал нам, что случилось с его родителями. Сама понимаешь: можно, допустим, сменить имя, но к чему выдумывать фальшивое прошлое? – Муж покачал головой. – Это всего лишь сходство, и ничего больше.

Мне не хотелось спорить, даже понимая, что мое молчание так же похоже на отрицание, как и логика моего мужа. Но меня не покидало странное чувство.

Точнее, воспоминание. Обрывки воспоминаний.

Воспоминаний о мальчике, видевшем нечто ужасное.

Оставалось десять минут до конца нашего последнего, пятого сеанса. Слова Муни не выходили у меня из ума с того самого дня, когда она со Старчиком прервали наш сеанс. «Возможно, это не все, что он видел». И ощущение срочности. Мне это не нравилось; срочность была проклятьем для моей практики, но я понимала ее необходимость.

6

Слова из песни «Барэнгриль» канадской фолк-рок-звезды 1970-1980-х Джони Митчелл, в честь которой, вероятно, супруги назвали дочь.