Зайка

— Я не могу убрать маску — это опасно, — пояснила она ей. — Так что тебе придётся говорить через терминал. Так же, как ты до этого общалась с нами.

Взгляд Зайки снова упёрся в мою жену и в этот раз я ощутил что-то такое. Не мысли, вовсе нет! Но чувства, исходящие от поняшки, самым краешком зацепили меня. В них отчётливо чувствовалась какая-то просьба, даже мольба. Чика фыркнула что-то в ответ, явно мысленно общаясь с Зайкой, после чего повернулась ко мне и сказала:

— Мы вас оставим ненадолго, а вы посекретничайте — раз уж она так хочет. С терминалом ты знаком, так что справишься — сам так же общался когда-то. Если что-то пойдёт не так — зовите меня. Впрочем, я сама прибегу, если аппаратура тревогу поднимет.

После этих слов Чика удалилась за стеклянную перегородку, где что-то делали Вельвет и Трикси. Там она сразу же активно влилась в их работу и больше даже не глядела в нашу сторону. Только всё это меня не обманывало — я знал, что она, даже оттуда, прекрасно слышит мои мысли, и, если что — мгновенно придёт на помощь Зайке. Как и не беспокоился о том, что всё сказанное тут останется тайной — уж кто-кто, а Чика прекрасно понимает, когда можно болтать, а когда следует промолчать. Так что я развернулся к Зайке, состроив самое бодрое, но в то же время вопросительное выражение на лице. Впрочем, мне действительно было интересно, что она хочет мне сказать. Правда, как только я посмотрел на её измождённую мордочку, так сразу же вспомнил наш разговор с Чикой, что состоялся сразу после того, как она отвела меня подальше от детей.

* * *

Судя по сразу изменившейся мордочке Чики, я понял, что дело гораздо серьёзнее, чем она пыталась показать ранее, рисуясь перед детьми. По нервам неприятно ударило током от спущенной с привязи и сдерживаемой до этого момента тревоги Чики.

— Рассказывай! Самую суть! — громким шёпотом рявкнул я, чтобы не тратить понапрасну время на долгие объяснения.

Жена тут же кивнула, отбрасывая заранее заготовленные объяснения и стала излагать сухие факты, проговаривая всё невыразительным, каким-то холодным тоном:

— Она умирает, и мы ничего не можем с этим поделать, — она облизала губы, собираясь с силами продолжать, невольно делая паузу, что дало мне возможность задать вопрос:

— А как же арийские медкапсулы или анабиоз? — задал и сам же поморщился от банальности вопроса — уж наверняка мои жёны не забыли о такой возможности, что и подтвердил ответ Чики.

— Мы думали об этом, но, — Чика печально понурилась, тяжко вздохнув. — В её случае даже анабиоз не поможет.

— Но, как?!

— Тот Выброс, что задел её, оказался… очень коварным, — с вырвавшимся всхлипом пояснила Чика. — Никто… никто и подумать не мог, что он способен на… на это.

— И что с ней происходит? — спросил я, глядя на так не ко времени замолчавшую жену. — Ну, что ты молчишь?! Отвечай!

Я тряхнул её за плечи, да так, что голова Чики безвольно мотнулась из стороны в сторону, и прокричал:

— Ну же, говори! Что с ней?!

И тут случилось то, что я очень редко видел в исполнении моей Чики. Она вдруг отшатнулась от меня, часто заморгала глазами, всхлипнула, а потом заревела в голос, тут же прижавшись лицом к моей груди.

* * *

Прошло достаточно много времени, чтобы успокоить жену и всё же выяснить всё, что происходит с Зайкой. И теперь я стоял перед медкапсулой, в которой лежала маленькая поняшка, и точно знал, что жить ей оставалось очень недолго.

