Объективная реальность

— Ладно. Спроси про деньги.

— Зачем тебе столько денег?

— Мне надо прикрыть своих людей тут. А самому уехать.

— Зачем?

— Мы понимаем, что Сталина попытаются убрать. Это чревато. Безопасность каждой нашей группы — дело ее куратора. Он принял решение вывести меня из игры

— Почему?

— Компромат. Не только на Сталина.

— На кого еще?

— На кого компромат?

— Говори, на кого!

Так думал я, когда от грома задрожали Промокшие дворы и два моих птенца, Которых мы с тобой так рано нарожали, Устроили галдеж перед лицом отца.

И понял я в тот миг, от ливня изнывая, Что детский этот крик ворвавшийся сюда И есть тот самый след, который несмываем, Который негасим никем и никогда.

А дождь идет вовсю и помощи не просит, Звенящую метлу зажав в своей горсти, Он драит тротуар, как палубу матросик, И мокрый тротуар, как палуба, блестит.

Уф! Какой я молодец… Не возьмешь меня, Пилюлькин хренов! Спасибо тебе, Вадим Егоров за песню, что меня вытащила!

— Почти на всё руководство. Ворошилов, Буденный, Маленков, Каганович, Молотов.

— Кто-то еще?

— Да.

— Кто?

— Почти все руководители республик.

— Где он?

— В Германии. У надежного человека.

— У кого?

— Не скажу!

— У кого?

— У того, кто меня защищает от вас.

— Сука! Пусть хоть что-то скажет…

— Как получить документы?

— Только мне в руки…

— Вот! Может быть получится? Я попробую?

— Хорошо…

— Сейчас ты проснёшься и наш разговор забудешь. Ты прикоснулся к горячему чайнику и получил ожог, тебе не больно. Ты проснёшься на счёт пять. Через неделю ты попросишься в командировку в Германию. Там ты заберешь документы с компроматом у своего товарища, остановишься в Мюнхене, в гостинице «Сокол». Отдашь материалы человеку, который назовет себя Власовым.

Я увидел, как тень третьего покинула камеру. Ну что же, Артур был прав, такая зацепка меня спасет. Мало будет им на Сталина получить компромат. Получив его еще на часть сподвижников вождя, они будут уверены, что держат их за глотки. Осмелеют. Браво, Артур! Расчётливый ты наш! Какого человека потеряли в НАШЕМ времени!

— На счёт пять ты проснёшься свежим и в отличном настроении. Десять, девять, восемь, семь, шесть, ПЯТЬ!

[1] Песня Вадима Егорова, использован ее текст

[2] Ну, Михаил тут преувеличивает, с пульсом за двести (пароксизмальной тахикардией) долго не живут.

[3] Ассоциации с «Незнайкой»? Конечно же да!

[4] Ассоциация с «Братством кольца» Толкиена.

Глава седьмая. Арбатские мотивы

Глава седьмая

Арбатские мотивы

Москва. Арбат

12 июня 1932 года

Я сижу на табуреточке, наслаждаюсь кофе, который сам и приготовил. Артуру не до меня, он пересчитывает «добычу». На конспиративную квартиру на Арбате пришел в шесть утра. На этот раз слежку удалось выявить, как только был отпущен после проведенной на посошок беседы. Мою тушку высадили из автомобиля, развязав глаза уже на Садовом Кольце. Оттуда и добрался домой, причем довольно быстро. Но то, что меня «ведут» уловил: это была парочка, женщина средних лет и совсем молодой парень, которые изображали влюбленных, но игра у них была средней паршивости. Может быть, так и было надо, чтобы оказать на меня психологическое давление, типа: Миша, ты у нас под колпаком. Когда я вернулся на квартиру, то заметил, что контрольки, оставленные мною, были нарушены, следовательно, тут побывали. Внешне ничего сдвинуто не было, следов обыска я не заметил, но гости меня посещали стопроцентно. Почувствовал себя как в дешевом шпионском романе, да еще и с кучей гипнотизеров на мою бедную голову. За что мне это? В тоже время вспомнил, что двадцатые-тридцатые годы стали пиком изучения разнообразного воздействия на психику человека, в том числе гипнозом. И у нас функционировало несколько серьезных научных школ, этим делом занимающихся. Были разработаны методики массового гипноза, проводились операции под гипнозом людям, у которых наблюдались аллергические реакции на наркоз, даже программа безболезненных родов при помощи гипноза. Да и роман свой «Властелин Мира», Беляев написал не на голом месте, а основываясь на реальных фактах.

