Объективная реальность

Где в этот день был я? В Альтоне! Это «происшествие» снимали четыре группы операторов и шесть фотографов. А потом была адская гонка! Проявка кинопленки, дублирование ее, монтаж документального фильма. А еще статьи! Я писал на немецком. Мне помогала Мария Остен, которая сама была отличным журналистом и писательницей. Энергичная, талантливая. Кроме того, я же видел, что я ей симпатичен. А она… а что она? Женщина такая маленькая, беззащитная, похожая на нахохлившегося воробышка, блин, Миша… не о том ты думаешь! Не о том! Вот так и надавал себе (Кольцову) щелбанов и занялся делом. Восемнадцатого вся левая пресса вышла с подробными сообщениями о событиях Кровавого воскресенья в Альтоне. Упор делался на факте незаконной демонстрации, которая была остановлена полицией и силами помощи правопорядку. А мы продолжали монтировать фильму. Правая пресса выла о расправе над мирными демонстрантами! Призывали запретить коммунистов, рабочие отряды, разогнать всех и вся, а правительству проявить решительность. Девятнадцатого утром были седланы первые копии нового документального фильма, который стали уже в обед крутить в кинотеатрах Берлина перед сеансами художественных картин. И кино очень чётко показало, кто начал стрелять первым. А начиналось оно с демонстрации неподписанного разрешения на проведение марша. Кстати, этот документ был опубликован в левой прессе. Реакция нацистов последовала незамедлительно. Отто Эггерштедт был объявлен врагом нации и за его голову назначена награда. Гитлер сам орал про это на митинге своей партии в Нюрнберге. Правда, его уже вывезли вместе с семьей в Швецию.

* * *

Берлин

20 июля 1932 года

И всё-таки они решились! Утром была поставлена дата под следующим документом:

'На основании статьи 48 (1) и (2) Конституции Рейха я постановляю для восстановления общественной безопасности и порядка в Большом Берлине и провинции Бранденбург следующее:

§ 1. Действие статей 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 153 Конституции Германской империи приостанавливается до дальнейшего уведомления. Таким образом, ограничения личной свободы права на свободное выражение мнений, включая свободу печати права ассоциации и собрания; вмешательство в тайну переписки, почты, телеграфа и телефона; приказы о проведении обысков, арестов и ограничений имущества допускаются за пределами установленных законом пределов.

§ 2. После обнародования настоящего декрета исполнительная власть переходит к имперскому министру обороны, который может передать ее военачальникам. Для осуществления мер, необходимых для восстановления общественной безопасности, вся охранная полиция [Schutzpolizei] обозначенного района подчиняется непосредственно обладателю исполнительной власти.

§ 3. Кто нарушает приказы имперского министра обороны или военачальников в интересах общественной безопасности или подстрекает или поощряет такое нарушение, подлежит наказанию в виде тюремного заключения [Gefängnis[a]] или штрафа в размере до 15 000 рейхсмарок, если действующие законы не предусматривают более суровое наказание. Тот, кто причиняет общую опасность жизни человека преступлением, предусмотренным абз. 1 подлежит наказанию в виде лишения свободы [Zuchthaus[b]], при смягчающих обстоятельствах с Gefängnis на срок не менее 6 месяцев и, если преступление влечет за собой потерю человеческой жизни, со смертью, при смягчающих обстоятельствах с Zuchthaus на срок не менее 2 лет. Кроме того, может быть назначена конфискация имущества. Любое лицо, подстрекающее или поощряющее общественно опасное преступление (пункт 2), подлежит наказанию Zuchthaus, а при смягчающих обстоятельствах — Gefängnis на срок не менее 3 месяцев.