Всё в нашей Вселенной умирает. Даже сама Вселенная когда-нибудь умрёт, так что я могу с уверенностью сказать, что нет никаких бессмертных существ, а есть только долгоживущие. Да, даже обе правящие принцессы не вечны, хоть и живут уже довольно долго. Подозреваю, что и тот же Дискорд имеет какие-то ограничения в сроках жизни, не смотря на его способности изменяться и находиться во множестве мирах одновременно. Бессмертных нет — энтропия действует на всё и всех. У этого правила нет исключений. Но если мы будем говорить о энтропии на примере Зайки, то тут эта вездесущая сучность сделала взбрык хвостом и многократно ускорила свои процессы в теле мелкой поняшки. И теперь Зайка буквально тает, разлагаясь на более простые элементы, и каким-то чудом процесс этот не останавливается даже в анабиозной камере, где температура достигает абсолютного ноля. Никто из тех, кого привлекли жёны к решению этой проблемы, так и не смог найти способа остановить это, и потому взять паузу, на подумать, не выйдет.

* * *

Я вздрогнул, поняв, что стою уже так довольно давно, молча смотря на Зайку, а та тоже просто смотрит на меня, не прерывая моих размышлений.

— Зайка? — слегка кашлянув, чтобы убрать сжавший горло комок, позвал я.

— Да? — сияние огромных синих глаз больно резануло мне по сердцу.

— Говорят, ты звала меня? — поинтересовался я. — У тебя есть какая-то просьба? Или, может быть, ты что-то хочешь?

— Дядя Лёша, пообещай мне, если я выздоровлю, то когда-нибудь, когда я выросту, я стану твоей особенной пони?! — неожиданно для меня, толи попросила, толи потребовала Зайка.

Мда... и что ей ответить? С какой бухты-барахты она вообще подняла эту тему? Я покосился на Вельвет, что стояла за стеклянной перегородкой и не отвлекаясь ни на что, колдовала над приборами, шумстро барабаня по клавишам. Я надеялся на то, что она подскажет мне правильный ответ, но та, как и остальные мои жёны, была полностью занята своими делами и совершенно не реагировала на нас. А Зайка, не дождавшись моего ответа, продолжила:

— Если не хотите, то и ладно! Я не хочу вас заставлять, но я влюбилась в вас почти сразу! Вы были так добры ко мне! Никогда прежде я не чувствовала такого! Вы необычный! Вы даже отгадали моё имя! А я его никому здесь не говорила! Я… я не смогу без вас!

На глаза поняшки набежали крупные слёзы, в них я увидел блеск светильников, что освещали комнату. И тогда я сделал то, что сделал.

— Да, Зайка, я согласен! — пообещал я, прекрасно зная, что жить ей осталось совсем чуть-чуть. — Мы поговорим об этом чуть позже, когда ты выздоровеешь и немного подрастёшь. Хорошо?

— Хорошо! — обрадованно кивнула Зайка, и на её мордочке появилась её такая редкая, но очень милая улыбка. — И не переживайте, я в курсе о ваших предпочтениях, так что я уже поговорила с тётей Трикси, и она обещала переработать своё заклинание под меня. Ну… когда придёт время. Даже сказала, что раз я наполовину чейнджлинг, то ей будет легче сделать это.

Обалдеть! Оказывается, об этом и Трикси в курсе?! Я почувствовал нарастающее раздражение, от того, что снова без моего ведома стал вовлечён в кобылий заговор. Потом вспомнил, что Зайке осталось всего ничего и почувствовал себя подонком от того, что дал ей своё обещание, не собираясь его выполнять.

После этого я больше не мог находиться рядом с Зайкой, мне было стыдно даже поднять на неё взгляд. Так что я скомкано попрощался, сославшись на кучу неотложных дел, и быстро выскочил за дверь, буквально сгорая от стыда за себя родимого.

Только за дверью я смог хоть как-то собрать мысли в кучу и перевести дух. Сейчас мне очень сильно хотелось курит, несмотря на то, что в последний раз я курил ещё лет в пятнадцать, когда пробовал все запретные удовольствия. Сейчас же мне реально хотелось как-то расслабиться, отрешиться от всего того, что я узнал буквально недавно. Как же было проще жить без всего этого!

— Печально, — услышал я за спиной голос, который никак не ожидал услышать сегодня. — Всегда грустно терять друзей, особенно, если они так молоды. — пояснил Дискорд, отвечая на мой вопросительный взгляд.