Хочу заметить, что специалисты в этом направлении работали очень серьезные, не чета Кашпировским и Чувакам, но вот такое внимание на моей личности, стало для меня неожиданностью. Когда-то я попал на сеанс массового гипноза того же Кашпировского, помню, что мне стоило очень больших усилий разжать пальцы рук, перейдя из категории испытуемых в зрители. То есть, у меня есть какая-то повышенная гипнабельность, а что у Кольцова? Может быть, надо было мне его выпускать на эти сеансы? Он бы отбрехался: «Миша, ты как к гипнозу?». «Совсем никак. На первом курсе с нами опыты проводили. Вырубило сразу. Говорят, что я там на скрипке играл. И хорошо играл. Только я скрипку в руки никогда не брал. У меня слуха нет». Хреново это, в общем, Миша тут мне не помощник. Интересно, об этой особенности Кольцова знали или наобум? Насколько мне объяснили мои кураторы-энкавэдисты, если человек не ожидает гипносуггестивного воздействия, то его достаточно легко погрузить в пограничное состояние. Намного сложнее, если он готов к такому повороту событий и старается сопротивляться. Но тут мои рассуждения были бесцеремонно прерваны Артузовым.

— Миша, всё сходится. Смотри, скоро богатым будешь.

— Да ладно тебе, Артур, вроде бы не бедствовал. Правда, вы у меня копеечку отбираете, приходится статьями подрабатывать.

— Ой, не прибедняйся. И с этой суммы тебе премия полагается, я на столе оставил, заберешь. Ты скажи, утром как уходил?

— Как ты и научил. Через технический проход. Ключ подошел. Вышел в третьем подъезде. Наблюдатель следил за моим, хвоста точно не было. Прошел по маршруту, внимание никого вроде бы не привлёк.

— Скажу так, Миша, на этот раз ты пришел чисто, все-таки не зря тренировали тебя, вот не зря. Самому приятно, что ученик не подвёл.

— Спасибо, Артур.

— Да ладно тебе.

— Вот только, понимаешь, меня эта лабуда с гипнозом из ума не идёт, на мне что написано, что я гипнабельный? Не пойму.

— Погоди, Миша, давай еще раз, как тебя пытались ввести в гипноз?

— Ну, это я хорошо помню. Монетка на цепочке. Говорили про маятник.

— Вот! Монетка на цепочке, это у нас Харьковская школа. Есть там у них специалисты. Хотя есть еще один шпак в Новосибирске и группа в Ростове. Ладно, я карточки подниму, посмотришь на них. Мы ведь с такими кадрами работаем. Они у нас на учете. Так что круг невелик. Найдем, кто тебя обрабатывал. Ты мне скажи, запомнил второго, которого назвали Авелем? Это точно Енукидзе?

— Артур, понимаешь, мне было сложно. Как сквозь пленку смотрел, целлулоидную. Но очень внешне похож. Но стопроцентной гарантии не дам. Фифти-фифти. Пятьдесят на пятьдесят.

— Это плохо. Очень плохо. Давай так. Ты мне на бумаге опиши приметы гипнотизера и второго. Жалко, что ты рисовать не умеешь, как брат Боря, ты бы мне эти портреты сейчас изобразил в лучшем виде.

— Артур, может быть, Борю и привлечём? Ведь ты же знаешь о словесном портрете, старая методика, еще прошлого века, когда восстанавливали лицо преступника, по словам свидетелей. Но лицо, оно состоит из частей, там глаза, брови, уши, прическа, в проекторе, на экране они двигаются, меняются, вот и человек может как-то приблизительно фотопортрет составить. Вроде как прибор такой существует: на прозрачной пленке фрагменты лиц, через проектор можно их заменять, получается, лицо как будто из кубиков собираем.

— У нас такого прибора нет[1].

— Хм… да ничего сложного… у нас есть антропологи, вот, они по нескольким точкам на черепе пытаются восстановить лицо человека. Герасимов, кажется, этим занимается. К нему обратиться за стандартными фрагментами лица, брат Боря на пленке нарисует что надо, получим интересный прибор. И для милиции, и в твоем ведомстве пригодится.