§ 4. Преступления, наказуемые пожизненным заключением по §§ 81 Уголовного кодекса (государственная измена), 302 (поджог), 311 (взрыв), 312 (затопление), 315 абз. 2 (повреждение железнодорожных сооружений) наказывается смертной казнью, если оно совершено после вступления в силу постановления; при том же условии смертная казнь может быть назначена в случае § 92 Уголовного кодекса (государственная измена); аналогично в случаях § 125 абз. 2 (главари толпы и лица, совершающие акты насилия в составе толпы) и § 115 абз. 2 (зачинщики и участники сопротивления во время массовых беспорядков), если виновный совершил акт сопротивления силой или угрозой применения оружия либо при сознательном и преднамеренном столкновении с вооруженными лицами.

§ 5. По требованию носителя исполнительной власти чрезвычайные суды учреждаются имперским министром юстиции. В юрисдикцию этих судов входят, помимо преступлений, перечисленных в § 9 Указа президента Рейха от 29 марта 1921 г. (Reich Law Gazette, стр. 371), проступки и преступления, предусмотренные § 3 настоящего указа.

§ 6. Настоящий Указ вступает в силу с момента вступления в силу. Нойдек и Берлин, 20 июля 1932 года: рейхспрезидент фон Гинденбург — рейхсканцлер фон Папен — рейхсминистр внутренних дел барон фон Гайл — рейхсминистр вооруженных сил фон Шлейхер'.

(Франц фон Папен)

В девять часов утра в канцелярию министра-президента Пруссии пришло приглашение посетить вместе со своими заместителями канцлера Германии фон Папена. Аудиенцию назначили на десять часов утра. Отто Браун был болен, но, как только ему сообщили о вызове, направился на своё рабочее место. В резиденцию канцлера отправились его заместитель, Генрих Херцифер, министр внутренних дел Пруссии, Карл Северинг, а также Отто Клеппер, ответственный за финансы правительства этой земли. В десять минут одиннадцатого делегация прусского правительства вошла в кабинет канцлера фон Папена, где её ожидала тройка главных заговорщиков: сам канцлер, министр внутренних дел Германии барон фон Гайл и министр вооруженных сил фон Шлейхер. Канцлер торжественно объявил о принятом решении. Ссылался на инцидент в Альтоне и неспособность правительства Пруссии поддерживать порядок в стране. А фон Шлейхер объявил, что отдаст приказ о введении военного положения в Берлине и провинции Бранденбург.

(Карл Северинг (Зеверинг))

На эту эскападу за всех ответил Карл Северинг. Ему предстояло стать голосом сопротивления, хотя он сам на эту роль не претендовал. В своё время Карл приложил руку к запрету Рот фронта, но сейчас он понял, что сделал в своё время серьезную ошибку. Теперь же он сказал следующее:

— Господа заговорщики! От имени министра-президента Пруссии заявляю решительный протест вашим незаконным действиям. Господин Отто Браун уполномочил меня заявить, что ваши необдуманные действия приведут страну к гражданской войне. Он находится в канцелярии и готов предпринять все необходимые действия для предотвращения антиконституционного переворота. Уполномочен заявить, что полиция Пруссии с девяти часов тридцати минут утра двадцатого июля приведена в боевую готовность. Наше правительство не подчинится вашему давлению, господин канцлер.

— На каком основании? Ваша позиция ничем не обоснована. Господин президент подписал это решение. У вас нет ничего, кроме каких-то жалких потуг сделать вид законности вашего правительства, которое не поддерживает парламент Пруссии. — нервно заметил фон Папен.

— У вашего правительства тоже с законностью и поддержкой в рейхстаге как-то не очень, господин канцлер. Это раз. Два — прошу ознакомиться с решением городского суда Берлина.

И Карл Северинг протянул фон Папену листок с решением суда. Фон Папен прочитал, и это ему не понравилось.

« Никто не может отменитьдействие статей 114, 115, 117, 118, 123, 124 и 153 Конституции Германской империи без согласия всех парламентов земель Германии. Статьи 48 (1) и (2) Конституции Рейха не могут служить для односторонней отмены вышеперечисленных законов и вводиться такое ограничение может только после согласия правительства той земли, на территории которой должны вводится ограничения. Иные действия могут квалифицироваться как государственный переворот и предательство интересов Германии, осуществляющие его должны быть немедленно арестованы».