Зайка

Глава 1

Лунная База Демикорнов. Лёха

— Фаринкс, привет! Как твоё ничего?! — на зависшем передо мной в воздухе голо-экране мордашка чейнджлинга выглядела как-то не очень довольной. — Ты что, не выспался, что ли? Или, может быть, я оторвал тебя от чего-то важного?

— Да нет, — смущённо улыбнулся тот, почесав копытом загривок. — Просто повздорил вчера с одними... теперь настроение такое, что Найти меня даже в другую комнату спать выгнала. А то у неё от моих эмоций зубы ноют, и голова болит. Ну а что я сделаю, если этот манерный сноб меня довёл?

— Ого, похоже, я пропустил что-то интересное! Расскажешь? — интересуюсь я.

— Да там и рассказывать почти нечего, — пожал плечами Фаринкс. — Просто зашли мы вчера в "Маски". Ну, ты знаешь это заведенье у нашего театра. Там ещё маски над входом висят — грустная и весёлая. Обычно я после работы сразу домой иду, но вчера как-то всё слабенько было — зритель попался в большинстве своём инертный, эмоций мало. Что тут скажешь — аристократы! Так что мы голодные после представления были, вот и забежали туда — добавить. В «Масках», если ты не знаешь, всегда куча народа и они производят кучу всяческих эмоций. Там же сцена есть, и каждый желающий может выступить со своим номером, а зрители уж стараются каждого оценить по заслугам — вот и выдают кучу эмоций. Чем мы и хотели воспользоваться, чтобы хорошенько подкрепиться. А то на выступлении в театре в этот раз словно поникены какие-то сидели. Там в основном знать была — так они больше следили за тем, как они выглядят, да за конкурентами следили, чтобы потом им их ошибки припомнить. А что происходит на сцене — их мало волновало. Просто посетили модную в этом сезоне тусовку, чтобы потом, на каком-нибудь светском рауте, походя упомянуть, что были там и всё было довольно… ну а дальше все будут молоть, кто во что горазд.

Чейнджлинг замолчал, явно вспоминая вчерашние события.

— И что дальше было? — подтолкнул его я.

— Ну... заняли мы столик, — продолжил мой приятель. — Наш любимый, в дальнем углу, как раз был свободен. Заказали сидра от Бабули Смит. Ну а дальше просто сидели, говорили обо всём и ни о чём одновременно. Ну, ты знаешь, как это бывает. Нас же другое интересовало.

— И-и-и? — подтолкнул его я.

— Да туда, сразу за нами, ещё одна компания пришла. Из этих… ты их тоже знаешь — те снобы из основной труппы Королевского Большого Театра. Они вечно смотрят на нас свысока и гадости всякие про нас говорят. Да и про ваш с Чикой мюзикл вроде бы тоже что-то такое говорили в те времена, когда вы его играли.

— Ах, эти?! — кивнул я. — Помню их — целое море напыщенного самомнения и уверенность в том, что они — элита и мир крутится вокруг них.

— Вот-вот! — закивал Фаринкс. — Эти типчики и расположились рядом. Причём специально сели к нам поближе, да ещё и разговор завели о том, что в нынешнее время театральное искусство опошляется всякими любителями. Да ещё громко так говорили и на нас поглядывали. Там ещё кобылки рядом сидели, за соседним столиком. Так они сразу этих типчиков узнали и стали ловить каждое их слово так, словно это какое-то откровение. От этих дурёх такой поток любви и обожания пошёл, что у меня слюна водопадом потекла! Но сам понимаешь — такое есть совсем... э-э-э-э… стрёмно! Особенно зная то, что всё это предназначено не нам, а сидящим рядом самодовольным, напыщенным уродам! Да меня от их коктейля чувств чуть наизнанку не выворачивало! Особенно от одного единорога. Да ты его тоже помнить должен — Кантерлотский Соловей прозвали этого типчика. Впрочем, не удивлюсь, если он сам себя так назвал. Голос у него, конечно, реально хороший, да и статями он прям эталон красоты, не хуже, а может и лучше принца Блублада. Вот молодые дурочки и ведутся на него — им же невдомёк то, что он из себя внутри представляет. А там такой коктейль, что поверь мне, даже у меня нет особого желания глубже внутрь его поганой душонки лезть. И так-то еле сдерживался от того, чтобы не вытошнило. Уж будь моя воля — я б этого актёришку!..

Фаринкс от переизбытка эмоция аж зубами заскрежетал.

— Ладно тебе, успокойся, — слегка осадил я не в меру разошедшегося приятеля. Похоже сильно его достал тот хлыщ. — Что-дальше-то было?

— А чего дальше? — вздохнул Фаринкс. — Какой смысл нам было там сидеть? Мы же не мазохисты какие, чтобы эту вонь терпеть! Вот и пошли мы на выход, на свежий воздух.

Фаринкс замолк, явно переживая то, что произошло с ним в тот вечер.

— И-и-и-и? — снова подтолкнул я друга.

— А этот гад в след нам бросает, небрежно так: "Хорошо, что эти скоморохи из кружка самодеятельности уходят. Мол, после нашего ухода, воздух тут чище будет!". Ты представляешь это, а?! — стукнул копытом Фаринкс по столу, да так, что изображение его на пару секунд покрылось рябью. — Этот вонючка ещё и про вонь от нас намекает!

— И что же ты сделал? — поинтересовался я. — Ни на миг не поверю, что ты не смог достойно ответить этому придурку!

— Да ничего такого, — фыркнул Фаринкс. — Этот идиот, видно, решил, что раз он единорог и его прозвали Кантерлотский Соловей, то он уже крут как королевский гвардеец! Так вот — он ошибался! Но он жив, так что не переживай об этом.

— Я так и понял, — киваю я. — Иначе бы мы сейчас не разговаривали, а я бы собирал тебе передачку в тюрьму.

— И то верно, — вздохнул чейнджлинг. — В общем, меня удержали… в последний момент. А этот придурок слегка сбледнул с морды, когда понял, что бы с ним было, если бы я удар не сдержал. Ну а дальше мы поспорили, кто на кого больше произведёт впечатление своей игрой.

— Я уже жалею, что не присутствовал при этом, — усмехнулся я.

— Ну да, — фыркнул Фаринкс. — Ты многое пропустил.

— Так что произошло потом? Кто выиграл? — тон моего голоса давал понять, что я ни секунду не сомневаюсь в ответе.

— Потом... — протянул приятель. — Потом мы решили выяснить, кто всё же лучший актёр — он или я. Выступив прямо там, на сцене, а зрители пусть рассудят.

— Ну, этого следовало ожидать, — киваю я. — А теперь рассказывай подробности.

— Да-а-а… — махнул копытом Фаринкс. — Кинули жребий, и первым выпало играть ему. Вот он и вылез на сцену с монологом из пьесы «Гамлет». Тыкву взял вместо черепа и начал манерно стонать, подвывая временами: «быть иль не быть — вот в чём овёс!».

Фаринкс явно передразнил своего оппонента, изображая его голос и манеру декламации. Выглядело это довольно забавно.

— Видел бы ты это выступление! — усмехнулся он. — Без смеха и слёз на это смотреть было просто невозможно! Станиславский наверняка в гробу бы перевернулся, если бы его похоронили у нас!

— И-и-и-и?

— Да ничего так, — пожал плечами Фаринкс, — свои аплодисменты он получил. Хоть я бы и не сказал, что очень сильные. А дальше на сцену вышел я.

Фаринкс вздохнул и продолжил:

— Знаешь, мне в тот момент как-то ничего хорошего в голову не пришло. Так что я начал импровизировать. Подумалось, что раз он разговаривал с мёртвым, то и мне следует сделать что-то в этом же стиле, чтобы потом не говорили, что я в другом стиле играл, и из-за этого победил.

Фаринкс вздохнул, посмотрел на меня как-то растеряно, словно решая, говорить дальше или лучше помолчать, но всё же продолжил:

— А довелось мне как-то читать одну книгу… из ваших… человеческих. Тех, что вы с принцессой Чикой привезли из вашего мира. Там один маньяк-убийца под конец совсем сошёл с ума и стал видеть своих жертв, что, по его мнению, собрались ему отомстить. Вот эту сцену я и изобразил.